Невероятные путешествия - Урбаньчик Анджей (первая книга .TXT) 📗
Однако судьба, которая уже неделю так тяжело испытывала мореплавателей, приготовила новый сюрприз. Ночью ветер переменился на северовосточный и начал быстро усиливаться. Весь следующий день мореплаватели, вместо того чтобы заканчивать новый плот, судорожно цеплялись за крышу старого, в то время как волны трепали поплавки «Таити-Нуи III», грозя разорвать все крепления. Чтобы не утратить новый плот, который был последним шансом остаться в живых, экипаж был вынужден в определенный момент спуститься вниз и, проявляя акробатическую ловкость, спасать новое сооружение от похищения его волнами.
С наступлением ночи с 9 на 10 августа разразился ужасный шторм. Четверо людей в совершенной темноте пытались удержаться на остатках старого плота, который, лишившись поплавков, с трудом держался на поверхности. Эрик Бишоп находился в состоянии крайнего истощения и больше не мог выполнять какие-либо действия. Утром следующего дня, когда ветер утих, мореплаватели с изумлением убедились, что крепления нового плота целы несмотря на то, что во время шторма волны не раз бросали его на остатки каюты.
И все-таки ситуация сложилась тяжелая: северо-восточный шторм отбросил дрейфующий плот на юг и теперь было маловероятным, что они смогут достичь атолла Старбак.
Согласно детальному плану строительства теперь следовало осторожно перенести снаряжение и Бишопа, а затем вынуть из остова «Таити-Нуи II» 150-литровые резервуары. Сначала из досок соорудили продолговатый ящик, который должен был стать убежищем для капитана. Как следует закрепив ящик, плот с большим трудом столкнули на воду. Вскоре на него переправили бессильного Бишопа и уложили его в ящик, в который поместили также самые ценные вещи: секстан, навигационные книги, продукты и питьевую воду. Чтобы обеспечить безопасность Бишопа, его сопровождал Жан. Оба плота были теперь соединены тросом длиной в 30 метров.
После полудня извлекли 150-литровые резервуары, из которых четыре были в прекрасном состоянии. Это был рискованный эксперимент, но остов «Таити-Нуи II» продолжал держаться на поверхности. Резервуары отбуксировали к новому плоту. Люди работали до наступления сумерек. Хуанито и Ганс остались на крыше старого плота. Все беспокоились, поскольку обрыв каната, соединявшего плоты, был бы равнозначен смертному приговору для обеих групп.
Так прошла ночь с 10 на 11 августа. Начался сто двадцать второй день плавания.
Снова люди с энтузиазмом взялись за дело, надеясь до наступления ночи начать старт. Высокие волны и множество акул очень затрудняли плавание между двумя плотами и настолько тормозили работу, что, когда стемнело, «Таити-Нуи III» еще не имел мачты, не были закончены и другие работы.
Наступила ночь. Сильное волнение выявило неподготовленность нового плота к самостоятельному, безопасному плаванию. Нужно было лучше укрепить резервуары, а также, насколько это удастся, весь плот.
12 августа приступили к выполнению этой работы. Для улучшения плавучести из-под «Таити-Нуи II» извлекли шесть жестяных резервуаров, взятых еще в Конститусьоне. Половина из них имела повреждения, остальные были пригодны. Их поместили в трех углах плота, уравновесив четвертый связкой оплетенных лозой винных бутылок. Все, что было возможно, укрепили — и на это ушел весь день.
Когда вечером прервали работу, длившуюся уже неделю, силы людей были на исходе. Хуже всего было то, что Бишоп, изучив карту и их местонахождение в данный момент, заявил, что направляться к Старбаку поздно. Единственный выход — взять курс на лежащие в 250 милях острова Пенрин. Это было горькое, но разумное решение. К сожалению, не все члены экипажа обладали достаточными навигационными познаниями, чтобы понять его справедливость. Опять начались споры, ссоры, посыпались критические замечания. В конце концов Ален и Бишоп ради мира и спокойствия на борту уступили и согласились сделать попытку добраться до Старбака.
Назавтра, разогревшись кофе, люди принялись осторожно освобождать вынос, удерживающий в равновесии «Таи-ти-Нуи П», затем сняли с плота несколько дополнительных свай.
13 августа вечером, на сто двадцать четвертый день плавания, после многодневного упорного и тяжкого труда сооружение «Таити-Нуи III» было наконец завершено.
14 августа поставили мачты, закрепили киль — и плот был готов отправиться в путь. Последним предметом, взятым с развалины и еще раньше с «Таити-Нуи», был обломок сваи с вырезанным на нем изображением полинезийского божка.
Наступил великий момент. Правда, новый плот сидел глубоко в воде, а экипаж не мог свободно вытянуть ноги, но мысль о том, что плавание будет более спокойным, помогала забыть о всех огорчениях. Парус был поднят, и «Таити-Нуи III» двинулся вперед. Очень скоро стало ясно, что он плывет хорошо. Тем не менее измерение сноса показало, что достичь Старбака они не смогут. Невзирая на это, люди продолжали упорно стоять на своем в надежде, что ветер может перемениться.
Через два дня не оставалось никаких сомнений, что плоту до него не добраться, поэтому был взят курс на острова Пенрин. Но после ошибок, допущенных из-за упрямства некоторых членов экипажа, надежда достичь их стала весьма зыбкой.
В этой грозной ситуации кое-кто окончательно пал духом. Как опытный мореплаватель, Ален считал, что, поскольку достичь островов Пенрин, даже при попутном ветре, вряд ли удастся, следует иметь в виду возможность добраться до Самоа — на 1000 миль дальше. Это предложение также вызвало возражения: отчаявшимся людям уже трудно было примириться с тем, что конец их страданиям, казавшийся таким близким, снова отдаляется.
Сменялись дни и ночи. Отчаянные попытки достичь островов Пенрин, к сожалению, оказались бесплодными. 21 августа «Таити-Нуи III» прошел в 40 милях севернее этих островов.
Как бы для подслащения этой неудачи возвращается рыбацкое счастье: вырвавшись из тисков апатии, Жан подстрелил с помощью своего самострела дельфина и небольшую акулу, что позволило экипажу наесться досыта и освободиться от черных мыслей.
Вероятнее всего, пятерых мореплавателей ожидал теперь дрейф к архипелагу Самоа, который мог продлиться и месяц. Будто в насмешку, ветер повернул на юго-восток, создавая дополнительные трудности в плавании. Если он продержится длительное время, плоту будет угрожать снос на север и тогда он пройдет мимо Самоа. Люди страдали от зноя, иссушающего организм и вынуждающего их смешивать пресную воду со все большим количеством морской. Запасы продовольствия таяли…
Ален Брэн держался мужественно, делая все возможное для исполнения трудной обязанности, которую возложил на него Бишоп. Но и его силы были на исходе. Логика подсказывала, что смерть от жажды и голода является лишь вопросом времени. После пережитых страданий мысль о возможности кануть в небытие приносила облегчение, и только это обещало конец мучениям. Однажды ночью он услышал, как Бишоп, который все время находился в горячечном бреду, прошептал: «Боже, мне уже все равно, каков будет исход… лишь бы все это кончилось быстрее…»
Но жажда жизни брала верх. Алену пришла в голову мысль вымочить зерна чечевицы в соленой воде. Действительно, через несколько часов они стали настолько мягкими, что их можно было есть. Наконец пришел долгожданный дождь, но людьми настолько овладела депрессия, что один из членов экипажа отказался вместе со всеми собирать воду, твердя, что нет никакого смысла продлевать мучения. И все же было собрано около 80 литров воды.
На следующий день налетел шторм. Волны, швыряя плот как щепку, перекатывались через низкую палубу, грозя унести ящик, в котором лежал Бишоп и находилось самое ценное снаряжение. Двое суток люди терпеливо переносили неистовство океана, сознавая, что в любую минуту может наступить конец. Однако «Таити-Нуи Ш» выдержал яростный натиск океанских волн. Жизнь на плоту продолжалась.
Чтобы поддержать силы людей, Ален решился открыть несколько банок консервов из неприкосновенного запаса; приготовленные с горячими макаронами, они явно подняли настроение. Бишоп, который к большому удивлению и радости экипажа все еще жил, выглядел после шторма не хуже, чем до него, и проглотил немного сгущенного молока с медом…
