Сборник Поход «Челюскина» - Коллектив авторов (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Начались заморозки. Появился молодой ледок. Продвигаться стало все трудней и трудней. Мы идем в районе мыса Ванкарем.
Лед сильно сплотило. «Челюскин» с трудом продвигается вперед, все трещины направлены к северу.
19 сентября утром капитан пробивается к небольшой лежащей впереди полынье. По краям полыньи толщина молодого льда два сантиметра. К середине он постепенно сходит на-нет, и самая середина полыньи шириной в семь-восемь метров от льда свободна.
Спустили моторную лодку и разломали молодой лед. Его сдуло ветром в сторону.
Спустили самолет и полетели в разведку. Это был последний полет с воды.
Поднявшись в воздух, мы увидели две полосы разведенного льда, идущего на север, а через десять-пятнадцать миль стала видна чистая вода. Но эти две полоски имели очень небольшие щели, и кроме этого все эти щели были покрыты молодым льдом.
Дальше лежал кругом плотный, сильно сторошенный лед. Капитан наметил одну из полос разреженного льда для прохода, и мы вернулись назад. Но продвинуться нам суждено было немного. К 12 часам дня подул сильный северо-западный ветер, погнал льды на берег, и началось сжатие. Пошел сильный снег. Мы снова остановились.
Потом нас стало дрейфовать к берегу и занесло к Колючинской губе. Больше подниматься с воды нельзя было — все сплошь покрылось льдом. Нужно было искать аэродром да льду и переходить на лыжи. [129]
Но где найти такое поле?
Я работаю во льдах вот уже восемь лет, но такого ледяного хаоса не видел ни разу. Все изломано, все исковеркано, по льдинам и ходить трудно, а о том, чтобы летать, нечего и думать. Нельзя было даже расчистить площадку. Ее немедленно бы разломало — лед двигался непрерывно. Пришлось сидеть и ждать, что будет дальше. Мы срочно переквалифицировались и встали в ряды кольщиков льда, помогая «Челюскину» выбраться в чистую воду.
Потом ветер переменился, льды разорвало, и мы снова стали пробиваться вперед.
И вот, когда «Челюскин» был почти у цели — в Беринговом проливе, его сильным течением выбросило далеко на север.
Выбраться самим из ледяного поля, в которое мы вмерзли, не было никакой надежды.
В это время к нам попытался пробиться ледорез «Литке». Но и для него нужна была разведка.
В нашем распоряжении осталось два дня. С большим напряжением расчистили полосу льда шириной в 60 метров и длиной в 200 метров. Для моего самолета этого должно было хватить.
17 ноября приготовили самолет, и я сделал попытку подняться один, облегчив машину до предела.
Дал полный газ. Вот-вот самолет оторвется. В это время сдают две свечи.
Самолет проваливается, задевая лыжей за ледяной ропак. Мгновение — и самолет, распластанный, лежит среди беспорядочно нагроможденных льдин. Машина разбита.
Последняя надежда рухнула. Ледорез от нас уходит.
Мы осматриваем самолет. Он испорчен не безнадежно. Бортмеханик Валавин приступает к ремонту. С ним его неразлучные друзья — т. Погосов, едущий на остров Врангеля мотористом, и т. Гуревич, тоже едущий на зимовку на этот остров.
Эта тройка с помощью плотников, которые должны были ставить дом на острове Врангеля, сумела восстановить самолет, и в конце ноября мы снова имели исправную машину.
Но воспользоваться ею пришлось только после гибели «Челюскина». [130]
Начальник полярной станции П. Буйко. На остров Врангеля
Сразу же после моря Лаптевых остров Врангеля начал фигурировать в разговорах челюскинцев.
На заседании, созванном в эти дни. обсуждали вопрос о выгрузке имущества, идущего на станцию и факторию, и о возведении построек.
Все это детально продумывалось с осторожностью, понятной в таком ответственном деле.
На сколько километров мы сумеем приблизиться к острову? Есть ли у берега вода и не затягивает ли ее салом и шугой ввиду позднего времени года? На чем возить груз? Шлюпки и карбасы могут пострадать при столкновении с молодым льдом или шугой.
Предлагалось поэтому в первую очередь выгружать на плотах лес и уголь и буксировать плоты моторными катерами с крепкой обшивкой, которые имелись на судне.
Были расставлены люди по моторам и по погрузке. Была определена очередность стройки — дом, рация, склад, собачник; были расставлены плотники, печники.
План, хорошо продуманный, был принят единогласно. [131]
В верхней кают-компании говорили тоже об острове Врангеля.
Отто Юльевич сидел в конце стола, сжимая бороду в кулак, и задавал сидящим за столом научным работникам острова Врангеля не всегда простые вопросы.
Он прощупывал подробно календарные планы работ, которые каждый зимовщик должен был разработать на два года зимовки. [132]
Заседание это длилось три дня. Планы уточнялись максимально. Они начинали становиться живыми и действенными.
Между тем корабль бился, именно бился, продвигаясь к востоку.
Все дольше и дольше засиживался Владимир Иванович Воронин в бочке на марсе, прозванной «вороньим гнездом», с высоты фок-мачты ища биноклем синие ниточки майн, по которым прокладывал себе дорогу «Челюскин».
Все чаще и чаще дорогу преграждали увесистые быковатые льды другой, более крепкой породы, чем были в пройденных морях.
Но Владимир Иванович не сдавался, и «Челюскин» скулами расталкивал студень шуги и форштевнем, как клином, врезался в ледяные поля.
Шмидт не сходит с мостика, руки его в карманах нерпичьего полушубка, из-под кепки зорко шарят по горизонту глаза.
Он наружно спокоен. Но и его тревожит темп продвижения.
В машине — горячка. Люди носятся от регулятора к регулятору — замучили переменами хода. По что делать! Такова их работа в ледовом походе. Чистая вода — полный ход вперед, плавающий лед — средний, а то и малый. Пробить перемычку — полный ход вперед, малый — назад, полный — вперед, и так по нескольку десятков раз.
К 15 сентября выбились к мысу Биллингса. Тяжелый лед, ропаки. Остановились у небольшой веселой, солнечной майны. Бабушкин готовится к разведке. Прекрасное утро. На горизонте появляется звучная стальная птица. Снизилась, села на майну — «П-4».
Куканов (пилот) и Красинский (начальник летной группы) протискиваются по борту среди высыпавших им навстречу челюскинцев.
Они прибыли по телеграмме Отто Юльевича с мыса Северного.
Через несколько времени меня вызывают к Шмидту.
— Думаете слетать на остров Врангеля?
— Необходимо было бы, Отто Юльевич.
— Тогда собирайтесь, пойдем с Кукановым.
Надеваю валенки, полушубок, хватаю шапку, карту острова Врангеля, и я готов. Садимся в моторку и плывем к самолету. Тут произошел маленький инцидент: к трем прилетевшим на самолете прибавилось еще трое, и, когда пошли на взлет, не смогли оторваться. Моторы отработали свой срок и не давали должного количества оборотов.
Минут 15–20 мы возились с выкачкой воды из поплавков, которые от ударов о льды кое-где протекали, но следующая попытка взлететь тоже не дала результатов. [133]
Тогда Куканов остановил машину и сказал Отто Юльевичу:
— Необходимо снять человека, ящик лимонов и банку бензина.
Иван Александрович Копусов обратился ко мне:
— Может быть, ты не особенно хочешь лететь?
Но я уперся.
Тогда Отто Юльевич предложил сойти Копусову. Инцидент был исчерпан. Копусов пересел на подплывшую моторку, захватив лишний груз, и мы взметнулись в воздух.
Я только мельком успел взглянуть на корабль, на дым из трубы, на горизонт, покрытый снегом и льдом.
Потом все исчезло. Вижу, как рябью дрожит пропеллер правого мотора, как ровно и медленно отмеряет крыло поля льдов. Вижу бесконечные белые простыни кое-где с тенями от ропаков, с полосками разводий и пятнами майн. Однообразие пейзажа приедается. Я сажусь в плетеное кресло у красного бензинового бака и ставлю ноги на лежащий рядом якорь. Рядом со мной дремлет в кресле бортмеханик Шадрин.
Шмидт сидит рядом с пилотом впереди. Красинский — в передней кабинке. Смотрю в окно: лед сплошной и майн гораздо меньше. Просыпается бортмеханик, достает хлеб, масло. Ест. Рукой показывает вперед.
