Остров отчаяния - О'Брайан Патрик (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗

— Нет, — отозвался Стивен, вспомнив все виденные им тюрьмы, — не видел. — В испанских тюрьмах было так же грязно, в подземных казематах Лиссабона было не менее мокро, но их хоть не швыряло во всех направлениях. Там можно было умереть от истощения и еще от кучи разных болезней, но не от морской болезни (позорнейшая смерть). — Точно, не видел. И сдается мне, что теперь, когда их врач окончательно и бесповоротно мертв, мне придется заботиться об их здоровье. И мне необходим второй помощник.

Как врачу на корабле четвертого ранга, Стивену были положены два ассистента. Несколько вполне квалифицированных специалистов, включая недавних сослуживцев, обращались к нему, ибо доктор Мэтьюрин не был обделен вниманием коллег. Его «Соображения об улучшении корабельных лазаретов», «Мысли о профилактике болезней, свойственных морякам», «Новая методика надлобковой цистотомии» и «Трактат о путях заражения лихорадкой» были прочитаны от корки до корки всеми мало-мальски смыслящими хирургами королевского флота, вояж с ним означал профессиональный рост и карьерные перспективы в дальнейшем. А то, что он служил под началом Счастливчика Джека Обри, обещало неплохие призовые суммы: помощник судового врача «Боадицеи», например, уволившись со службы, на свою долю призовых купил практику в Бате, и уже держал собственный выезд. Но верный принципам конспирации, предостерегавшим от обзаведения доверенными слугами, Стивен никогда не брал дважды одного и того же помощника. В этот раз он не только отклонил предложения тех, кого знал, но и вообще решил ограничиться одним человеком, Полом Мартином: отличным анатомом с Нормандских островов, рекомендованным Стивену его другом по «Отель Дье» Дюпютреном. Мартин, будучи подданным Короны (точнее, герцога Нормандского), большую часть жизни провел во Франции, где и опубликовал свой «Оссибус» — работу, что произвела фурор среди разбиравшихся в костях по обе стороны Ла-Манша. По обе, ибо, несмотря на войну, наука по-прежнему не знала преград — и Стивен тоже был приглашен обратиться к учащимся Парижского Института. Путешествие было разрешено обоими правительствами, и состоялось бы, если б не история с Дианой Вильерс и еще некоторыми до сих пор не решенными обстоятельствами.

— Капеллан. Капеллан, как ты выражаешься, мог бы стать подкреплением. Я знавал священников, неплохо изучивших медицину, которые могли прекрасно помочь хирургу в бою. Не только псалмами и наставлениями, так что — а ведь и хирурги не бессмертны — и они были бы вполне полезными членами экипажа. Поэтому меня всегда удивляло твое нежелание иметь их на борту. Я не беру в расчет варварские предрассудки слабых разумом насчет кошек, покойников и священников на борту — ты им не подвержен.

— Вот что я тебе скажу, — тон Джека был мрачен, — я уважаю духовенство, конечно, и Христово учение, но я не могу убедить себя, что священник уместен на военном корабле. Ну, хоть взять это утро… В воскресенье на службе он бы увещевал относиться друг к другу как братья, не сотворить зла ближнему, ну, ты понял. Мы все говорим «Аминь» и «Леопард» идет дальше — со всеми этими людьми в кандалах в дерьмовой дыре в носу. Но это только о том, что раскрылось мне этим утром, а вообще говоря, довольно странно, почти ханжество — призывать команду военного судна, готового к бою, возлюбить врагов своих и подставить другую щеку. Черт возьми, да все мы, до последнего матроса, тут затем, чтобы снести с поверхности моря любого врага, которого сможем. Если команда уверует всерьез, то где будет дисциплина? А если не уверует — это насмешка над святыми вещами и прямой путь в пекло. Поэтому я предпочитаю читать им Свод законов Военного времени или рассказывать об их долге. На мне нет стихаря и прочей мишуры, так что меня нельзя понять превратно.

Джек собрался упомянуть жалкую мораль большинства виденных им судовых капелланов, и рассказать к месту анекдот с длиннющей бородой про лорда Клонкарти:

Но, вовремя вспомнив, что Стивен и сам папист, и может быть обижен, и что, в любом случае, анекдот может быть адресован в свете последних слов и в его адрес, он промолчал, отметив про себя: «Ты опять ухитрился уйти от подветренного берега, Джек».

— Именно, — отозвался Стивен. Этот вопрос занимал множество искренних натур, и я довольно далек от его решения. Думаю, мне надо прогуляться к носу, взглянуть на новых пациентов. Их, бедняг, уже должны бы перенести на бак, верно? И эта твоя миссис Уоган, когда ей позволят подышать воздухом? Ибо, должен сообщить тебе, что я не отвечаю за их здоровье, если им не дадут дышать свежим воздухом хотя бы час в сутки, в хорошую погоду лучше дважды.

— Боже, Стивен, я чуть не забыл! — и Джек заорал:

— Мистер Нидэм! — клерку в приемной, — позовите первого лейтенанта! Секундами позже, Когда Пуллингс вбежал со стопкой бумаг:

— Нет, Том, сейчас не до счетов. Прошу, отправьте фонарь в маленькую каюту за канатным ящиком — там женщина-заключенная, которая содержится отдельно.

Затем Джек распорядился, чтобы Пуллингс также выяснил, что суперинтендант сделал для жизнеобеспечения осужденных: рационы, реальные запасы, и, еще про обычную практику на транспортах касательно прогулок заключенных.

— Есть сэр. А этот «заяц», сэр. С ним как быть?

— «Заяц»? А этот полудохлый парнишка… Ну, коль ему так хотелось в море — вот он и в море. Можете вписать его сверхкомплектным матросом-новичком. Бог знает, что за романтические бредни витают в его голове, но на нижней палубе их скоро оттуда выбьют.

— Может, он от девчонки сбежал, сэр? Двадцать молодых парней с вахты правого борта завербовались по этой же причине.

— Да, попадаются молодые хиляки с таким шлейфом беременных за ними, что твой деревенский чемпион, даром, что ходит с важностью племенного быка, просто само целомудрие рядом с ними. Или просто возможностей не было? Кто скажет? Может, пламя жарче в тонких формах? Или все за счет более привлекательных манер? Но его нельзя посылать на работы до восстановления. Такое истощение! Его надо кашкой с ложечки кормить каждую вахту, причем с маленькой ложечки — или у нас на руках будет еще один труп. Его можно убить добротой и куском свинины.

Стивен еще повозился перед уходом, дождался, пока Пуллингс удалится к своим многочисленным обязанностям, и тогда спросил:

— Джек, а ты вообще когда-либо видел джентльмена на нижней палубе?

— Да, нескольких.

— А как ты сам себя почувствовал, когда тебя, мичмана, твой капитан отправил в матросский кубрик за некомпетентность?

— Не за некомпетентность.

— Я точно помню, что он тебя назвал «бревном» [3].

— РАЗВРАТНЫМ бревном! Я прятал девчонку в канатном ящике. Он имел в виду мою мораль, а не способности.

— Я потрясен. Но все же, как оно было?

— Ну, ложем из роз это точно не было. Но я прирожденный моряк, а кубрик мичманов — это тоже не розы. Но для новичка, мечущего харч, это может быть очень тяжело. Я знал одного, сын священника, попал в переделку в колледже — он не выдержал и умер. В целом, могу тебе сказать, что образованный человек, если он молод и здоров, если он попал на счастливый корабль и может постоять за себя, если он выживет в первый месяц, у него есть хороший шанс. Но только в этих обстоятельствах.

Стивен шел к носу по наветренному шкафуту, и, несмотря на горе, все еще живущее в глубине его сердца, и переполняющее его безнадежное чувство, настроение его поднялось. День становился все более ясным, ослабевающий ветер зашел еще на румб с кормы, и «Леопард» теперь ходко шел под нижними парусами, марселями и нижними лиселями — новенькие паруса сияли ослепительной белизной на фоне неба. Огромные гладкие выгнутые полотнища просто слепили и скорее угадывались, чем были видимы на фоне четких и ясных линий снастей. И повсюду струился теплый живительный возбуждающий воздух, он пропитывал все, с каждым вдохом проникал все глубже в легкие и заставлял хмурые морщины расправляться, а мрачный взгляд — оживать.