Укротители моря - Стоквин Джулиан (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗

– Да, мама. Я лейтенант Королевского флота, – теперь так следует называть меня, или я вас всех посажу под арест! – он намеренно говорил громко, чтобы отец не усомнился в его словах.

– Продолжать, сэр? – обратился Перротт к Кидду, отдавая ему честь.

– Да, пожалуйста, – ответил Кидд.

– Эй, на палубе! Построиться в две линии перед старшим на судне! – рявкнул Перротт на детей.

Мальчики торопливо выстроились в два ряда.

– Приспустить флаг. К нам пожаловали два героя, которые вернулись из неслыханного сражения. Давайте покажем, как мы восхищаемся ими!

Лейтенанты Кидд и Ренци прослушали гимны «Боже, храни Короля» и «Правь, Британия», которые с воодушевлением распевали учащиеся. Зычный крик, вырвавшийся из боцманской глотки, пригвоздил всех к месту, флаг был торжественно приспущен. С важным и серьезным видом Перротт повернулся к Кидду и снял свою шляпу. Слегка озадаченный Кидд – свою треуголку, и в тот же миг флаг был опять поднят.

– Тихо! – загремел Перротт на выстроившихся детей. – Сейчас лейтенант Кидд объяснит вам ваши обязанности.

Кидд с усилием выдавил из себя несколько слов:

– Ваши обязанности… быть стойкими при любой погоде… мужественными под жерлами пушек… перед королем и родиной.

Этого было, по-видимому, достаточно. Один нетерпеливый ребенок выскочил из шеренги и поднял руку.

– Пожалуйста, сэр, я хочу быть матросом. Как мне им стать?

Вскоре раскрасневшегося Кидда уже окружала толпа спрашивающих и перебивающих друг друга мальчишек.

– А ну-ка замолчать, ни к черту не годная команда. Слушать, что будет говорить лейтенант, – проворчал добродушно Перротт.

Кидд взглянул на мать, которая не скрывала своей гордости, и сразу понял, что ему надлежит сказать. Он повернулся к отцу и отдал честь.

– Капитан, разрешите команде отдых на берегу сроком на две вахты!

– Ах, да, отдых, – замялся отец. – Хорошо-хорошо, лейтенант Кидд. Сегодня занятия сокращаются, для всех!

Ребятня завопила от восторга и бросилась вон из школы, на квадратном школьном дворике осталось лишь одно счастливое семейство Киддов.

– Пожалуй, мне пора, если вы не возражаете, – вежливо сказал Ренци.

– Нет-нет, мистер Ренци, – удержала его миссис Кидд. – Вы должны остаться и рассказать нам о том, в каких краях вы побывали. Вам обоим, наверное, есть чем поделиться. Уж в чем-чем, а в этом я не сомневаюсь! – Она повернулась Кидду: – Я попрошу мистера Парингтона освободить для тебя его комнату, он может пожить со своим приятелем Джонатаном. А вы, мистер Ренци… – она запнулась, затем твердым голосом продолжила: – Ну что ж, у Томаса уже есть положение в обществе, он, вероятно, захочет жить отдельно.

Материнские слова не могли скрыть суровой правды, у Кидда похолодело в душе, его прежней скромной жизни пришел конец. Он заметил, как расстроилась его мать, которая поняла, что ее сын больше не принадлежит ей. Теперь всяческие приглашения и светские развлечения будут отдалять Кидда от его родных.

– Мы остановимся в «Ангеле», – мягко заметил Ренци, – потом подыщем себе что-нибудь в городе.

Кидд что-то бормотал, явно соглашаясь с другом.

– Ладно, все, что ни делается, все к лучшему, – спокойно сказала его мать. – Заходите внутрь, выпейте поссет [1]. Вы, должно быть, продрогли в дороге.

Держа в ладонях чашку с горячим напитком, Кидд слушал материнскую болтовню, наслаждался мягким спокойствием, исходившим от отца, и ловил на себе любопытные взгляды служанки. Сам же он то и дело опускал глаза на свой синий с золотом морской мундир. Кто мог предугадать, что на его долю выпадет такая участь? Томас невольно вздохнул.

Он услышал приближающийся стук каблучков. Мать улыбнулась:

– Должно быть, это Сесилия. Как она удивится, когда увидит тебя!

В последний раз он видел свою сестру в полуразбитой лодке в Карибском море. Он вспомнил ее смертельный ужас, когда среди акул они боролись за жизнь…

– Она близко познакомилась с лордом и леди Стэнхоуп. Сейчас она у них на положении леди-компаньонки, – гордо сказала миссис Кидд. – Будь так любезен, не затевай с ней ссору, ты ведь знаешь, как это огорчает твоего отца.

Скрипнула входная дверь, и в коридоре послышался голос Сесилии.

– Отец, что случилось? Я видела, как по улице бежит куча твоих учеников и… – Она осеклась, когда ей навстречу поднялись двое мужчин. Глаза Сесилии недоуменно перебегали с одного на другого.

Кидд неловко протянул к ней руки:

– Я слышал, ты неплохо устроилась. Мама говорит… Внезапно выражение ее лица смягчилось, став удивительно добрым и ласковым, она крепко обняла брата.

– О, Томас! Как мне не хватало тебя!

Сесилия дышала неровно и взволнованно, когда она снова взглянула на него, в ее глазах блестели слезы. У самого Кидда от волнения внезапно охрип голос.

– Сеси… ты помнишь… там в лодке…

Она остановила его, поднеся палец к его губам, и прошептала:

– Мама!

Она отпустила его, подошла к Ренци и крепко поцеловала его сначала в одну, потом в другую щеку.

– Дорогой Николас! Как твои дела? Ты такой же худой, как и прежде.

Выслушав приветствия Ренци, Сесилия опять повернулась к брату:

– Томас и Николас пойдут вместе со мной пить шоколад к Марчисону, где они расскажут мне о своих приключениях, а тем временем мама приготовит все, чтобы оказать достойный прием этой непоседливой парочке, – заявила Сесилия. – Если я не ошибаюсь, Томас, ты теперь…

– Лейтенант Кидд, Сес, – радостно признался он.

Устроенный вечером обед удался на славу. Кидд охрип от разговоров, а Ренци был глубоко тронут оказанным ему сердечным приемом. Сесилия с жадностью слушала рассказы Кидда о Венеции Казановы, даже его неловкие оправдания, что опасность, сопутствовавшая его заданию, едва ли не вынудила его ораторствовать о достоинствах республики.

Вдруг вдалеке раздались глухие хлопки и треск.

Сесилия всплеснула руками.

– Фейерверк! Я совсем забыла. Сегодня ночью у нас будет адмирал Онслоу. Он вот-вот станет баронетом, а сейчас он отдыхает в Клэндоне у своего брата. Говорят, он произнесет речь с балкона ратуши! Джентльмены, я хочу там присутствовать! Вы непременно пойдете со мной.

Она величественно удалилась, чтобы вскоре появиться в своей новой мантилье из желтого шелка с голубой подкладкой. Взглянув на обоих офицеров и слегка надув губки, она спросила:

– Кто из вас будет моим кавалером?

Кидд замешкался, тогда как Ренци быстро поклонился ей и предложил свою руку.

– Если мне позволят, то осмелюсь заметить, что сегодня вечером мадемуазель выглядит просто обворожительно, – сказал он с подчеркнутой любезностью.

Сесилия кивнула в ответ и взяла его под руку. Они вышли из дома и, даже не оглянувшись на Кидда, пошли по проулку. Сесилия звонко и весело смеялась над какими-то шутками Ренци. Кидд удрученно смотрел им вслед. Как переменилась его сестра. От былой детской пухлости и розовощекости не осталось и следа. Ее лицо приобрело неизъяснимую прелесть, она стала совершенной красавицей, полной томной грации и несколько смугловатой. Ее положение у леди Стэнхоуп придало ей налет самоуверенности и легкости в общении, чему Кидд, признаться, позавидовал. Он шел следом за ними, пытаясь выглядеть беззаботным.

На улицах толпились возбужденные люди, повсюду раздавались оживленные крики, а в воздухе висел запах пороха от фейерверка. Многие с уважением смотрели на них. Кидд не знал, чем было вызвано такое внимание: то ли их принимали за знатных людей, то ли из-за их морской формы. Толпа на подступах к ратуше, балкон которой освещался факелами, стала очень плотной, они вынуждены были остановиться на некотором удалении.

Сесилия держала Ренци под руку, одновременно подталкивая вперед Кидда, что вызывало завистливые взгляды у остальных леди.

– Я так горжусь вами! – воскликнула она, причем ее голос на мгновение перекрыл оживленный гул толпы. Она улыбнулась им обоим, и на душе у Кидда стало легче.