Атлантический рейс - Иванов Юрий Николаевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
– Нам нужны тунцы, Юрий Афанасьевич, – переходит на официальный тон капитан, – тунцы, а не акулы. И будьте добры искать тунцов!
– Будут тунцы, – отвечает Торин и продолжает: – Сегодня мы выбрасываем акул за борт, потому что руководство промыслом еще очень неповоротливо и не знает, что с ними делать, но я уверен, что в ближайшее время в этот район придут наши советские промысловики специально за акулами.
– Сомневаюсь, – сердито говорит капитан и уходит.
– А я – нет, – бросает ему вслед Торин и, склонившись над картой, ставит кружок. А рядом делает отметку: улов в штуках и примерно на тонны.
Перед сном мы разговариваем с Виктором на эту интересную тему. Действительно, как обидно, когда приходится столько рыбы отправлять за борт. Мне вспоминается, как во время прошлогоднего рейса на траулере «Орехово», во время поиска сардины мы обнаружили у северо-западных берегов Африки большие скопления так называемых «океанских карасей» – крупных и очень вкусных океанических рыб. Караси и раньше попадались в тралы рыбацких судов, но их отправляли за борт, потому что таких рыб не принимала рыбная промышленность. По возвращении в порт руководитель нашей научной группы настоятельно рекомендовал хозяйственникам обратить самое серьезное внимание на открытый нами район. Но на его предложения в то время никто не откликнулся: у берегов Гвинеи отлично ловилась сардина. И вдруг сардина исчезла. Тогда вспомнили про карасей. Часть флота было решено направить к южному побережью Африки, где в это время были обнаружены крупные косяки скумбрии, а экспедицию в составе пяти судов послать в район Северной Африки ловить морских карасей. Экспедиция вернулась в порт, добыв громадное количество отличной рыбы. Теперь в открытом «Ореховым» районе ловят карасей десятки наших крупных промысловых судов и в магазины поступает прекрасная рыба, которая раньше шла на тук или просто за борт.
– Я согласен с Ториным, – говорит Жаров, – с ловлей акул та же история, что и с карасем. И если уловы акул у нас и дальше будут такие же солидные, как сегодня, нам надо добиваться организации специального акульего промысла. Кстати, помнишь ли ты ту знаменитую дегустацию в нашем институте?
Эту дегустацию запомнили многие. Тогда на общественное опробование было предложено много новых продуктов, изготовленных из различных пород рыбы. Лаборатория технологии рыбных продуктов, организовавшая эту дегустацию, потрудилась на славу: от одного взгляда на стол уже хотелось сесть за него, да побыстрее. Среди расставленных на столе блюд было и копченое акулье мясо. Однако работники лаборатории не сообщили никому из участников обеда, чье мясо они едят. Секрет был раскрыт лишь тогда, когда ответственные и прочие дегустаторы, облизывая губы, очень лестно отозвались о копченой рыбе: да, очень вкусно, да, такую бы рыбку нужно продавать в магазинах – не залежится.
– Однако акулы акулами, но где же тунцы?
– Найдем, – уверенно говорит Жаров. – Найдем, – повторяет он, засыпая.
Рука его свесилась с койки, и я вытаскиваю из ослабевших пальцев незажженную сигарету.
Ах, до чего же приятно после такого трудного дня полежать в койке! Хорошо бы заснуть. Да, скорее спать, спать... Ну кто это там опять дергает за ногу?
– Станция! Быстрее!.. Разоспался, как на курорте...
ГЛАВА VIII
Снова ярусы. – Голубая акула. – Тунцы. – Ловушка в холодильнике. – Прелести любительской рыбной ловли.
– Дома я всегда вставал в семь, – говорю я Виктору за завтраком. – А ты мало того, что безжалостно будишь меня по нескольку раз среди ночи, так еще в шесть утра сегодня поднял. А наукой установлено, что человеку надо спать не менее восьми часов в сутки. Нет у тебя совести, Витька...
– Крошке захотелось домой? Чтобы сказочку с вечера и кофе в кроватке утром? – поднимает на меня глаза Жаров. – Я ведь говорил: скоро курорт кончится. А то поработали день на палубе – и в сторону. А вечером – смех, веселье на палубе, шахматы и прочее. Кончилось это все. Теперь три месяца подъем для команды – в четыре, для нас – станции и работа на палубе. Так что привыкай подниматься пораньше.
Да, нужно вставать раньше. В программе наших работ записано отдельным пунктом: «Сбор коллекций крупных океанических рыб», – и рукой директора института приписано: «Доставить в порт 20-30 штук шкур акул, тунцов, меч-рыб». Шкуры... Брр! Неприятная работа. Но куда денешься? Одна акула уже ждет меня на палубе – самый крупный «бык».
Надев клеенчатый передник, я в задумчивости стою перед «быком». Рыба злобно скалит окровавленную пасть, настороженно глядит мертвым зеленым глазом с длинным, узким, как у кошки, зрачком.
«За борт бы тебя», – думаю я и оглядываюсь. Мой взгляд замечает Валентин. Решительно натянув перчатку на забинтованную ладонь, он подходит ко мне и пинает акулу ногой.
– Помочь, Николаевич?
Втроем, кликнув еще Викешу, мы взваливаем «быка» на препараторский стол; Валентин остро оттачивает шкерочные ножи, и я делаю первый длинный и глубокий разрез – от самой пасти до кончика хвоста. Распластав рыбину на две половины, мы становимся с Валентином с двух сторон и начинаем вырезать большущие, тяжелые пласты мяса. Кожа у акулы крепкая, от головы к хвосту гладкая, от хвоста к голове шершавая, как терка. Вся она покрыта маленькими, как острые зубки, шипами, которые можно увидеть лишь через увеличительное стекло.
Судно в дрейфе. Матросы отдали ярус и пошли отдыхать. А дела с акулой у нас идут медленно, – около двух центнеров мяса мы уже отправили за борт, но еще не брались за голову, плавники, хвост. Да и самую шкуру нужно чистить да чистить. Кусок за куском, пласт за пластом летят за борт, где уже плавают несколько акул. Они хватают мясо и недовольно посматривают сквозь воду – там кружатся чайки. Птицы отчаянно кричат и хватают все, что мы сбрасываем с палубы прямо на лету. Пока Валентин курит, я подбрасываю мясо в воздух, вверх, птицы ловко его подхватывают и, давясь, проглатывают... Но вот одна неосторожная птица, видать, переоценив свои силы, схватила на лету большущий кусок мяса, весом с килограмм и, не выпуская его из клюва, шлепнулась вместе с ним в воду. Всплеск. Что такое? Поверхность океана чиста – ни мяса, ни птицы. Акулы не зевают.
Загудел ярусоподъемник.
– Сейчас начнется... – говорит Валентин и не ошибается: началось.
Бригадир тоскливым голосом воскликнул, перегнувшись за борт:
– Акула!
Воткнув нож в стол, я поспешил к лазпорту; мы договорились с Валентином, что он будет продолжать чистить шкуру, а я заменю его на багре.
– Ну что? – спрашиваю у боцмана.
– Акуленция, только острокрылая, – сообщает тот, наматывая «поводец» на утку.
Острокрылая? Значит, новый вид? Действительно, в воде неторопливо ворочается длинная, стрелообразная рыбина, окрашенная в ярко-синий цвет. У нее длинная, узкая морда и острый, как кинжал, спинной плавник. Акула почти не сопротивляется; боцман подтягивает ее к борту, я легко зацепляю багром за челюсть.
– Голубая акула, – определяет Виктор.
Да, это голубая акула. Действительно, очень точное и хорошее название – на палубе окраска рыбы поражает своей изумительной голубизной, переходящей в белый цвет на брюхе. Все тело акулы какое-то вялое, дряблое. Пустой живот висит, как мешок. Акула совсем не бьется, лишь раскрывает пасть и как-то неохотно, лениво грызет палубу.
– За борт? – спрашивает боцман.
– Нет, оставим, обдирать буду, а то вдруг больше таких не попадется.
– Тунец! – раздается радостный голос бригадира. – Кто там на багре? Цепляй, Николаевич... Ну! Скорее, дорогой!
Вот он, красавец, крутится в прозрачной воде, мечется, бросается из стороны в сторону. Зацепить багром его значительно труднее – уж очень быстр. Наконец острие туго вонзается в крутую рыбью спину, и мы дергаем за канат.
На палубе его дожидается Виктор. Стукнув рыбу по голове кувалдой, мы измеряем тунца и кладем на весы.
