Белый юг - Иннес Хэммонд (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Он пытается их убедить, чтобы они шли за ним, — перевела Джуди. — Ты должен что-то предпринять, — добавила она. — Они могут пойти за ним, если мы их не остановим.
— С людьми поговоришь ты, — сказал я. — Все они тёнсбергцы. Говори об отце.
Джуди грустно посмотрела на меня и с неохотой вышла вперед. Она была очень бледна. Ей было трудно. Этот человек был ее мужем, а Джуди нужно было доказать, что Бланд убил ее отца. Некоторое время она и Бланд говорили одновременно. Потом внимание стало приковываться к ней. Бланд смешался и замолчал. Он беспокойно переводил взгляд с лиц людей на Джуди и снова на людей, все крепче сжимая винтовку. Затем приказал всем следовать за собой. Китобои стали совещаться. Он снова позвал их, но ни один не двинулся с места.
— Хорошо, — крякнул Бланд по-английски. — Живите тогда как знаете. Оставайтесь с Крейгом и увидите; к чему это приведет. — Он повернулся ко мне. — Теперь вам за них отвечать, Крейг. — По льду уступа он каблуком прочертил линию. — Ваш лагерь за этой чертой. Всякий, перешедший за эту черту, будет застрелен. Понятно? Палатки и прочие вещи вам будут выданы. Раз в день, в полдень, будете присылать двух человек за провиантом. Бономи!
Маленький итальянец вздрогнул.
— Си, синьоре.
— Готовить еду умеете?
— Немного. Но я не…
— Будете тогда готовить для старшего состава. Ступайте вниз и доложите Ваксдалю. Всем остальным возвращаться назад, вверх по уступу! Марш! Пошевеливайтесь!
— Как насчет шлюпок? — спросил я.
Бланд взглянул на меня. Он тяжело дышал, и глаза его блестели.
— Шлюпки останутся у меня. Я позабочусь о них. — Он повернулся к Джуди и сказал: — Тебе лучше оставаться со своим дружком.
Она молча отвернулась. Бланд наблюдал за ней, и в его глазах было странное выражение. Мне кажется, это могло быть сожалением, внезапно проснувшимся чувством печали по тому, чего уже не вернешь. Герда пришла в себя и, шатаясь, поднялась на ноги. Я взял двух человек, и мы подобрали Хоу.
Бланд не стал испытывать терпение людей. Он сразу же приступил к выдаче палаток и прочего имущества. Самое лучшее он отобрал для себя и своих помощников, но все же и нам досталось довольно много. Мы стали готовить площадки под палатки и вырубать углубление в задней стенке уступа, чтобы обеспечить дополнительную защиту от ветра.
Джуди и Герде выделили отдельную палатку. Джуди сразу заползла в нее и больше не показывалась.
На исходе дня после ужина в нашу палатку вползла Герда.
— Что думаете делать, Дункан? — спросила она.
— Ничего, — сказал я.
— Но вы ведь должны что-то сделать.
— Не сейчас, — ответил я.
Герда села рядом с Хоу и взяла его руку. Я вспомнил о Джуди и спросил Герду, хорошо ли она себя чувствует.
— Думаю, что да. Правда, ей очень тяжело, — Герда робко взглянула на меня. — Ее положение… думаю, оно не такое уж приятное. Да к тому же она считает, что вы должны что-то сделать. Вы заставили ее выступить перед людьми. Ей пришлось перед всеми выворачивать свою душу ради того, чтобы они пошли за вами, а не за Бландом. Теперь она считает, что вы должны… — Она остановилась в нерешительности.
— Что должен? — спросил я.
— Прошу вас, не обижайтесь, Дункан. Это так трудно… Но она считает… что вы должны оправдать доверие людей, взять верх над Бландом. Это… это не то, что она в вас не верит. Но… вы должны постараться понять. Для нее это ужасно, такое положение.
— Чего же она от меня ждет? — спросил я хрипло.
— Не знаю. Поймите, ей очень трудно. Бланд ее муж. И он убил ее отца. Любит она вас, а распоряжается всем Бланд, которого вы же спасли от верной смерти.
— Герда права, — сказал Хоу, едва произнося слова распухшими губами. — Они обе правы. Мы должны что-то делать.
— Да, но что? — спросил я с раздражением. — У нас нет никакого оружия. У Бланда три винтовки и около тысячи патронов. И он не прочь пустить их в ход. Здесь нет ночи, когда мы могли бы захватить его врасплох. А люди сейчас сыты и впервые за много дней чувствуют себя в безопасности. Когда припасы будут подходить к концу и они придут в отчаяние, вот тогда, возможно, мы и нападем на Бланда,
— Это может быть слишком поздно, — вмешалась Герда. — Будет шторм, и этот айсберг вырвется из пака. Тогда Бланд удерет в одной из шлюпок, а остальные продырявит. Его единственный шанс — спастись одному.
— Нам нужно подождать, — упрямо ответил я. — Не беспокойтесь: время и лед сломят его упорство. Как бы то ни было, сейчас я не собираюсь рисковать чьей-либо жизнью, включая и свою собственную, и не буду раньше времени пытаться овладеть запасами. Теперь предлагаю немного отдохнуть.
Герда еще поговорила с Хоу и ушла. В палатке воцарилась тишина, то и дело нарушаемая грохотом льдин, напоминающим о неумолимом шествии айсберга через пак.
Вдруг Хоу достал какую-то металлическую пластинку и принялся обтачивать ее напильником. Эти звуки сливались со скрипом льдин и разрывали нервы, пока я не уснул.
Я не собираюсь описывать каждый час нашего пребывания, на айсберге. Дни исходили один на другой. Лично для меня это было время одиночества и ожидания. Теоретически я был командиром, и мне приходилось нелегко. С людьми «Валь-4» все было в порядке. Я держал их в руках с помощью Герды. Но с другими было сложнее. Даже для экипажа «Тауэра-3», которым мне пришлось командовать на пути из Кейптауна, я был чужим. С нами их удерживало только то, что они были тёнсбергцы и верили рассказу Джуди о смерти ее отца. Некоторые из них могли в любой момент присоединиться к Бланду, у которого были шлюпки и продовольствие. От Бономи люди знали, что в лагере Бланда много продуктов и табака. Стоит только перебежать одному, как начнется повальное бегство. Мои приказы стали почти просьбами, а Джуди продолжала скрываться в своей палатке и отказывалась со мной разговаривать.
Я очень беспокоился за нее и за Хоу. Он тоже почти не вылезал из палатки. Все время молча обтачивал свою железку, заостряя конец, который получался двугранным, как копье. Напильником он словно скреб мне по нервам. Наконец мое терпение лопнуло.
— Ради бога, — рявкнул я на него, — перестаньте! Слышите?
Он смерил меня мрачным взглядом и продолжал свое дело. Макфи выхватил у него железку и выбросил из палатки.
— Может, теперь дашь нам поспать, ты, сумасшедший?
Хоу смолчал, но той же ночью я проснулся от скребущего звука напильника. Я обругал Хоу, а он спокойно сказал:
— А что бы вы делали, если бы Бланд убил вашего отца? Если бы я был его законным сыном, Нордаль и то не смог бы сделать для меня большего. Думаете, я не знаю, как мне поступить? Я давно бы пристрелил Бланда здесь, на этом уступе. Нужно же было вмешаться этому Ваксдалю, черт его подери! Клянусь, убью их обоих, если понадобится. Убью их всех, если они…
Хоу говорил об убийстве, и только об убийстве. Я уснул под монотонное звучание этого голоса и проснулся опять под скребущий звук напильника.
Утром пришлось рассказать Герде, что задумал Хоу. И когда она отобрала у него эту злосчастную железку, ан вел себя, как дитя, у которого отняли любимую игрушку. К вечеру новая железка снова была у него, он водил по ней напильником с отчаянной энергией. Макфи вырвал у него из рук железку и выбросил за уступ на лед. Хоу расплакался. Но к началу следующего дня он опять трудился уже над другим куском металла. Мы оставили доктора в покое.
Чтобы занять людей работой и поддерживать в них хоть какую-нибудь надежду, я заставил их вырубать ступени в боковой стенке айсберга.
Мы установили постоянный дозор, и день ото дня, по мере того как пролагали себе путь наверх, дозорный пост перемещался все выше и выше. Наконец он расположился на плоской вершине айсберга, что-то около ста двадцати футов над паком.
23 февраля, незадолго до полудня, взволнованный дозорный вытащил меня из палатки.
