Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА IV. Киты и - Кругосветов Саша

Матросам всё это очень не понравилось, но пришлось согласиться. Что им было делать, разве можно не выполнить приказ командира? Моряки согласились. Но про себя решили, что если их капитану будет причинён хоть малейший вред, они отобьют его и отомстят туземцам сполна.

В мерцающем красноватом свете факелов и неровном голубом свете горящих ядер ореха армор капитан Александр вышел на поляну и стал против Хату-Таа. К удивлению последнего, у Александра в руках не было оружия, а кортик, висевший прежде у него на поясе, капитан снял и бросил на землю.

Загремели огромные барабаны туземцев, обшитые акульей кожей. Барабаны были высотой более четырёх метров; туземцы-барабанщики забирались на специальные вышки, они молотили руками изо всех сил и менялись каждые 2–3 минуты. Грохот был оглушительный.

Могучий Хату-Таа с дротиком в руке пулей мчался к капитану Александру и, не добежав нескольких метров, с силой метнул в него своё оружие. Матросы ахнули – казалось, дротик летит прямо в грудь капитана. В последнее мгновенье неподвижный до этого Александр неуловимым движением отклонился от летящего снаряда и успел поймать его. Не заметив этого, индеец, уверенный в своей победе, ещё мгновение набегал на Александра и вдруг остановился, как вкопанный. К своему великому изумлению он почувствовал, как острый конец дротика упирается ему прямо в горло. Хату-Таа медленно отходил, а каменный наконечник, словно прилипший, продолжал вдавливаться в его шею. Туземец отскочил назад, отбежал, обернулся и увидел капитана, отбросившего дротик в сторону и стоявшего ровно там же, где он был и раньше.

Поняв, что опасность миновала, Хату-Таа схватил четырёхметровое копьё и с криком кинулся на Александра. Мягко коснувшись рукой копья, капитан отвёл его в сторону, как бы прилёг на землю, пропуская противника, и чуть-чуть подтолкнул его ногой снизу в живот. Не увидев этого маневра, туземец провалился, его копьё полетело в пустоту, и вот вслед за копьём незадачливый соперник капитана Александра уже сам летит кувырком, беспорядочно раскидывая руки и ноги в попытках остановиться. Когда он упад на землю лицом вниз, сверху уже сидел капитан, охватив сгибом локтя шею туземца. Хату-Таа пытался скинуть капитана, но чем сильнее он дёргался, тем сильнее сжимался удушающий захват его умелого противника. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, туземец стал хлопать рукой по земле, и капитан Александр отпустил его.

Униженный, испуганный Хату-Таа отползал с поля боя. Барабаны продолжали бить дробь, индеец взялся рукой за дубинку, и решимость, казалось, снова вернулась к нему. Он обернулся к Александру и что было сил, наотмашь, ударил его дубиной по голове. Никто не понял, что произошло дальше. Рука капитана нежно коснулась руки туземца, держащей дубинку, и еле заметно повернула её. Дубинка выпала, и туземец, двигаясь за неудобно повернутой кистью руки, присел на корточки; второй рукой капитан Александр повернул в сторону подбородок туземца так, что ему пришлось лечь на землю. Островитянин лежал в нелепой позе с вывернутой рукой и неестественно повёрнутой головой, на глаза и надбровные дуги которой были наложены согнутые крючком указательный и средний пальцы капитана. Хату-Таа, этот сильный и опытный воин, не мог даже пошевелиться, потому что любая попытка освободиться и вывернуться доставляла ему нестерпимую боль.

Как в предыдущих эпизодах поединка, так и в этот раз всё произошло настолько быстро, и Александр действовал так непринуждённо, будто это был поединок не с могучим воином жестокого и кровожадного племени, а с мальчиком-подростком.

Александр прижимал Хату-Таа к земле и внимательно смотрел в глаза Нуку-Хивы. Бой барабанов прекратился.

– Отпусти его, Александр, ты победил. Ты трижды мог убить моего человека, но не сделал этого. Не зря туземцы в один голос говорили о благородстве капитана Александра – сегодня я в этом убедился. Пусть теперь всё будет по-твоему, – сказал вождь и впервые улыбнулся.

Друзья Александра, весь поединок не сводившие глаз с Хату-Таа, держа пальцы на курках пистолетов и карабинов, облегчённо вздохнули. Экипаж корабля «Быстрые паруса» неоднократно бывал свидетелем несравненного искусства самообороны капитана Александра, и каждый раз это вновь и вновь вызывало их изумление и восхищение.

– У меня есть просьба к тебе, о справедливый Нуку-Хива, – сказал Александр, – не наказывай этого человека, Хату-Таа. Он – честный воин, он дрался до последнего и не уронил достоинства своего народа.

– Твоё боевое искусство, Александр, произвело на меня огромное впечатление. Ты – лучший из всех, кого мне доводилось встречать. Поэтому я выполню твою просьбу – Хату-Таа будет прощён, он сохранит своё имя честного и отважного воина, – сказал Нуку-Хива. – Выполни и ты мою: Нуку-Хива просит тебя и твоих друзей задержаться на острове на какое-то время и стать моими почётными гостями.

Капитан Александр и его друзья пробыли у Нуку-Хивы два или три дня. Их угощали блюдами «пой-пой» и «эймар» из плодов хлебного дерева, кокосовым орехом, несравненным напитком «коку». Лучшие девушки развлекали гостей, потчуя их зрелищем буйных танцев или играя задумчивые мелодии на носовых флейтах. Женщины были татуированы совсем не так, как мужчины. У незамужних были только точки на губах и маленькие погончики на плечах. У замужних женщин появлялись одна или две татуированные «перчаточки», один или два татуированных «носочка».

Девушки и женщины были украшены венками и ожерельями из ярких тропических цветов и ракушек. Многие из этих живых, смешливых и непосредственных созданий с изумительно красивыми, ухоженными волосами расхаживали, держа в руке трубку из длинного жёлтого тростника с резной кокосовой чашечкой, изредка потягивая из неё дым и томно выпуская колечки изо рта и ноздрей.

Находясь в гостях у Нуку-Хивы, путешественники сумели как следует рассмотреть жителей долины. Как оказалось, у них была довольно светлая кожа, чуть темнее, чем у европейцев, и европейские черты лица. Туземцы, и мужчины, и женщины, были прекрасно сложены, а женщины – очень красивы. Женщины избегали прямых солнечных лучей и для отбеливания кожи смазывали её соком корня пэйпа, придававшим их телу не только белизну, но и странный зеленоватый оттенок. О красоте туземцев капитан знал и раньше – об этом писали все путешественники, посетившие Забытые острова, – и американский путешественник Кук, и русский Крузенштерн, о котором я рассказывал тебе раньше. В более поздние времена знаменитый француз, художник Поль Гоген, написал много картин, воспевающих красоту природы и жителей этих островов. Совсем недавно на этих островах жил известный певец Жак Брель, тоже из Франции; может быть, ты слышал его песни.

Моряки обратили внимание на то, что все дома туземцев построены на массивных каменных площадках пай-пай, составленных из громадных, хорошо подогнанных каменных блоков, на которых не видно следов тесала или другой ручной обработки. Таких каменных площадок было почему-то существенно больше, чем домов туземцев. На острове были также и более крупные основания, на которых располагались мораи, места захоронения и праздников, места, где туземцы устанавливают своих деревянных идолов. Все эти основания и площадки, по-видимому, существовали на острове очень давно, с незапамятных времён.

Однажды, во время прогулок, капитан Александр набрёл на ещё более величественное каменное сооружение. Это была очень длинная лестница, ведущая к вершине горы, и составленная из гладких плит пятиметровой длины и двухметровой толщины. Туземцы не имели технологий для создания таких тяжёлых каменных построек, они считали, что их возводили великие боги, и что постройки эти будут стоять до конца времён.

«Вот ещё одно свидетельство древних допотопных цивилизаций исполинов, населявших «до потопа» тихоокеанский материк Му, погрузившийся в пучины океана, – подумал Александр. – Видимо, эта лестница и площадки пай-пай – дело рук атлантов или их предшественников – лемурийцев. Как жаль, что этого не видят сейчас наши замечательные молодые великаны Дол и Зюл».