Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Папоров Юрий Николаевич (книга жизни .txt) 📗
— Ты прав, боцман! А кто поведет «Каталину»? Там много отмелей и рифов!
— Добрая Душа, с вашего разрешения. Будьте спокойны!
— Но ты же ранен! — капитан только сейчас увидел, что рубаха на левом боку Доброй Души была разорвана и тело покрыто сплошной красной коркой.
— Обожжены и руки, и лицо, — добавил Медико. — В лазарет!
— Только вперед ногами! Или когда «Каталина» войдет завтра утром в залив Солдата на острове Пинос.
Глава 12
ТРИНИДАД
Звезды быстро исчезали с небосклона. На рассвете стало ясно, что Добрая Душа оставил справа мыс Франсес и привел «Каталину» к заливу, который хорошо знал.
Остров Пинос, что означает «Сосны», был открыт Христофором Колумбом в 1494 году и поначалу получил имя Эвангелиста. На карте он имеет вид жирной запятой, а жителям Кубы видится экипажем-двуколкой «китрин» с откидным кованым верхом.
К западному берегу Пиноса, в центре которого был расположен живописный залив Солдата, стекали речушки. Все они брали начало в отрогах горной цепи Де-ла-Эсперанса, покрытой густыми лесами из ценнейших пород деревьев. Помимо тропических, карибских и королевских сосен там в изобилии росли кедр, кебрачо, гуасима, сабику, красное дерево каоба и, что было особенно важно для экипажа «Каталины», акана, дагаме и гваяковое Дерево. Их самая твердая в мире древесина вместе с негниющим деревом хики отлично годилась для нужд «Каталины».
В предгорье лес был богат плодами гуанабана, агуакате, чиримойи, гуаябы, анона и агре — дикого винограда. Кокосовые пальмы, круглый год поившие молоком охотников и путешественников, тянулись вдоль песчаных пляжей.
Де ла Крус приказал боцману свистать всех наверх. Предстояло совершить печальный ритуал погребения погибших моряков: предать их тела морской пучине. Останки нотариуса покоились в цинковом гробу — одном из пяти, прихваченных на всякий случай Доброй Душой. На недоуменный вопрос де ла Круса, зачем на борт поднимают гробы, боцман ответил, будто есть такая примета — они нужны для того, чтобы отвести от капитана и его друзей смерть.
Как только «Каталина» вошла в залив и стала на оба якоря менее чем в кабельтове от белоснежного пляжа, Педро велел спускать шлюпки на воду. Де ла Крус с друзьями расположился в первой лодке, в остальных четырех разместились Перес, шкипер, плотники и несколько матросов. Добрая Душа не пожелал высадиться на берег — ему необходимо было поспать.
Плотники и матросы отправились в лес — за древесиной, а остальные решили полакомиться кокосовым молоком и отдохнуть в тени пальм. Сбитые орехи они тут же вскрывали ножами и саблями. Прозрачная жидкость брызгала фонтанчиком, и моряки со смехом и шутками проворно от них увертывались. Кисловато-сладкое молоко пили, как из огромного круглого рога, который можно передавать из рук в руки, но нельзя поставить. Так, наслаждаясь приятным напитком, веселая компания отправилась к руслу речки, где было больше тени. Для последнего месяца в году погода стояла чересчур теплая.
Тишина и покой царили по обе стороны реки. По песчаной косе и по берегу стайками гуляла разнообразная водоплавающая дичь — признак отсутствия людей. На отмели дремали крокодилы: из воды торчали широкие ноздри и полуприкрытые глаза, виднелись спины, защищенные твердым панцирем.
Де ла Крус снял шляпу, расстегнул пряжку портупеи, положил шпагу рядом и сбросил камзол. Его примеру последовали остальные. Перес даже разулся и выставил широкие раструбы твердых ботфорт под палящее солнце. Все уставились на могучие голые ноги старшего бомбардира. Де ла Крус произнес:
— Вы, милейший, попросили бы Медико вам Помочь.
— А что такое?
— У него наверняка есть в запасе какая-нибудь дьявольская мазь, которая в два счета сведет мозоли с ваших ног.
Перес посмотрел на свои стопы и медленно перевел взгляд на капитана.
— Зайдите, непременно зайдите в лазарет, Перес Барроте! — подхватил Медико. — Только без ваших ядер, я смотрю сейчас на вас, а вижу нотариуса за миг до того, как грудь его разнесла одна из подобных игрушек. Я повидал крови и смертей, смею заверить, но от такой картинки не скоро оправишься…
— Могло быть и хуже, Медико, — сказал Перес, переводя пристальный взгляд с капитана на хирурга. — Нам еще повезло! Спасибо капитану! Пираты не щадят тех, кто не сдался. Наставник мой плавал с Морганом, брал с ним Панаму…
При слове «Морган» Тетю хотел было запротестовать, но Педро быстро положил руку ему на плечо.
Перес не заметил реакции Тетю и продолжал:
— …у них было тридцать семь кораблей и две тысячи душ, проклятых небом. Они разграбили город и сожгли его дотла. Понадобилось сто семьдесят пять ослов, чтобы перевезти награбленное: золото, серебро, драгоценности и всякие товары. Но не в этом суть! Пираты порубили всех, кто оказывал сопротивление! Больше шестисот пленников взяли в рабство, переправили на Коровий остров и распродали, как скотину.
— Вы были пиратом, Перес Барроте? — спросил де ла Крус.
— Нет, им был мой наставник… у меня с ними свои счеты. Нам не ходить по одной земле.
— Вы не все рассказали, Перес Барроте, — вмешался Тетю, видимо, ревниво относившийся к историям о Моргане, — а могли бы… В том походе, когда пираты уже разграбили город, правая рука Моргана — не помню, как его звали — нашел у одного жителя спрятанную золотую иглу. Беднягу стали пытать, требуя остальные драгоценности, а у него их не было и не могло быть. Дело в том, что иглу он нашел и припрятал на черный день.
— Иглу нельзя было брать, дурная примета, — вставил шкипер.
— Верно! — подтвердил Тетю. — Никто не пожелал слушать объяснений. Бедняге отсекли руки, а потом помощник Моргана на глазах будущего английского адмирала сам накинул петлю на голову испанца чуть повыше бровей, вот тут, да так ее стянул, что у несчастного глаза вывалились из орбит. Но доблестным джентльменам этого показалось мало, беднягу привязали за мужское достоинство и подвесили над землей. Парень потерял сознание. Ему отрезали нос и уши, проткнули тело пикой.
Бартоло не выдержал, поднялся, вопросительно заглянул в глаза де ла Крусу и, получив молчаливое согласие, отправился в ближайшие заросли.
— Бывало и поинтереснее, — усмехнулся Девото, поддерживая разговор. — Английский пират Белл захватил как-то испанского торговца. На корабле не оказалось даже пистолета. Несмотря на это, Белл приказал перерезать большую часть команды, а тела бросить за борт. На этом судне, направлявшемся из Маракайбо в Веракрус, должен был плыть и я. Спасибо Всевышнему, меня там не было. Среди пассажиров был некий идальго по имени, как сейчас помню, Хуан де Касас — мы вместе с ним вносили капитану плату за проезд. Пират Белл заставил идальго и еще нескольких испанцев поддерживать чистоту на пиратской шхуне. Однажды их подняли рано утром драить палубу. Хуана де Касаса трепала желтая лихорадка, он весь горел и не мог выйти на работу. Узнав об этом, Белл приказал доставить больного на палубу, пообещал дать ему хорошее лекарство. Что бы вы думали? Не гадайте! Брезгливый англичанин Белл развел в воде свой собственный кал и влил в идальго две квартовые кружки. У бедняги открылась рвота, да такая, что ее ничем нельзя было остановить. Де Касас стал прощаться с жизнью, но, черт возьми, здесь Всевышний пришел ему на помощь. Рвота остановилась, и приступ лихорадки тут же закончился, спала и температура. Выходит, мерзавец открыл новое лекарство! Слышишь, Медико? Как тебе нравится этот англичанин?
— При чем тут «англичанин», Андрес? Не настаивай на этом слове, не надо обобщать, — сказал де ла Крус. — Этот Белл — сущий скот. Однако среди испанцев и французов разве мы не встречали таких людей?
— С тех пор Белл, — продолжал Девото, — приказывал давать это лекарство каждому пленному, у которого поднималась температура!
— Прошу вас, сеньор Девото, не надо больше об этом, — неожиданно попросил старший бомбардир, — уж очень мерзко на душе…
Де ла Крус, все это время пристально наблюдавший за Пересом, однако, не внял его просьбе:
