Тихоокеанские румбы - Конецкий Виктор Викторович (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Помолчав, Баранов добавил:
— Лучше бы господа наши директоры прислали к нам лекарей; ибо во всех компанейских колониях нет ни одного лекаря, ни подлекаря, даже лекарского ученика.
— Да, трудно живется вам, большие испытываете нужды. А нельзя ли завести здесь хлебопашество и огороды и тем обеспечить себя продовольствием?
— Пробовали, Егор Иванович, пробовали! Приохочиваем мы здешних поселенцев, и наших российских, и алеутов да колошей, к земле. Не получается, ибо и климат здесь не подходящий, да и народ к земле не привычен.
— Говорят, Александр Андреевич, что завели вы торг с Калифорнией и Сандвичевыми (Гавайскими) островами. Что доставляете вы оттуда и овощи, и фрукты, и иные продукты — верно ли сие?
— Верно! Пытался я, да и ныне пытаюсь обеспечить наши потребности за счет этих краев, богатых произрастениями. Посылал в 1803 году служащего нашего Швецова на двадцати байдарах вдоль американского берега от Кадьяка и до бухты Сан-Диего в Калифорнии. Посылал его же вторично в 1808 году туда же. В том же 1808 году отправил я Леонтия Андриановича Гагемейстера на «Неве» в Калифорнию и на Сандвичи к королю ихнему Камеамеа I. Умный он государь, хоть и дикой. Присылал он даже в 1804 году ко мне жившего у него бостонца Кларка, от коего и прослышал я, что и он, Камеамеа, хочет установить с нами торг. Для расторжки и направил я тогда Гагемейстера, а до него, в 1806 году на шхуне «Николай» Сысоя Слободчикова. Проплыл Сысой с людьми своими от Ситхи до Калифорнии, оттуда сплыл на Сандвичи. Оный Сысой договорился там с Камеамеа и заключил с ним торговый договор. А в 1812 году сплыл на эти острова мой приказчик Тимофей Тараканов, который и прожил там три года, пробовал заводить на них плантажи, а возвратившись сюда, на Ситху, сообщил мне, что король Камеамеа даже приглашает меня пожить на Сандвичах сколь я пожелаю. А в минувшем 1814 году посылал я туда шкипера Бенита на судне «Беринг» для закупки провианта, да не повезло Бениту: бурей выбросило корабль на берег острова Атувай, а тамошний король Томари груз пограбил и на требования Бенита возвратить его отказался, говоря, что по ихнему закону все, что выброшено бурей на берег — есть собственность. Так и не отдал грузы.
Вот если бы попытаться нам завести на Сандвичах свои плантажи, это другое дело! К тому же и народ там трудолюбивый, приветливый, к земледелию привычный. Если обойтись с ним по ласке, действовать умно и дружелюбно, большую пользу можно будет нам получить на сих островах. Да и не так уже и далеки от нас сии острова!..
Барановым было сказано «А». А вскоре последовало и «Б», то есть дела, за этими разговорами последовавшие.
…Однажды, беседуя уже не в первый раз о делах Компании в «русской Америке», Шеффер спросил у Баранова:
А почему бы вам, Александр Андреевич, и в самом деле не развести на Сандвичах плантажи?
И вот здесь-то Баранов и сделал промашку, в итоге которой последовала трагикомедия, едва не закончившаяся трагедией.
Посмотрел Баранов на своего собеседника долгим взглядом и говорит:
— Да я, дорогой мой Егор Иванович, рад бы душой сие совершить! А кого во главе поставить? Пытался было это сделать мой приказчик Тараканов, я уже сказывал вам о нем, да не получилось у него. Вот, разве вас просить, не сочтете ли за труд, не согласитесь ли вы, Егор Иванович, поехать на Сандвичи да положить начало этому делу?! Человек вы знающий, деловой, обходительный, к тому же лекарь. Можете большую пользу принести и королю ихнему и народу гавайскому, да и Компании послужить!
— С какой же целью туда ехать? — спросил Шеффер.
— С какой целью? Во-первых, Егор Иванович, вы будете просить у Томари возвратить захваченные компанейские грузы и корабль Бенита, или хотя бы возместить Компании ее убытки. Затем войдете в переговоры с Камеамеа и, действуя лаской и дружелюбно и уважительно к сему королю, испросите у него право на заведение плантажей, а для работы на них — рабочие руки. Как видите, задача мирная и вам, Егор Иванович, она по силам. К тому же вы будете на Сандвичах не как завоеватель какой, а как друг и приятель королю ихнему и народу гавайскому, ибо мы, русские люди, не ищем ни чужих земель, ни чужих народов. Вот, вы и положите начало доброму делу, выгодному и нам, россиянам, и гавайцам Камеамеа. Нет, нет, Егор Иванович, не отказывайтесь! Я так полагаю, что вы, Егор Иванович, и есть самый подходящий для этого предприятия руководитель. Вы и не воитель какой, не завоеватель — вы врачеватель недугов человеческих, человек мирный, вот миром и договоритесь насчет наших плантажей!.. А за добрые дела ваши всевышний воздаст вам, да и Компания не оставит труды ваши без внимания!..
Не раз и не два возвращались собеседники наши к этому разговору. И вот наступил день, когда скромный и бескорыстный Генрих, он же Егор Иванович, согласился возглавить экспедицию на эти сказочные острова к этим полудиким королям.
Он, Шеффер, понимает трудности Баранова, понимает он и интересы Компании! Он готов принять на себя тяжкое бремя: плыть на Сандвичи, войти в доверие к Камеамеа, к Томари и прочим вождям; организовать плантации; вести торговлю с гавайцами. Видит бог, только глубокое уважение, которое он, Шеффер, питает к почтеннейшему Александру Андреевичу, да искреннее желание принести, пусть и небольшую, пользу Российско-Американской компании побудило его принять на свои слабые плечи столь трудную миссию! А что до вознаграждения, то, видит бог, не в нем суть, — скромничает наш герой.
Доволен и Баранов. Так трудно найти в далекой «русской Америке» подходящего человека! Не иначе, сам господь-бог прислал сюда этого лекаря! Ну, что ж, как говорится: в добрый час!..
Так вслед за «А» сказано было и «Б».
Повторяем, посылая Шеффера на Гаваи, Баранов ставит перед ним ясную и скромную задачу: получить разрешение развести на островах плантации, обеспечить их местной рабочей силой, установить прочные торговые отношения с Камеамеа, добиться от Томари возмещения убытков Компании за присвоенное им имущество и судно…
Шеффер, этот кондотьер XIX века, сразу почувствовал, что из его предприятия можно извлечь большие выгоды. Конечно, для себя.
В его голове крепко засел образ знаменитого Беньевского, который, воспользовавшись на первых порах поддержкой Франции стал королем Мадагаскара. Правда, дело у него прогорело. Но там ему помешали французы с их мощным флотом, а что может помешать ему на Гаваях в пустынном Тихом океане? Только не Баранов, с его дикими алеутами.
И приснилось ему, будто он, Шеффер, уже на Гаваях. День солнечный, жаркий. Сидит он, Шеффер, в плетеном кресле. Стоит за его креслом мальчишка-гаваец и шелестит опахалом из пальмовых листьев — ветерок нагоняет! У ног его, Шеффера, сидит красивая молодая гавайка. В руках у нее гавайская гитара, и девка эта наигрывает на гитаре и тихонько подпевает мелодичную, слегка грустную гавайскую песенку. А вокруг видны обширные плантации, его, Шеффера, плантации. Трудятся на них мужики-гавайцы, похаживают вокруг них надсмотрщики. И все это: и мальчик-гаваец, и девка-гавайка, и плантации, и надсмотрщики, и мужики, да и сама земля и даже воздух и тепло — все это его собственность! Его, Генриха Шеффера, божьей милостью и его, Шеффера, стараньями… Да, да… Хозяина… Короля…
Вот какой приятный сон приснился!..
…Говорят, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Но бывает и так, что и сказка не долго говорится, да и дело не откладывается в долгий ящик. Не отложилось в сей долгий ящик и дело с эксцедицией на Сэндвичи.
Вот в один погожий день октября 1815 года на специально нанятом для этой цели американском корабле «Изабелла» мы видим Шеффера, гордо машущего платком Баранову и иным провожающим его, столпившимся на берегу.
Итак, позади Ново-Архангельск, впереди Сэндвичевы острова. Быть может, его, Шеффера, острова?!..
Велик и безбрежен океан. Который день уже плывет «Изабелла», а за это время ей не встретилось ни одного судна. Вокруг вода да небо, небо да вода. И словно земля обетованная, прямо из океана неожиданно возникают величественные горы, некоторые из них дымятся. Это Гавайские острова, названные Д. Куком Сандвичевыми по имени лорда Адмиралтейства Сандвича.
