Избранные сочинения в 9 томах. Том 4 Осада Бостона; Лоцман - Купер Джеймс Фенимор (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
— Вы заметили, майор Линкольн, — прибавил он, — что колонисты обладают некоторыми начатками знаний в области военного искусства? Эти мерзавцы стреляют на редкость метко, если принять во внимание расстояние, так что полгода, ну, самое большее год хорошей муштры было бы вполне достаточно, чтобы сделать из них более или менее достойного противника. Они не так-то плохо действуют своими мушкетами, а если бы их обучили стрелять повзводно, то эти мальчики уже и сейчас могли бы задать жару нашей легкой пехоте, а еще через год-два с ними, пожалуй, не погнушались бы сразиться и наши гренадеры.
Лайонел рассеянно слушал эти разглагольствования. По мере того как перестрелки становились все жарче, воинская гордость заговорила в нем, молодая кровь сильнее заиграла в жилах, и наконец, возбужденный шумом битвы и все возраставшей опасностью, он вскочил в седло, подскакал к командиру отряда с предложением своих услуг и тотчас получил приказ повести солдат в наступление. Тогда, пришпорив коня, он устремился туда, где отстреливался от противника усталый и измученный авангард. Здесь несколько рот усердно расчищали путь для всего отряда, а всё новые и новые враги вырастали перед ними через каждые сто — двести шагов. Как раз в ту ми-нуту, когда Лайонел вырвался вперед, из ближайшего сарая открыли жестокую стрельбу по передним рядам, и смертоносный свинец полетел в самую их гущу.
— Возьмите роту, капитан Полуорт! — закричал старик майор морской пехоты, стойко сражавшийся в авангарде, — и выбейте этих негодяев из их укрытия!
— Клянусь сладостным отдыхом и упоительной надеждой на привал, вон подходит еще одно племя этих белых дикарей! — воскликнул несчастный капитан. — Берегитесь, ребята! Стреляйте по этой изгороди слева! Не давайте пощады мерзавцам! Заставьте их замолчать! Проткните их насквозь! — Выкрикивая эти кровожадные приказы и не менее кровожадные угрозы, к которым вынуждали нашего миролюбивого капитана обстоятельства, Полуорт бросился во двор фермы и исчез там в клубах дыма, впереди своих солдат.
Через несколько минут, когда отряд начал взбираться на холм, на вершине которого стояла ферма, Полуорт появился снова. Лицо его было совсем черно от порохового дыма, а над домом злосчастного фермера взвились языки пламени. Скоро на месте дома тлела груда развалин.
Майор Линкольн! — закричал, направляясь к Лайонелу, капитан. — Вы, может быть, скажете, что это называется наступательными действиями легкой пехоты? А по-моему, это больше похоже на пытки грешников в аду!.. Вы человек с влиянием, а главное — с лошадью, так поезжайте к Смиту и скажите ему: если он отдаст приказ сделать привал, я берусь с одной моей ротой засесть в любом месте, которое будет ему по вкусу, и отбивать атаки неприятеля в течение часа, чтобы солдаты могли спокойно отдохнуть и подкрепиться, при условии, конечно, что после этого нашему заслону будут предоставлены возможность и время совершить ту же самую операцию. Маршировать всю ночь напролет на пустой желудок, а затем еще целый день под палящим солнцем… милю за милей… да ещё стрелять, стрелять без передышки… это же противно организму человека и всем законам природы и никому не под силу!
Лайонелу удалось подбодрить приятеля, после чего, обратившись к его солдатам, он сказал им несколько слов, чтобы поднять их боевой дух. Солдаты тоже приободрились и веселее зашагали вперед — к новым стычкам с врагом. Англичане пустили в ход штыки, и американцам волей-неволей приходилось отступать под их натиском. Когда авангард продвинулся дальше, Лайонел обернулся поглядеть, что происходит в арьергарде. Уже два часа кряду почти без передышки они прокладывали себе путь с боем, но было совершенно очевидно, что с каждой минутой неприятель смелеет все больше и силы его возрастают. Со всех сторон — с каждого дерева, с каждой лесной опушки, из каждого фруктового сада, из любого дома или с открытой лужайки, из каждого амбара или из-под навеса — в них летели пули, а воинственные крики англичан становились все слабее и в них слышалось все меньше воодушевления. Тяжелые клубы дыма, мешаясь с пылью, поднятой сапогами солдат, плыли над долиной, скрывая из глаз происходящее, но временами, когда порыв ветра развевал эту пелену, Лайонелу бросались в глаза беспокойство и растерянность английских солдат, которые то, воодушевившись, бросались на врага и отбрасывали его, то уклонялись от стычки с плохо скрытым желанием обратиться в бегство. Сколь ни был молод майор Линкольн, однако даже он понимал, что только отсутствие согласованности в действиях американских отрядов спасает английские батальоны от полного уничтожения. Американцы наседали всё с большей и большей яростью; уже нередко перестрелки переходили в кровавую рукопашную, но дисциплина еще помогала английским солдатам держаться, и тут Лайонел с облегчением, которого он не пытался скрыть, услышал где-то впереди громкие крики, и по рядам пролетела весть, что пыль, заклубившаяся вдали, означает, что к ним на выручку спешит — и весьма своевременно — бригада с наследником герцога Нортумберлендского во главе.
Когда оба английских отряда соединились и артиллерия бригады открыла огонь по американцам, те отступили, и все, кто так нуждался в отдыхе, получили небольшую передышку. Полуорт бросился на землю, Лайонел соскочил с коня, и весь авангард последовал их примеру: усталые, измученные жарой солдаты лежали, тяжело дыша, словно стадо загнанных оленей, которым удалось сбить гончих со следа.
У меня простые привычки, и я неповинен в этом кровопролитии, — заявил капитан. — Я, майор Линкольн, считаю, что этот переход — недостойное испытание сил, отпущенных человеку природой. За два часа мне пришлось отмахать по меньшей мере пятнадцать миль в дыму, в пыли, под дикие вопли, стоны и прочие адские звуки, от которых, ручаюсь, самый лучший английский рысак собьется с аллюра, да притом еще порой дышать таким жаром, что, будь у меня вместо носа яйцо, оно сварилось бы вкрутую за две с четвертью минуты.
— Вы преувеличиваете расстояние: если верить этим придорожным камням, мы прошли всего шесть миль.
— «Камням»! — перебил Лайонела Полуорт. — Эти камни лгут. Мои ноги отмечают расстояние в милях, в футах и даже, если хотите, в дюймах куда точнее того, что нацарапано там на камне.
— Не будем пререкаться по-пустому, — сказал Лайонел. — Я вижу, начались приготовления к обеду, а нам дорога каждая минута — нужно во что бы то ни стало достичь Бостона до наступления ночи.
— Обед… Бостон… до ночи… — медленно повторил Полуорт, приподнявшись на локте и дико озираясь по сторонам. — Ну, я полагаю, что здесь не найдется ни одного сумасшедшего, который решился бы тронуться с места раньше, чем через неделю: не менее половины этого срока потребуется на то, чтобы поглотить подкрепление, необходимое для восстановления наших сил, а остальное время уйдет на то, чтобы вернуть себе нормальный аппетит.
— Однако таков приказ графа Перси. И при этом я узнал от него, что мятеж охватил всю область, лежащую перед нами.
— Так они же все преспокойно спали в своих постелях прошлую ночь, и могу поклясться, что каждый из этих животных съел на завтрак свои полфунта свинины вместе с соответствующим гарниром, прежде чем шагнуть утром за порог. Ну, а с нами-то дело обстоит совсем по-другому. И две тысячи английских солдат должны продвигаться неспешно, дабы не уронить своего достоинства и тем не посрамить армию его величества короля. Нет, нет, не поверю — храбрый Перси слишком чтит свой знатный род и славное имя, чтобы нестись куда-то сломя голову, точно улепетывая перед толпой этих простолюдинов.
Тем не менее Лайонел оказался прав. После короткого привала, во время которого солдаты едва успели наскоро утолить голод, барабаны снова подали сигнал «строиться», и Полуорт волей-неволей вынужден был подняться вместе со всеми на ноги, чтобы не попасться в руки разъяренным американцам. Пока батальоны отдыхали, пушки подошедшего подкрепления держали неприятеля на расстоянии, но, как только пушки были поставлены на передки и солдаты построились походным порядком, атаки американцев возобновились с удвоенной силой. Англичане вне себя от бешенства начали грабить и поджигать дома, попадавшиеся им на пути, и это еще больше разжигало ярость американцев, так что вскоре на обоих флангах отряда завязались такие жаркие стычки, каких еще не было за весь день.
