Невеста капитана Тича - Прайс Джереми (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Едва ли Тич понимал, что подобная грубая шутка, которая отлично могла бы сойти среди портовых девиц, была для Анны хуже ночного кошмара. Ее охватил ужас и отчаяние. Пока Тич хохотал от восторга при виде ее беспомощного негодования, Анна вдруг ощутила твердую сталь карманного пистолета Боннета, впившуюся в ее грудь под корсажем. Барахтаясь с удвоенным отчаянием, Анна пыталась достать пистолет, и когда Тич, все еще смеясь, убрал сапог, она перевернулась и сунула руку за пазуху. Усмешка замерла на губах пирата при виде дула маленького пистолета, направленного прямо ему в лицо.
— Прочь от меня! — всхлипывая, крикнула Анна. Она прошмыгнула мимо Тича и выскочила в каюту. Черная Борода последовал за ней. Анна почувствовала замешательство, видя, что улыбка снова вернулась на его лицо.
— А ты умеешь пользоваться этой хлопушкой? — с вежливым любопытством спросил Тич.
— Умею!
— И ты смогла бы застрелить меня?
— Еще как! — решительно заявила Анна, стараясь не думать о последствиях сказанного. Однако ее ответ, казалось, больше позабавил Тича, чем огорчил. К ее неописуемому изумлению он вдруг принялся стаскивать с себя рубашку. Бросив ее на палубу, он нагнулся и стал засучивать свои широкие штаны, подвернув их до самого предела и обнажив коричневые загорелые бедра. Он занимался этой процедурой с невозмутимым спокойствием, время от времени сверкая зубами из-под густой чащи волос.
Анна в ужасе наблюдала за странными действиями пиратского капитана, не спуская с него пистолета. Она получила возможность убедиться, что тело его было крепким и загорелым, а мышцы при каждом движении шевелились и свивались в плотные бугры, как у чистопородной лошади. На фоне такого тела борода теперь выглядела еще более нелепой и отталкивающей, чем когда-либо.
— Видишь эти шрамы, барышня? — Тич поднял руки над головой и медленно повернулся кругом, все еще продолжая улыбаться.
Анна ахнула. Она и в самом деле увидела шрамы. Прямые рубцы от старых сабельных ударов, белые лепестки ножевых ран, синяки от контузий и синеватые сморщенные звезды от пуль. На некоторых местах виднелись широкие рубцы от более серьезных ранений. Все массивное загорелое тело Тича было покрыто шрамами, как поверхность моря морской пеной. Он медленно опустил руки и от души расхохотался ее ошеломленному виду.
— Ну, подсчитала, барышня? Двадцать две пистолетных раны, а может и двадцать три — не помню! А теперь стреляй из своей детской хлопушки, милочка, — и после того, как я тебя поцелую, я вытащу пулю пальцами, как плотник занозу!
Смеясь, он шагнул к ней. В дикой панике Анна вытянула руку, держа пистолет как можно дальше от себя, и он вдруг неожиданно выпалил, наполнив каюту резким звуком выстрела и кисловатым запахом порохового дыма. Однако Тич опытным, настороженным взглядом следил за курком, и как только кремень высек искру, он мгновенно пригнулся. Пуля свистнула над его головой, слегка задев волосы, и, отлетев рикошетом от тикового бимса, рассерженным шмелем загудела по каюте.
— Ого! Да ты, никак, довольно быстра на руку, девчонка! Будь я проклят, если это не очаровательное зрелище: барышня, которая не боится стрелять из пистолета!
Он глядела на Анну с явным интересом, немного взъерошенный и возбужденный опасной игрой, в которую только что играл ради собственного удовольствия.
— Значит, ты действительно пристрелила бы меня! — проговорил он не то спрашивая, не то утверждая. Протянув руку, он осторожно вынул пистолет из ее пальцев.
И тут ужасно оскорбительная фраза, которой пользовался мистер Мэрки при обращении с командой, неожиданно пришла на ум Анне:
— Вы… Вы — корабельная крыса! — задыхаясь от ярости, выкрикнула она.
— Да, да — ужасная, большая гадкая корабельная крыса!
Ничего лучшего, казалось, она не могла придумать, чтобы угодить ему:
— Господи ты боже мой! Ха-ха, вот это здорово! Ха-ха, так я — корабельная крыса, да? Ха-ха-ха, — ну что за девчонка, разорви меня сатана!
Анна сорвала с койки шелковое покрывало и завернулась в него. Она выглядела так комично и так испуганно, что от хохота у Тича потекли слезы, исчезая в густых зарослях его бороды.
— Дай-ка я тебя расцелую! — в восторге ревел он. — И будем друзьями!
Анна решительно отстранилась:
— Вы нарушаете свое обещание. И я действительно жалею, что не убила вас! О, почему я вас не убила!
Тич усмехнулся:
— А я тебе скажу, почему. Тебе надо было целить мне в живот, а не в голову. Ты что, не знала этого? Ты вроде бы неплохо для девчонки обращаешься с пистолетом, чтобы не знать о таких простых вещах!
Он сделал несколько шагов по каюте и, достав один из своих огромных пистолетов, одним движением большого пальца взвел курок:
— Видишь эту бутылку?
В следующее мгновение каюта, казалось, взорвалась от ужасного грохота, и бутылка разлетелась в пыль.
— Теперь давай ты, — сказал Тич, протягивая пистолет
— О, пожалуйста! — взмолилась Анна. — Прошу вас, здесь это получается слишком шумно…
— Тогда пойдем на палубу! — Тич снова отвернул штаны, приведя их в нормальное состояние, и снял с крючка перевязь с пистолетами.
— Я… я только надену на себя какую-нибудь одежду… — смущенно пробормотала девушка.
— Одежду! — словно эхо, отозвался Тич. — Вот еще! Стал бы я морочить себе голову таким вздором! Хотя… Впрочем, может, тебе действительно лучше нацепить что-нибудь на себя, прежде чем ты появишься на палубе… Ладно, выбирай себе одежду! Тут достаточно барахла, — он указал на кладовую. — Только побыстрее, и не копайся, потому что я не люблю, когда меня заставляют ждать!
Анна молча кивнула, шмыгнула в кладовку и плотно притворила за собой дверь. Тич захохотал. Поистине, эта девчонка представляла собой поразительную смесь дерзости и наивности, и приручить ее было бы так же забавно, как научить попугая говорить! Он пристегнул пояс со шпагой, взял пистолеты и вышел на залитую солнцем палубу.
Анна оделась с невероятной быстротой и уже через две минуты босиком выбежала вслед за ним. Сбросив грязное и измятое белье, она нацепила на себя первый попавшийся ей под руку костюм: рубаху и белые сатиновые бриджи, принадлежавшие, очевидно, какому-нибудь испанскому гранду — скорее всего, теперь уже мертвому. Бриджи внизу были снабжены вычурными бриллиантовыми застежками, которые болтались и хлопали ее по голым икрам, так как в спешке она не успела их застегнуть. Рубаха, которую она натянула, доходила ей чуть ли не до пят, поскольку прежний владелец ее был, по-видимому, крупным мужчиной, и выглядела на ней чем-то вроде ночной сорочки. Однако, боясь, как бы Тич не вернулся прежде, чем она успеет одеться, Анна подвернула рукава выше локтей, а подол затолкала в бриджи, затянувшись по талии широкой полосой зеленого шелка, которую она оторвала от валявшегося рядом толстого рулона. Теперь она чем-то напоминала маленького пузатого турка.
Настил палубы накалился. Горячий, словно из печки, воздух дрожал над палубой, и ярко-синее море сверкало и переливалось под дуновением легкого бриза, теплого, как дыхание ребенка. Волосы Анны, высохшие и кое-как расчесанные при помощи гребня с выломанными зубцами, который она обнаружила возле зеркала в каюте Тича, сияли, словно золото Ацтеков.
Сотня пар глаз уставились на Анну. Загорелые моряки с грубыми обветренными лицами приветствовали ее появление хриплыми возгласами, похожими на крики диковинных птиц, рассевшихся на реях. Никогда еще Анне не приходилось видеть таких высоких мачт, как на «Мщении». Они вздымались ввысь, толстые, словно могучие деревья, и превращались вверху в едва различимую черточку, которая, казалось, сливалась с небом. Немыслимое переплетение рей, канатов, талей и блоков, казалось, увеличивалось с высотой. И с каждой мачты, с каждой реи на нее глазели грубые, загорелые, налитые кровью и ромом лица пиратов.
— Хо! — воскликнул Черная Борода, окинув оценивающим взглядом костюм Анны. — Хм… — проговорил он, склонив на сторону свою огромную голову. — Пожалуй, я научу тебя еще кое-чему, а не только стрельбе из пистолета, — черт побери мою душу, если не так!
