«Морская волшебница», или Бороздящий Океаны - Купер Джеймс Фенимор (читаем книги бесплатно .txt) 📗

— Так уж повелось с давних пор. Я и не припомню, когда было иначе!

— Совершенно верно. Но государственному уму не подобает опрометчиво судить о людях. Если даже здесь столь предвзято позорят мое управление, легко представить себе, в каком искаженном свете доносят о нас на родину! Время помогло бы просветить мой разум, но мне было отказано в этой возможности. Еще бы один только год, почтенный сэр, и в муниципальном совете преобладали бы голландцы.

— В таком случае, милорд, не случилось бы несчастья, которое вас постигло.

— А разве поздно пресечь зло? Настала пора раскрыть Анне note 8 глаза на все и вернуть ее расположение. Для восстановления справедливости, сэр, требуется немногое — подходящий случай. Мне больно сознавать, что подобное бесчестье пало на представителя королевской фамилии! Стереть это пятно с короны должны стремиться все верноподданные, и для этого понадобится так немного усилий… Что скажете, господин олдермен Миндерт ван Беверут?..

— Слушаю вас, милорд экс-губернатор, — произнес тот, заметив, что его собеседник не решается продолжать.

— Что вы думаете о Ганноверском акте? note 9 Может ли немец носить корону Плантагенетов? note 10

— Но ее уже носил голландец.

— Отличный ответ! Носил! И носил с достоинством! Эти народы близки между собой. В вашем ответе содержится глубокий смысл. Какая жалость, что я раньше не прибегал к вашей мудрости, почтенный Миндерт! Благословение божье почиет на всех, кто родом из Нидерландов!

— Голландцы трудолюбивы, бережливы и не бросают денег на ветер.

— Да, расточительство довело бы до беды многих достойных людей! И все же случайность, фортуна — назовите как угодно — бесчестно вмешивается в людские судьбы. Я люблю постоянство в дружбе, сэр, и придерживаюсь того принципа, что люди должны помогать друг другу в минуту жизни трудную… Вы слушаете меня, господин олдермен ван Беверут?

— Да, милорд Корнбери.

— Я хотел сказать, что моя совесть не будет спокойна, если мне придется покинуть провинцию, не выразив хотя бы отчасти сожаления, которое владеет мной по причине того, что я не разглядел ранее достоинств ее коренных обитателей и ваших в особенности.

— Значит, есть надежда, что кредиторы вашего сиятельства смилостивятся над вами? Или же вы сами изыскали способ открыть дверь темницы?

— Вы выражаетесь очень изысканно, сэр! Но превыше других качеств я ставлю прямоту. Несомненно, дверь темницы, как вы изволили выразиться, может быть отперта, и счастлив будет тот, кому доведется повернуть в замке ключ. Меня охватывает грусть, когда я вспоминаю о немилости королевы, но я уверен, что раньше или позже эта немилость падет на головы моих недругов. С другой стороны, я нахожу успокоение в мысли о том, какую благосклонность ее величество окажет всем, кто в этих плачевных обстоятельствах показал себя моим другом. Коронованные персоны не любят, когда бесчестие касается даже самых скромных особ одной с ними крови, ибо и маленькое пятнышко может замарать горностаевую мантию их величеств. Господин олдермен…

— Да, милорд?

— Как ваши фламандские мерины?

— Отлично, милорд, благодарю вас. Откормлены донельзя. К несчастью, беднягам не придется передохнуть — дела призывают меня в «Сладкую прохладу». Следовало бы издать закон, карающий виселицей негров, которые скачут по ночам верхом на хозяйских лошадях.

— Я уже подумывал о достойной каре за такое возмутительное преступление. К сожалению, при правлении мистера Хантера на это мало надежды. Да, сэр, если бы мне удалось предстать перед очами моей царственной кузины, этому безобразию очень скоро был бы положен конец и благоденствие вернулось бы в колонию. Метрополия должна перестать помыкать нашей колонией. Но следует соблюдать осторожность, наш разговор должен остаться между нами; эту идею мог высказать только голландец, и все выгоды от нее, как денежные, так и политические, должны принадлежать голландцам. Вы слышите меня, дорогой ван Беверут?

— Да, милорд?

— Послушна ли вам прелестная Алида? Поверьте, что за время моего губернаторства ни за чьей судьбой не следил я с таким вниманием и интересом, как за судьбой вашей семьи; я весьма озабочен тем, чтобы ваша племянница счастливо вышла замуж. Сватовство молодого патрона Киндерхука — событие для всей провинции. Это весьма достойный молодой человек!

— Владеющий к тому же богатейшим поместьем, милорд!

— И рассудителен не по годам!

— Я готов поручиться, что две трети ежегодных доходов патрона идут на увеличение основного капитала.

— Тогда он умеет довольствоваться одним воздухом!

— Его покойный отец, мой старинный друг, — продолжал олдермен, потирая руки, — оставил после себя большое состояние, помимо поместья.

— Которое отнюдь не назовешь загоном для скота!

— Оно простирается от Гудзона до границ Массачусетса. Сто тысяч акров холмов и низин, густо заселенных бережливыми голландцами.

— Солидное владение, золотое дно для будущих наследников! Таких людей, сэр, следует ценить. Мы обязательно должны посвятить его в наш замысел рассеять заблуждение королевы. У него куда больше прав на руку очаровательной Алиды, чем у этого пустозвона капитана Ладлоу!

— Однако и у него отличное, процветающее поместье!

— Эти Ладлоу, сэр, бежали из королевства для того, чтобы злоумышлять здесь против короны. Они оскорбляют чувства всех верноподданных. Правда, это относится почти ко всем жителям провинции, в жилах которых течет английская кровь. Грустно подумать, что они сеют семена раздора, будоражат умы, оспаривают законные права и привилегии. Куда им до голландцев, которых облагораживает присущее им постоянство. Вот уж на кого можно всецело положиться! Голландцы не меняют ежедневно своих убеждений. Как говорится, сэр, знаешь, чего ожидать от них. Не кажется ли вам особенно оскорбительным, что этот капитан Ладлоу командует единственным здесь королевским крейсером!

— Я бы предпочел, сэр, чтобы он нес службу в Европе, — ответил олдермен, понизив голос и бросая взгляд через плечо. — Ходят слухи, что его судно будет направлено нести службу в Вест-Индию.

— Дела идут из рук вон плохо, достопочтенный сэр. И тем более необходимо, чтобы кто-нибудь при дворе раскрыл королеве глаза на все, что тут происходит. Всякие выскочки должны уступить место тем, чьи имена вошли в историю нашей колонии.

— Это пойдет на пользу ее величеству!

— Это будет еще одним бриллиантом в ее короне! Если капитан Ладлоу женится на вашей племяннице, ваш род зачахнет… У меня ужасная память… Твоя мать, Миндерт, была…

— …набожная христианка из рода ван Буссера.

— Союз твоей сестры с гугенотом и так подпортил аристократическую кровь прекрасной Алиды. А в случае ее супружества с Ладлоу ваш род и вовсе захиреет. Кажется, у этого молодца нет ни гроша за душой?

— Не могу этого сказать, милорд, ибо всегда опасаюсь оклеветать даже злейшего своего врага. Но хотя он и богат, ему далеко до молодого патрона Киндерхука!

— Да, его действительно следовало бы послать в Вест-Индию. Вы слушаете меня, Миндерт?

— Да, милорд.

— Было бы несправедливо лишать господина Олоффа ван Стаатса выгод от задуманного нами предприятия. Я верю в ваше дружеское расположение к нему. Необходимую мне сумму вы можете разложить между собой поровну: обычное долговое обязательство скрепит наше соглашение, и тогда, сохраняя в тайне наш уговор, можно будет не сомневаться в благоразумности принятых нами мер. Вот взгляните, сумма написана на этом клочке бумаги.

— Две тысячи фунтов, милорд?!

— Совершенно верно, уважаемый сэр, вам двоим это обойдется ни на пенс больше. Справедливость по отношению к ван Стаатсу требует принять его в долю. Если бы не его сватовство к вашей племяннице, я бы взял молодого джентльмена с собой ко двору, чтобы устроить там его карьеру.