Беспокойный инок Игнатий - Северов Петр Федорович (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Анциферов и сам давно уже подумывал о тех неизвестных островах, что чуть виднеются с мыса Лопатки. Уйти с дружиной на эти острова, поселиться там… Зверя морского, рыбы и птицы в тех краях вдоволь, может и земля окажется благодатной и строительный лес найдётся…
Поделился атаман своими сокровенными думами с есаулом. Но Козыревский только посмеялся:
— Что же ты, добровольную ссылку предлагаешь? Уехал на остров и живи там, как в лесной трущобе медведь… А не лучше ли возвратиться назад, став богаче Атласова, Липина и Чирикова, вместе взятых? Пускай попробует тогда кто-нибудь сказать, что покусился ты на богатство приказчиков! Очень нужны тебе их пожитки, когда у самого золота, может, полный мешок!
Знал есаул слабую струнку атамана. Знал он, чем и казаков завлечь, — одному обещал десяток бобров, другому повышение в чине, третьему пай из добычи.
— Дело, — сказал Анциферов. — Собирайтесь, служилые, в дорогу!
Не доводилось ещё видеть атаману, чтобы так горела работа в привыкших только к оружию казачьих руках. Дружно звенели топоры, певуче перекликались пилы. Не по дням, по часам вырастали остовы вместительных лодок, и сразу же одевались они обшивкой, и уже шипела и пенилась в пазах смола. Другие кроили и штопали паруса, готовили мачты и реи, сносили на берег реки оружие, порох, запасы провизии…
В августе 1711 года тяжёлые, медленные в ходу лодки подошли к Курильской земле — южной оконечности Камчатки. На юге в ясном просторе океана отчётливо вырисовывались остроконечные вершины гор. К этим далёким вершинам и повели казаки свои суда.
К вечеру они достигли первого острова и стали в устье реки Кудтугана. Берег был скалист, безлюден, сумрачен и молчалив, только стаи птиц кружились над утёсами да любопытные нерпы поминутно высовывали головы из воды.
Но остров был обитаем. Близко от устья на зеленой поляне служилые увидели следы костров. Дожди ещё не размыли золу, — как видно, совсем недавно здесь стояло кочевье. Утром лодки двинулись в обход острова, и вскоре на отлогом откосе горы казаки приметили деревянные хижины курилов.
Взятый Анциферовым с Камчатки переводчик-курил легко объяснился с жителями острова. Первым делом жителям сказали о том, что они должны платить русскому царю ясак.
Однако взять большой ясак казакам не удалось. Оказалось, что «на том их острову соболей и лисиц не живёт и бобрового промыслу не бывает…»
Анциферов быт даже разочарован. Зато Козыревский ликовал и нисколько не заботился об ясаке. С курилами у него сразу же завязалась дружба. И сколько ни прислушивался Анциферов к вопросам, которыми так и сыпал есаул, — не уловил он в них даже намёка на поживу. Козыревский подробно расспрашивал об острове, о речках его, заливах и мысах, о зимних погодах в этом краю, о рыбном промысле, об охоте, а потом стал допытываться о японцах и их земле и все ответы занёс на бумагу.
— Не удивляйся, атаман, что столько бумаги я извёл, — заметил он Анциферову. — Может, эта бумага любого ясака будет дороже. Новые земли открыли мы для отечества.
На другой день с тремя курилами и с неразлучным свёртком бумаги Козыревский ушёл вглубь острова, и сколько ни искали его казаки меж чёрных скал, в зарослях ольхи и березняка, меж прибрежных утёсов — все было безрезультатно.
Анциферов поднял все племя и всю свою дружину, и люди отправились на поиски. Они не увидели Козыревского, они его услышали. Он сидел на самой вершине огромной скалы с развёрнутым листом на коленях и пел… Там, на скале, облюбовал он местечко, с которого и снял до малейшей подробности план острова.
На юге за проливом виднелись ещё острова.
Крепко досталось есаулу от гневного атамана, но Козыревский был весел и доволен.
— Самое главное сделано, атаман! Вот он, наш остров! Теперь и в челобитной можем писать: принимай, матушка-Москва, новые земли под высокую руку!..
Так в 1711 году русские люди открыли Курильские острова и побывали на первом из них.
Возвращаясь к мысу Лопатка, Козыревский уже строил планы нового похода. Курилы сказали ему, что если плыть на юг вдоль островной гряды, то где-то за шестнадцатым островом или немного дальше можно увидеть обширную японскую землю. Пробраться в эту землю и завести с японцами торг — вот о чем мечтал теперь Козыревский. Однако сам, без атамана, он не мог осуществить эти смелые планы. А как увлечь Анциферова? Ясаком, собранным на острове, атаман не был доволен.
— У себя, на Камчатке, мы больше собрали бы за этот срок, — ворчал он в дороге, морщась от солёных брызг. — А риску-то, риску на море сколько!
По возвращении в острог казаки всем отрядом приступили к составлению челобитной. Каждое слово и каждую фразу выверяли они десятки раз, спорили до хрипоты, требовали от есаула читать все сначала.
Челобитная рассказывала о славных делах дружины, о разгроме камчадальского войска, о походе на Курильские острова.
Козыревский приложил к челобитной карту открытых земель. В скором времени это донесение стало в Москве одной из важнейших новостей.
А между тем на Камчатку прибыл вновь назначенный приказчик — казачий десятник Василий Щепеткой. По пути он собрал ясак в Верхне-Камчатском и Нижне-Камчатском острогах, а теперь ждал посыльных с казной из Большерецка. В Большерецке уже долгое время распоряжался всем Данила Анциферов. Ему-то и передал Щепеткой наказ явиться с ясаком.
Атаман не всем доверял в своей дружине. Он отобрал три десятка казаков и, выйдя с ними подальше от острога, сказал:
— Дело понятное, служилые, новый приказчик приготовил для нас ловушку. Приходите, мол, ко мне в Нижне-Камчатск, любо-мирно побеседуем, чайком вас угощу! А только мы ступим за ворота — каждый свою голову береги…
— Что будем делать, атаман? — спросили казаки.
— Убить Щепеткого — и делу конец! — решил Анциферов. — Не будем же мы ждать, пока он в цепи нас закуёт.
— Неловко получается, атаман, Щепеткой — государев человек…
Анциферов криво усмехнулся:
— А разве Атласов не был государев?..
Казаки притихли. За последние дни у них окрепла надежда на счастливый исход прежних, преступных дел. Двумя победами над камчадальским войском и открытием островов, быть может, искупили они вину. Но атаман снова звал на чёрное дело. Кто посмел бы ослушаться атамана?
Анциферов, однако, не приказывал. Он разговаривал тише обычного и сам словно спрашивал совета.
— Как же мне быть-то с вами, славные, верные воины? Жаль отдавать вас Щепеткому. Жесток, говорят, он — пытать и мучить станет без разбору… За себя-то я не страшусь, — кругом широкий край, и волюшка мне ещё не надоела. За вас болею, бедные, — тяжёлая ваша судьба…
— Мы с тобою останемся, атаман, — нам тоже воля не надоела!.. — шумели казаки. — А ежели надо убрать Щепеткого, — уберём!..
— Умное слово приятно слышать, — ответил Анциферов. — Пока ещё отписки в Якутск дойдут да пока новый приказчик явится, может и год и два минет?.. Два года поживём — и то наше!
В Нижне-Камчатский острог они решили явиться с ясашной казной. Это рассеет всякие подозрения у Щепеткого. Пока он будет любоваться мехами лисицы и бобра, сам Анциферов или кто другой из его людей должен улучить минуту и без шума ножом уложить приказчика на месте… Тогда и те казаки, что в остроге, примкнут к Анциферову. Тогда он станет атаманом всей Камчатки и сам будет издавать законы.
Об одном жалел атаман в этом походе — о том, что не было с ним Козыревского. В тот самый день, когда казаки стали собираться в дорогу, есаул заболел. Впрочем, Анциферов и так был уверен в быстрой победе. Не первый приказчик стоял на его пути. И заранее радовался атаман близкой большой добыче.
Но случилось не так, как рассчитывал Анциферов. Щепеткой, вопреки его ожиданиям, не прикоснулся к мехам, сидел в сторонке и разговаривал со своими служилыми. Два казака равнодушно, без всякого удивления или одобрения, сосчитывали меха. И пока вели они счёт, вооружённые люди Щепеткого ни на минуту не отходили от своего командира.
