Капитан «Аль-Джезаира» - Лежер Вернер (версия книг TXT) 📗
Сон, горький, так необходимый после безмерных страданий, сон не шел в эту ночь к итальянцу.
Когда он наконец немного успокоился и начал дремать, раздался приказ подниматься. Со всех сторон налетела вдруг стража, на чуть замешкавшихся посыпались удары плетей.
Испанец натянул цепь, потянул Бенедетто за собой. Это означало: поторопись, не прозевай раздачу пищи.
Для рабов начался новый день, точь-в-точь такой же, как и предыдущий.
Глава 8
ВЗМАХ РУКИ
Рот старика Гравелли скривился в иронической ухмылке. Слегка прищуренные глаза цепко ощупывали визитеров. Он отлично знал всех их, может быть, даже лучше, чем они знали себя сами. Мелкие купчишки. Разумеется, можно было бы дать им совет, и, наверное, это было бы неплохо и могло бы даже принести выгоду, но вот этот высокий стройный парень со смеющимися светлыми глазами… Из-за одного этого человека никакие любезности невозможны. И потом, он — единственный, о ком банкиру почти ничего не известно. А того немногого, что известно (так, лишь некоторые факты), уже достаточно, куда более достаточно, чем тысяча иных подробностей.
Этот человек — представитель торгового дома Парвизи. С тех пор как сам шеф бесследно исчез, делами заправляет один из старейших его сотрудников, ставший за долгие годы правой рукой Парвизи. Очень возможно, что не все здесь чисто.
Властелин Гор заработал свои два кошелька с золотом, однако в фирме все по-прежнему шло своим чередом, будто глава ее всего лишь ненадолго уехал. Старик и до сих пор отлично представляет Парвизи. Почему обязательно должен быть какой-то обман? Просто фирма пока еще и не заметила, что патрон отсутствует. Когда Андреа сам ежедневно сидел за письменным столом, сам зорко следил своими неподкупными глазами за товарами, сам заключал сделки и принимал в присущей ему любезной и предупредительной манере деловых партнеров, все дела крутились, как шестерни хорошо смазанного механизма. Так же четко все шло и при старике управляющем. Теперь он заболел, и его стал представлять этот молодой человек. И сразу же пришел с просьбой к Гравелли. Знал бы об этом Андреа! Парвизи просит Гравелли. Какой триумф! Дом Парвизи нуждается в нем, своем враге. Нет, старая фирма определенно начинает крошиться и поскрипывать. Стоит только выломать из гордого строения хотя бы один камень, как за ним посыплются и другие, пока не рухнет все здание. Ну а уж насчет выемки этого самого крепко сидящего первого камешка он, Агостино Гравелли, потрудился как мог.
— Предлагаемая вами сделка меня не привлекает, — отказал он визитерам.
— Но случись что-нибудь с кораблем, и мы все потеряем, — сокрушался один из посетителей.
— Не каждый же парусник гибнет.
— Не каждый, но теперь уже второй угодил в руки корсаров.
— Почему бы вам не дождаться благоприятного времени года? Известно ведь, что зимой пираты не выходят на охоту.
— Мы связаны договорами, товары должны быть отправлены безотлагательно.
— Плохие вы купцы!
Визитеры не отреагировали на упрек Гравелли. Что этот воротила знает о нуждах маленьких людей, об упорной борьбе, которую приходится выдерживать этим мелким рыбешкам против становившейся все более могущественной кучки крупных акул!
Гравелли знал об этом, но даже не пытался хотя бы придержать руку, набрасывающую петлю. Побеждает сильнейший. Ведь речь идет о деньгах. А когда дело касается денег, сантиментам места нет.
— Я страховать вас не буду! — жестко объявил он.
— Но разве «Парма» — погибшее судно, синьор Гравелли? — бесхитростно, с улыбочкой спросил молчавший до сих пор молодой представитель Парвизи.
— Что вы хотите этим сказать, господин?
Банкир сделал глубокий вздох и нарочито закашлялся, пытаясь скрыть внезапную оторопь.
— Ничего. Мне просто не хотелось бы считать ваш отказ окончательным.
Шесть пар глаз впились в Гравелли. Банкир снова почувствовал беспощадную руку, сжимающую его словно железными тисками, как тогда в порту. Слова «погибшее судно» меняли ситуацию отнюдь не в пользу финансиста.
Что это, выпад против него? Выпад, заранее продуманный? Что-то должно случиться Теперь главное — выиграть время.
— Я подумаю над вашей просьбой, господа, — смягчился он. Будь проклята эта ехидная улыбочка на лице парня Парвизи! — Вы же знаете, что я неохотно берусь за страховку. Почему бы вам не обратиться к другим банкирам?
— Вы — самый почтенный из банкиров. Все знают и ценят вашу особую дальновидность в делах, которой не хватает подчас другим господам. Помоги вы нам, и мы будем уверены, что не понесем убытков. Пожалуйста, не отказывайте в нашей просьбе! — заговорили наперебой и другие купцы, подчеркивая кивками согласие со словами представителя Парвизи.
Гравелли снова осторожно окинул взглядом визитеров. Представитель Парвизи забился в темный угол, так что разглядеть выражение его лица было невозможно. Доводы купчишек более чем сомнительны. Театр, просто театр! Как они вообще решились к нему прийти? Он, видите ли, должен рисковать, терпеть убытки Они ведь точно уверены, что судно погибнет. Все разыграно как по нотам, и дирижирует музыкой тот молокосос, в углу.
Гравелли охватила вдруг ярость. Прекрасно, великолепно! Он пойдет с козыря, с одного удара докажет, что подозрения, будто великий Гравелли союзничает с корсарами, — химера, беспардонная клевета, пущенная из ненависти стариком Парвизи. Людей надо приласкать, каждого в отдельности, из-за карт, которые они сами отдадут в руки своему противнику.
Он невнятно пробормотал что-то себе под нос. Намеренно. Самым понятным из всего им сказанного, было неопределенное «хм-м-м». Затем он помолчал немного и наконец сказал:
— Я не брошу земляков на произвол судьбы и не посчитаюсь даже с опасностью понести убытки. Тащите ваши бумаги. Только очень прошу вас, больше меня такими делами не обременять. Благодарю за доверие. До свиданья, господа!
Со словами признательности купцы поспешили к выходу. Лишь человек Парвизи не удостоил банкира даже взглядом. Он, как всегда, улыбался.
Дать бы по роже этому парню! Ей-Богу, он заслуживает хорошей трепки. Сам напросился на драку. Только победы ему не видать как своих ушей. Завтра, еще сегодня, вся Генуя узнает, что дом Гравелли страхует «Парму». Сразу все слухи прекратятся.
Слуга Камилло уже поджидал хозяина. Письмо от Пьетро.
— Проклятье!
Письмо полетело на стол. Ни к чему не способен мальчишка. Ни мужества, ни ума, ни огня в крови. Надо же — упустить из рук такую колоссальную сделку! Верное дело!
Гравелли снова пробежал глазами письмо. Ничего, кроме жалоб. «Повсюду ледяные отказы», — писал Пьетро Никто не хочет работать с одним из крупнейших итальянских банков. Не привели к успеху и раздаваемые по совету отца, хоть и расчетливо, но щедро, тысячные взятки. Сильнейший провал во всей истории банкирского дома Гравелли.
Ведь сделка сулила огромные прибыли. А вышло что? Долги, и ничего, кроме долгов, не предвидится. И ведь ни раньше ни позже, а в то самое время, когда и здесь, в Италии, нужно платить по крупным долговым обязательствам. Эти несостоявшиеся венские операции заставляют Гравелли прибегнуть к резервам. Ах, Пьетро, Пьетро! Неспособность сына к делам удручала старика. Впустую лежат огромные запасы товаров, портятся, пропадают. Каждый день гибнет целое состояние. Одного ли Пьетро здесь вина? Парвизи больше нет; фирма, правда, еще живет, но, надо думать, недолго и ей осталось. В ее дела уже вмешались; вместо прежних денежных атак пустили в ход спекуляцию товарами. И в очень крупных размерах. Настал час отмщения!
Может, попросить итальянских деловых людей об отсрочке платежей? Всего на несколько дней? Никогда! Кулак Гравелли с такой яростью ударил по столу, что расплескались чернила. Дело идет о чести предприятия. Придется потревожить основной капитал. Пьетро любыми средствами должен наверстать упущенное. Вена должна покупать, покупать у Гравелли. Удайся операция, и он станет не только первым банкиром, но и выйдет в первые ряды именитых купцов!
