Золотой ястреб - Йерби Фрэнк (читать книги без TXT) 📗
К середине марта 1694 года его имя стало широко известно на Карибах и внушало страх всем испано-говорящим поселениям. Он плавал под изображением золотого ястреба, похожим на его золотистую львиную гриву. Люди рассказывали о его яростных атаках и холодной жестокости.
Кит стоял на палубе и перебирал пальцами концы золотистого шарфа, завязанного вокруг талии. Из-за крыльев черной цапли виднелись стволы пистолетов. Его голубые глаза, казалось, ничего не видели, потому что мысли в этот момент были далеко.
Он снова думал о своей матери. После обычной уже боли, вызванной мыслью о ее ужасной смерти, он снова тщетно пытался ответить на старые вопросы. Почему эта милая, изящная женщина появилась в Кадисе? Эта блондинка, похожая на своих скандинавских предков, когда-то высадившихся на севере Франции? Почему, во имя Бога и Богородицы, она вышла замуж за этого разбогатевшего крестьянина, Пьера Лабата? Пьер не заслужил особого уважения Кита из-за своей суетливости и некоторой трусоватости, но он всегда к нему хорошо относился. Он обожал изящную аристократическую женщину, которая стала его женой, и всегда хорошо обеспечивал Дженни и Кита, зарабатывая деньги на изготовлении париков грандам юга Испании. В своем маленьком деле он был истинным артистом, но так и не пришел в себя, обнаружив себя однажды мужем знатной дамы из Нормандии. Если бы он остался в своей родной Франции, такое могло ему лишь присниться в фантастических снах.
Кит подозревал, что он сам был одной из причин этой таинственности, и это было тем более вероятно, что Пьер Лабат никогда не наказывал его. Кроме того, Кит, с его высоким ростом и стройной фигурой был абсолютно непохож на жирного, маленького Лабата. Ни одной из своих черт он не был похож на своего так называемого отца. К тому же, надменность и чванство Кристобаля Джерадо в детстве и юности определенно говорили в пользу гордой испанской крови.
Кит был уверен; что Бернардо частично или полностью знал ответы на все эти загадки, потому что он был верным другом Дженни Джирадеус с того самого дня, когда она впервые ступила на берег Испании. То, что Дженни с самого начала поддерживала дружеские отношения с великодушным Бернардо, с этим «новым христианином», как называли обращенных евреев, говорило о многом. В Испании 1689 года все было совершенно по-другому. Там, где раньше были синагоги, теперь проводились мессы, а тысячи хороших и честных людей лежали друг на друге в общих могилах наполовину опустевших городов Кастилии и Арагона. Пьер Лабат испытывал неприкрытый ужас, едва Бернардо приближался к его двери, но Кит и Дженни всегда встречали его как лучшего друга.
Сколько Кит себя помнил, между ним и Бернардо были отношения как между отцом и сыном. В своем старшем товарище Кит находил смелость и боевой дух, которого ему инстинктивно недоставало в женоподобном Лабате. Кроме того, он мог доверить Бернардо любой секрет, не опасаясь, что тот разболтает.
– Есть вещи, – говорил он, когда его спрашивали о чем-то подобном, – которых лучше не знать.
И никакие угрозы или предложения не могли сдвинуть его с этой позиции.
Постепенно мысли Кита независимо от его воли переключились на Бианку. Почему мысль о том, что Бианка станет женой дель Торо, была так отвратительна для него? Какие чувства он на самом деле испытывал к этому мягкому и нежному существу? Было ли это любовью? Как могло так случиться, чтобы человек полюбил одновременно двух таких абсолютно разных женщин? Бианка была путеводной звездой во тьме, способной подарить душе человека вечное блаженство, а Роза своей яркой красотой была способна растопить даже груды льда. А он, помоги ему Бог, любил их обеих!
В этот момент ему вдруг все стало ясно. Почему он уже не так уверен, что сможет хорошо отомстить дель Торо, когда прошло так много времени? Он подумал, что пробовать достать дона Луиса в Картахене было невероятной глупостью, потому что этот мрачный серый город был окружен громадной каменной стеной, но подсознательно он беспокоился о Бианке, и о той преданности, которую она проявляла к нему. Если он убьет своего врага, не должен ли он будет ответить за это перед Бианкой? Но что ему делать с Розой? Роза была в его крови. Одно упоминание ее имени заставляло бешено биться сердце. Если бы он родился мусульманином, он мог бы иметь их обеих!
Впервые за долгое время он начал анализировать свои чувства и обнаружил, что кроме раздирающей душу любви к двум женщинам и всепоглощающей ненависти к дону Луису, им владело еще одно чувство: мощное, всеохватывающее честолюбие. Его отрочество было окутано покровом тайны, покорности обстоятельствам, но ему всегда недоставало величия. Богатство? Он имел его. Но он желал большего, чем богатства. Он хотел, чтобы его имя было известно от горизонта до горизонта и чтобы его унаследовали сыновья.
Эти сыновья – будут ли их кудри ярко-рыжими или черными, как ночь? Опять он думает об этом! Рассердившись, Кит попытался выбросить из головы эти мысли и переключиться на детальную планировку своего будущего поместья. Он стал представлять комнату за комнатой, обставляя их в своем воображении со всей пышностью, которую когда-либо видел или о которой слышал. В комнатах должны стоять резные, позолоченные стулья, на спинках которых будет его герб. Эта мысль внезапно сбросила его с небес на землю, и на его губах появилась горькая усмешка. Герб! Какой геральдический девиз поместит он на нем? Зловещая полоса на пустом поле? Он был человеком без имени, без отца, бастардом, который мог изобразить на своем щите только золотого ястреба – символ птицы-грабителя.
Он тряхнул головой, чтобы отделаться от этих мыслей, но в этот момент безошибочно различил пушечный гул. Он повернулся к Бернардо, но разговоры оказались излишни. Бернардо стоял, наклонившись вперед, его ноздри трепетали, а могучее тело напряглось.
– Поднять все паруса, – приказал Кит.
Еще не стемнело, когда они прибыли к месту действия. Низкий черный корвет стоял в окружении трех огромных, окованных железом кораблей, которые, казалось, были порождением дьявола. Киту не нужно было даже отдавать приказания – его люди уже были на своих местах. Даже один бронированный корабль был неожиданной удачей для человека, мечтавшего об этом долгие годы, а тут целых три! В этих огромных кораблях испанцы перевозили тонны золота и серебра, заменив ими флот из нескольких галеонов. В этом был свой смысл, потому что одинокий корабль было почти невозможно заметить на гигантских просторах океана.
Без посторонней помощи маленькому кораблю было не справиться. Правда, огромные корабли были не слишком приспособлены для боя – корвет ускользал из-под их огня с издевательской ловкостью, – но легкие пушки корвета не могли пробить их тяжелого борта. «Морской цветок» мчался к месту сражения подобно белокрылой птице. Когда они подошли на расстояние пушечного выстрела, Кит приказал открыть огонь по оснастке бронированных кораблей. «Морской цветок» после четырех бортовых залпов перебил мачты двух огромных испанцев. Увидев это, третий спустил флаг.
Команда «Морского цветка» перебралась на испанца и начала перегружать золото и серебро к себе на корабль. Пока они были заняты этой приятной работой, к другому борту испанца подошел корвет, и его команда заявила свои права на груз. Уже чуть было не пошли в ход пистолеты, когда Кит, увидев это, перебрался на качающуюся палубу испанца.
– Остановитесь! – закричал он. – Здесь хватит нам всем. Мы поделимся с вами.
– Кто здесь говорит о дележе? – ответил ему чей-то голос. – Это наша добыча!
Что-то в тоне этого голоса приковало внимание Кита. Голос был чистым сопрано, похожим на голос мальчика из церковного хора. Кит стремительно обернулся на этот голос и застыл на месте, увидев чувственные, красные, как кровь, губы, изумрудные глаза и длинные медно-красные волосы.
– Вы, – его губы шептали это слово, но ни один звук не вырвался наружу.
Он видел, как она шла к нему навстречу с испанской плеткой в руках, и по мере того, как она подходила к нему, в ее глазах отражались охватившие ее чувства. Она узнала его.
