Архипелаг Блуждающих Огней - Кругосветов Саша (полная версия книги txt) 📗

– Вряд ли это получится у тебя, любитель de alieno ludere corio («рисковать чужой шкурой», лат., Апулей).

– Кто или что может помешать мне? Охрана! – крикнул Хулио, но никто не отозвался. – Где охрана?

– Напрасно кричишь, Хулио. Дом окружен со всех сторон моими моряками. Твоих охранников разоружили и заперли. Что ты можешь без них? Ведь ты привык загребать жар чужими руками. Попробуй сделать сам, что обещал.

Хулио посмотрел на крепкую фигуру капитана и отступил назад.

– Посмотри в окно, – продолжал Александр. – Видишь корабль «Быстрые паруса»? Его пушки направлены на эту жалкую халупу, которую ты высокопарно величаешь резиденцией. Ceterum censeo Carthaginen delendam esse («А кроме того, я утверждаю, что Карфаген должен быть разрушен», лат.). Если с нами что-то случится, – от твоей резиденции не останется и следа.

– Иди, капитан, и больше сюда не возвращайся. Если на горизонте еще раз появится твой корабль, я приготовлю тебе хороший прием.

– Готовь прием, Хулио. Мы непременно встретимся. Tacita locacio («Автоматическое продление договора на новый срок при отсутствии возражений сторон», лат., юр.), – так закончил беседу с Поппером капитан Александр и спокойно вместе с командой удалился на свой корабль.

Жрица Менар

Всадник в развевающемся плаще и меховой шапке мчался по высокогорной равнине куда глаза глядят. Ветер с дождем бил ему в лицо.

В крайнем возбуждении всадник гнал вперед лошадь, заставляя могучее животное вновь и вновь ускорять свой бег.

– Проклятье! – шептал всадник. – Проклятая страна, проклятые индейцы, – в бессильной ярости повторял он, беззвучно шевеля губами. – Вначале они убегали. Пришлось заковать их в цепи. Потом отказывались работать. Пришлось их жестоко наказывать. Теперь новая напасть. На одном из участков все индейцы внезапно заболели. Когда мы обнаружили, что они приняли настой ядовитой травы, на губах несчастных уже выступила желтая пена. Туземцы сознательно лишили себя жизни. Кто теперь будет работать, переносить грунт, мыть золото? Мои оборванцы, так сказать, «степная» армия, они ни к чему не способны. Умеют только убивать и пьянствовать. Они постоянно предают меня, пытаются убежать и прихватить с собой мое золото. Надежда была только на индейцев. Почему они так изменились? Ведь когда я прибыл в эти места, индейцы встретили меня очень приветливо. Были дружелюбны. Много смеялись. Очень смешно передразнивали наши привычки, нашу манеру говорить, наши пение и танцы. Индейцы быстро схватывали все, что им объяснялось. Они с удовольствием брались за любое дело. Все им было интересно. Они помогали строить поселок, строить машины. Помогали мыть золото.

А как они поддержали меня во время битвы на речке Бета. Тогда группа полицейских, а на самом деле – просто бандитов в форме, из страны Холодного Предела вместе с вооруженными старателями напала на наш поселок в попытке захватить золотоносные участки. У моих людей было всего несколько винтовок. Оружие остальных – просто палки. На помощь моему отряду пришли тогда индейцы Онас с луками и стрелами. Совместно нам удалось заманить нападающих в кустарник, и мы победили. Люди страны Холодного Предела, Чиле – на языке индейцев кечуа, потеряли много своих товарищей и отступили. То была великая победа. Никто не покушался больше на наши участки. И мы с индейцами жили тогда душа в душу.

Теперь все иначе. Видно, прав был капитан Александр, когда говорил: нужно сотрудничать с индейцами, нужно уважать их права. Я должен вернуть их дружбу. И поможет мне в этом Менар.

Всадник вспомнил, что, приехав в Мегальянес, он освободил из рабства несколько красавцев Онас. Держались они с большим достоинством. Среди них была юная Менар. Легкая и грациозная, как лань, немногословная, с задумчивым, словно отстраненным лицом, она почему-то пользовалась особым уважением своих соплеменников. Когда индейцы уходили, Менар поблагодарила освободителя и спросила об его имени. «Зови меня Джулиус», – ответил всадник. Чем поразила тогда его эта молодая туземка? В разговоре между ними не было сказано ничего заслуживающего внимания. Но всадник надолго запомнил эту встречу и часто вспоминал о ней. Впоследствии, когда они с Менар виделись еще несколько раз, Джулиус с удивлением вновь и вновь осознавал, как сильно тянет его к этой дикарке, как завораживает его женская магия немногословной Менар, словно знающей что-то такое, чего не знают другие.

«К Менар, к Менар, – думал всадник. – Только она, юная, не по годам мудрая жрица, поможет мне найти правильный путь».

Приняв, наконец, решение, всадник круто разворачивает коня.

Тем временем, на большой поляне, окруженной лесистыми холмами, рослые красивые Онас проводили обряд инициации юношей Хайн. Мужчины были одеты в монстров, духов-шоортов. На головах – высокие черные или белые полосатые островерхие жесткие колпаки с прорезями для глаз, доходящие своими основаниями до плеч индейцев и полностью закрывающие их лица. У некоторых колпаки спереди продолжались вниз до пояса или до ног, переходя в жесткий нагрудник и даже набрюшник. Помимо конических колпаков использовались также колпаки Т-образной формы, которые, подобно коническим, полностью закрывали все лицо. Тела обнаженных мужчин были покрыты белыми и черными полосами и клетками. У одних полосы были вертикальными, у других – горизонтальными, у одних – полосы широкие, до полуметра, у других – узкие, шириной всего несколько сантиметров. Полосы перемежались пунктирными линиями из белых или черных точек и пятен. Духи выглядели устрашающе. Они ритмично топали ногами, подпрыгивали, гулко ухали и глухо то ли выкрикивали, то ли рычали. Они старались запугать злой женский дух Хальпен. «Хальпен» возлежала в центре круга, составленного из воткнутых в землю деревянных столбов, покрытых наростами лишайников с толстыми и прочными, как мочалки, нитями и обмотанных снизу доверху, словно паутиной, пучками растрепанной ветром сухой травы. Песок вокруг нее был усыпан оранжевыми цветами калифато [19], источавшими ароматы весны. В «одежде» Хальпен, если можно так выразиться, была Менар. Менар, полностью обнаженная, лежала неподвижно, закрыв глаза и разметав по земле черные волосы. Ее точеное, гибкое, словно тростник, тело и неземное лицо были покрыты изогнутыми черными и белыми полосами с точками между ними. Менар словно принимала на себя агрессию мужских духов и гасила ее силой своего женского естества. Ее дух, дух Хальпен-Менар, как бы наблюдал это борение и слияние мужского и женского начал со стороны, лицо Менар в это время оставалось совершенно спокойным.

Зачарованный увиденным, всадник спешился и ждал окончания церемонии, спрятавшись в высоких зарослях пожухшего койрона. [20]

«Эта женщина выше моего понимания», – думал всадник.

– Менар! Менар! – позвал он ее, когда ритуал закончился. К группе индейцев подошел Джулиус Поппер. Это был именно он. – Менар. Менар. Ты мне так нужна. Если бы ты знала, как ты мне нужна.

Менар встала, накинула на плечи меховой плащ и, сделав рукой незаметный жест, словно говорящий соплеменникам: «Оставайтесь на месте», подошла к Попперу. Менар не была ни вождем Хо’он, ни мудрецом Лаплукой, ни, тем более, воином К’мал, но индейцы, безусловно, уважали жрицу, подчинялись ей беспрекословно и побаивались. Они остановились на почтительном расстоянии.

Очень красива была юная Менар. Многие кабальерос из Мегальянеса мечтали ввести ее хозяйкой в дом. Она могла бы стать очень богатой и очень влиятельной. Но ни силой, ни уговорами никому до сих пор не удалось этого сделать.