Атлантический рейс - Иванов Юрий Николаевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
– Гвинея. Далекая жаркая страна... – разносится над водой голос диктора, и мы видим карту Африки.
В ее западной части, почти у самого экватора, небольшой участок заштрихован косой линейкой. Это Гвинея, молодое, независимое государство площадью в 246 тысяч квадратных километров и с населением около 3 миллионов человек.
Где-то над нашими головами кричат в черном небе незнакомые птицы, в ярком электрическом луче, бьющем из объектива кинопроектора, мечутся крупные мотыльки и летают, сердито жужжа, фиолетовые жуки. А на экране мелькают кадры: люди в пробковых шлемах, с винтовками в руках гонят куда-то черных людей, закованных в деревянные колодки. Люди в шлемах – французские колонизаторы, люди в колодках – хозяева земли, гвинейцы. Так было совсем недавно. Много раз выступали гвинейцы против колонизаторов, но терпели поражение, потому что среди племен не было единства.
– После второй мировой войны в Гвинее создается Демократическая партия Гвинеи, возглавившая борьбу за независимость страны, объединившая вокруг себя все миролюбивые силы... – раздается голос из динамика. Новые кадры – среди белых, многоэтажных домов Конакри, захлестнув всю ширину улицы, идут тысячи людей с плакатами в руках. На белых полотнищах – надписи: «Свободу Гвинее!», «Французы – вон!» Раздается рев полицейских автомашин, мелькают в воздухе дубинки, падают на асфальт плакаты, льется кровь. Но люди все идут и идут...
– Борьба народа закончилась победой: второго октября 1958 года чрезвычайная сессия Территориальной ассамблеи провозгласила создание нового государства – Гвинейской республики. Правительство возглавил генеральный секретарь Демократической партии Гвинеи – Секу Туре.
Вот он на экране – выступает перед рабочими порта, крестьянами. У него решительное, волевое лицо, энергичные жесты. Секу Туре говорит о том, что впереди еще очень много трудностей. Гвинея – аграрная страна, занимающаяся скотоводством, рыболовством, выращиванием кофе, орехов «кола», ананасов. Но в стране имеются большие запасы бокситов, алмазов, золота, железной руды. И нужно строить фабрики, заводы; начинать добычу богатств, спрятанных в недрах Гвинеи.
По окончании кино матросы, механики окружают тех, кто уже бывал в этой стране: Торина, Жарова, капитана судна. Одних интересует природа Гвинеи, животные, населяющие ее джунгли, саванну, плоскогорья. Ивану Лукьянцу хочется знать, разрешена ли в Гвинее охота на львов и можно ли на них поохотиться. Кто-то задает вопрос о племенном составе страны, а Славу интересует, существует ли в Гвинее многоженство? Больше вопросов нет. Еще вопрос. Это – электрик. Здоровый, широкоплечий парень, весь как бы сколоченный из бугристых мышц. Парень вроде бы и ничего: учится заочно в техникуме, неплохо справляется со своими обязанностями. Но на весь мир он смотрит лишь с одной точки: «А что с этого можно иметь?» Я гляжу на него и уже знаю, какой вопрос он сейчас задаст.
– Природа, птички-зайчики, все это хорошо, – говорит он глухим, как из бочки, голосом. – Скажите-ка лучше, что там можно купить? И стоит ли брать валюту?
На такой вопрос отвечать не хочется. Громко зевнув, электрик сплевывает за борт и отправляется спать.
Уже глубокая ночь, но после кинофильма на палубе еще долго мерцают огоньки сигарет; третий механик наигрывает на гитаре, и под ее звуки слышен голос «деда»:
– ...так вот, ребятишки... воды у того Борнхольма были напичканы минами, как суп клецками у хорошей хозяйки. И вот выплыла та зеленая, в ракушках мина... Аж дыхание у нас в животах сперло. Ну и...
Что произошло дальше с зеленой миной, я так и не дослушал, ушел к себе в каюту и лег спать – ведь завтра рано вставать.
ГЛАВА VI
Конакри и конакрийцы. – Крылатые санитары. – Пальмовые острова. – Обитатели Золотого пляжа. – Уходим под воду. – Плантация.
Гвинея встретила нас рокотом машин, напряженным деловым шумом, грохотом и лязгом портальных Кранов. Черный кудрявый лоцман уверенно ведет наш теплоход в порт Конакри, столицу республики. Вдоль причалов выстроились десятки серых, черных, белых корпусов грузовых теплоходов и танкеров. Над палубами, надстройками возвышаются блестящие крыши береговых складов; суетливо двигаются ажурные руки кранов, а дальше в красноватой пыльной дымке виднеются белые корпуса небоскребов и густые кроны высоких деревьев.
Конакри. Сразу же бросаются в глаза различные механизмы, в большом количестве выгруженные с теплоходов. Ровными рядами стоят ярко-желтые тракторы, сверкают свежей покраской грузовые автомобили, громоздятся огромные ящики, в которых упакованы различные станки. Все эти машины как бы указывают на то, чем живет сейчас, чем занята Гвинея. На механизмах и ящиках виднеются немецкие, болгарские, русские надписи. Это и понятно: республика отказалась от помощи заокеанских толстосумов, жадно тянущих руки к богатствам страны, и американские, английские, французские фирмы убрались из Гвинеи. В порту совершенно не видно белых: после изгнания французских колонизаторов подавляющее большинство белых чиновников покинуло страну в надежде, что молодое государство, лишившись важнейших специалистов, погибнет, развалится. Но республика выстояла, не погибла, хотя было нелегко устоять под натиском врагов, открытых и скрытых. На помощь стране пришли Советский Союз и другие социалистические государства. Сюда, в далекую жаркую Гвинею, проложили курс советские, польские, чешские штурманы, и громадные теплоходы под красным флагом с серпом и молотом стали частыми гостями маленького свободолюбивого африканского государства...
– Салют! – раздалось с берег*...
Вглядываюсь в высоченного стройного полицейского, в его мужественное смуглое лицо. Да ведь это Исмаил! Наш старый, добрый знакомый. Помню, как в прошлом году он пришел на наше судно и, показав ослепительные зубы, произнес в качестве приветствия:
– Москва – спутник. Титов – Гагарин. Карашо! – потом заглянул в записную книжку и добавил: – Ростов – папа, Одесса – мама...
Мы засмеялись и пожали его крепкую руку: ох, уж эти одесситы – ну, буквально везде, во всех портах оставляют о себе память! Исмаила интересовало буквально все; за полчаса беседы в его записной книжке появилось до полусотни новых русских слов. Каждый день он приходил к нам в гости, а потом и проводил наш теплоход.
И вот снова Исмаил достает свою записную книжку. Заглянув в нее, он уверенно произносит:
– Как дела, товарищи?
Он такой же приветливый и добродушный. Только меньше смеется, да на лице его багровеет глубокий шрам, которого не было раньше. Заметив наши внимательные взгляды, он поправляет на плече автомат и мрачнеет:
– Враги республики...
Да, нелегко гвинейцам строить новую жизнь. По существу, империалисты объявили блокаду молодой республике. Это чувствуется во многом: не хватает лоцманов, и суда подолгу простаивают на рейде; нет того обилия продуктов и товаров, какое можно увидеть в других портах, плохо с топливом, водой. Но разве эти недостатки могут затушевать те громадные завоевания, которые уже достигнуты в республике? И важнейшее среди них – независимость!
Мы идем по городу. Он чист и красив. Всюду видны новостройки: там возвышается корпус школы, дальше целый квартал жилых домов, детские ясли, новые магазины. По улицам снуют «Москвичи», «Волги», торопятся куда-то чешские автомобили «Шкода». Веселые стайки курчавых ребятишек бегут на занятия; им больше не нужно спешить в порт в надежде выпросить у иностранного моряка за мелкие услуги несколько медных монет. Теперь у них другие, приятные заботы: арифметика, история, родной язык.
На площадях и улицах виднеются массивные цоколи, на которых совсем недавно возвышались увешанные орденами надменные бронзовые генералы и елейно улыбались французские миссионеры. Сейчас бронзовые генералы валяются на французском кладбище, уткнувшись острыми воинственными носами в красную землю; тут же застыли низвергнутые чугунные миссионеры, и по их застывшим улыбкам ползают изумрудные ящерицы.
