Ночи нет конца - Маклин Алистер (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
Минуту спустя я наткнулся на глубокую выемку. Хотя двигался я в темноте, чтобы не разряжать батарейку фонаря, запнувшись о кромку и грохнувшись на лед, я понял, что отыскал след аэролайнера. Повернув направо, я через какие-то полминуты добрался до него. Наверное, можно было бы скоротать ночь в разбитом авиалайнере, но в ту минуту я испытывал лишь одно желание. Обойдя оконечность крыла, при блеклом свете фонаря я обнаружил бамбуковую палку и пошагал в сторону станции. Палок Оказалось всего пять.
Дальше — ни одной. Однако я знал, что первые пять указывают направление в сторону нашего логова. Все, что мне надо было делать, это ставить последнюю палку вперед в створе с остальными, освещая их фонарем. Так и доберусь до хижины, подумал я в первые секунды. Но потом сообразил, что для того, чтобы более-менее точно выравнивать палки, нужны два человека. Иначе я ошибусь, самое малое, на два или три градуса: батарейка «садилась» с каждой минутой, видимости почти никакой. На первый взгляд это пустяк, но расчет показал, что на таком расстоянии ошибка даже в один градус означает отклонение от курса без малого на сорок футов. В подобной темноте можно пройти в десятке ярдов от нашего жилья и не заметить его. Существуют и менее сложные способы самоубийства.
Захватив с собой все пять палок, я вернулся к самолету и пошел вдоль борозды до выемки, образованной машиной при аварийной посадке. Я что антенна длиной двести пятьдесят футов находится примерно в четырехстах ярдах где-то румбу вест-тень-зюйд. Иначе говоря, чуть влево, если встать спиной к самолету. Не колеблясь ни секунды, я погрузился в темноту. Шел я, считая шаги, стараясь двигаться так, чтобы ветер дул мне не прямо в лицо, а немного слева. Через четыреста шагов остановился и достал фонарь.
Батарейка окончательно «села»: нить лампочки едва рдела, не разглядеть было даже собственной рукавицы. Меня обступила кромешная тьма, какая бывает лишь в Гренландии. Чувствуя себя слепцом, попавшим в мир слепых, я мог рассчитывать лишь на осязание. Впервые меня обуял страх, и я едва не поддался необоримому желанию бежать куда глаза глядят. Но бежать было некуда. Выдернув из капюшона шнурок, с трудом повинующимися мне руками я связал две бамбуковые палки. Получился шест длиной восемь футов. Третью палку я воткнул в снег, затем лег ничком и, упершись в нее подошвой сапога, длинным шестом описал окружность. Но ничего не обнаружил. Вытянув руки, в которых держал шест, я воткнул в снег две последние палки. Одну с наветренной, другую с подветренной стороны. И вокруг каждой из них описал окружность. Однако снова ничего не нашел.
Я взял в охапку бамбуковые палки, сделал еще десять шагов и трижды повторил процедуру. И опять безрезультатно. Через пять минут, сделав еще семьдесят шагов, я понял, что трассу, проложенную вдоль антенны, мне уже не найти. Что я окончательно заблудился. Должно быть, ветер изменил направление, и я отклонился в сторону. Мороз пробежал у меня по коже.
Выходит, я не имею представления, где самолет, и мне теперь не удастся вернуться к нему. Если бы я даже знал, какой стороне находится, вряд ли сумею добраться до него. Не потому, что я выбился сил, а потому, что единственным ориентиром для было направление ветра. Лицо же у меня так замерзло, что я ничего не ощущал, слышал, но не ощущал его.
Сделаю еще десяток шагов, решил я, а затем вернусь. «Куда ж ты вернешься?» — тут же спросил я сам себя ехидно, но не стал обращать внимания на насмешки, а упрямо продолжал считать шаги, двигаясь на негнущихся ногах.
На седьмом я наткнулся на один из столбов, между которыми была натянута антенна. От удара я едва не потерял равновесие. Однако, придя в себя, обхватил столб как родного. В ту минуту я понял, что испытывает приговоренный к смерти, узнав о помиловании. Ощущение изумительное. Но уже минуту спустя восторг сменился гневом, холодной, всепожирающей злобой. Я даже не подозревал, что способен на подобное чувство.
Подняв шест, чтобы не потерять из виду покрытую инеем антенну, я бежал к нашему бараку. Я удивился, увидев освещенные фонарями фигуры, возившиеся возле защищенного от ветра трактора. Мне стоило большого труда осознать, что я отсутствовал каких-то полчаса. Пройдя мимо, я открыл люк и спустился в наше жилище.
Джосс по-прежнему занимался у себя в углу с рацией, четверо женщин жались к печке. Я заметил, что на стюардессе была надета парка Джосса.
Девушка потирала ладони, протянув их к огню.
— Озябли, мисс Росс? — участливо произнес я. Во всяком случае, мне хотелось изобразить участие. Однако даже мне самому голос показался хриплым и неестественным.
— Еще бы она не озябла, доктор Мейсон, — осадила меня Мария Легард. Я обратил внимание на то, что актриса назвала меня по фамилии. — Последние четверть часа она была вместе с мужчинами у трактора.
— И чем же вы занимались?
— Поила их кофе. — Впервые в голосе стюардессы прозвучал вызов. — А что тут такого?
— Ничего, — отрезал я. «Долгонько же ты разливаешь кофе», — мысленно произнес я. — До чего же вы добры.
Растирая обмороженное лицо, я направился в туннель, служивший нам складом продуктов, по пути незаметно кивнув Джоссу. Тот сразу последовал за мной.
— Кто-то попытался отделаться от меня, — начал я без всяких предисловий.
— Отделаться? — Джосс долго смотрел на меня сузившимися глазами. — Хотя теперь я всему поверю.
— Что ты хочешь сказать?
— Минуту назад я стал искать кое-какие запасные детали, однако некоторые не нашел. Но дело не в этом. Насколько вам известно, запасные детали хранятся рядом со взрывчаткой. Кто-то там шуровал.
— Взрывчатка? — Я явственно вообразил себе, как маньяк засовывает под трактор заряд гелигнита. — Пропало что-нибудь?
— Да ничего не пропало. Вот это-то и странно. Я проверял, вся взрывчатка цела. Но в каком она виде! Все раскидано, заряды валяются вместе с запалами и детонаторами.
— Кто сюда днем заходил?
— Кого тут только не было! — пожал плечами Джосс.
И действительно, всю вторую половину дня и вечер одни приходили, другие уходили. Мужчины заходили за деталями для кузова, женщины за продовольствием и иными припасами. Кроме того, в конце туннеля находился наш примитивный туалет.
— Что с вами произошло, сэр? — вполголоса произнес Джосс.
Я рассказал о том, что случилось. Смуглое лицо Джосса напряглось, рот превратился в узкую щель. Джосс понимал, что такое заблудиться на плоскогорье.
— Вот мерзавка, — проронил он. — Надо обезвредить ее, сэр. Непременно обезвредить. Иначе она натворит дел. Но ведь нужны какие-то доказательства, признания или что-то еще, верно? Нельзя же…
— Я позабочусь и о том, и о другом, — отозвался я, не в силах утишить гнев, бушевавший у меня в груди. — Сию же минуту.
Выйдя из туннеля, я подошел к стюардессе.
— Мисс Росс, мы упустили из виду одно обстоятельство, — резко произнес я. — Речь идет о продуктах, оставшихся в кухне-буфете авиалайнера. В ближайшем будущем они могут сыграть решающую роль. Ведь речь идет о жизни и смерти. Много ли там провизии?
— В кухне-буфете? К сожалению, не очень много. Кое-что на случай, если кто-то вдруг проголодается. Мы совершали ночной рейс, доктор Мейсон, пассажиры успели поужинать.
«После чего их угостили своеобразным сортом кофе», — подумал я угрюмо.
— Пусть немного, это неважно, — ответил я. — Пригодится и это немногое.
Я хочу, чтобы вы отправились со мной и показали, где лежит провизия.
— Неужели нельзя подождать? — возмутилась Мария Легард. — Неужели вы не видите, что бедняжка озябла до полусмерти?
— А вы не видите, что я и сам замерз не меньше? — отрезал я. Лишь мое состояние могло извинить тон, каким я разговаривал с Марией Легард. — Так вы пойдете со мной, мисс Росс, или нет?
Она пошла. На сей раз я рисковать не стал. Взял с собой фару-искатель с аккумулятором, еще один электрический фонарь и всучил стюардессе целую охапку бамбуковых палок. Когда мы поднялись на верхние ступеньки лестницы, стюардесса хотела пропустить меня вперед, но велел ей идти первой. Мне было надо видеть ее руки.
