Террор - Симмонс Дэн (читать книги без регистрации полные .txt) 📗

Жену Икпакхуака — значительно моложе мужа годами — звали Хигилак. Асиаюк с глупой ухмылкой объяснил, что данное имя означает «Ледяной Дом», но Хигилак держалась с гостями отнюдь не холодно. Она вместе с мужем радушно приняла отряд Таликтуга, накормив горячей пищей и вручив всем подарки.

Он осознал, что никогда не поймет этих людей.

Ипакхуак, Хигилак и прочие члены семьи угостили их умингмаком, жареным мясом овцебыка, которое Талириктуг ел с удовольствием, но Силна, Асиаюк, Науйя и остальные через силу, поскольку они были нетсиликами, «людьми, питающимися тюлениной». По завершении церемонии знакомства и трапезы он сумел на языке жестов, истолковываемых Асиаюком, перевести разговор на дары каблуна.

Икпакхуак признал, что община плаща действительно владеет таким сокровищем, но, прежде чем показать дары гостям, попросил Силну и Талириктуга продемонстрировать всем жителям деревни свои магические способности. Большинство олеекаталиков никогда в жизни не видели ни одного сиксам иеа — хотя сам Икпакхуак несколько десятилетий назад знал отца Силны, Айю, — и Икпакхуак вежливо спросил, не согласятся ли Силна и Талириктуг немного полетать над деревней и, возможно, превратиться в тюленей, только не в медведей, пожалуйста.

Силна объяснила — при помощи говорящей веревки и Асиюка в роли переводчика, — что два небесных повелителя духов не желают этого делать, но они оба покажут гостеприимным олеекаталикам обрубки языков, отнятых у них Туунбаком, а ее муж-каблуна-сиксам-иеа доставит им редкое удовольствие увидеть его шрамы… шрамы, оставшиеся после яростной схватки со злыми духами, произошедшей много лет назад.

Это вполне устроило Икпакхуака и его людей.

После демонстрации шрамов Талириктугу удалось заставить Асиаюка снова вернуться к разговору о дарах каблуна.

Икпакхуак мгновенно кивнул, хлопнул в ладоши и послал мальчишек за сокровищами. Дары каблуна передавали по кругу из рук в руки.

Несколько разных деревянных деталей, в том числе хорошо сохранившаяся свайка.

Золотые пуговицы с якорем.

Фрагмент любовно расшитой нижней рубашки.

Золотые часы, цепочка от них и горсть мелких монет. Инициалы

на задней крышке часов наводили на мысль, что они принадлежали Чарльзу Дево.

Серебряный пенал с инициалами

на внутренней стороне крышки.

Наградная золотая медаль с выгравированной благодарственной надписью, некогда полученная сэром Джоном Франклином от Адмиралтейства.

Серебряные вилки и ложки с гербами различных офицеров Франклина.

Маленькая фарфоровая тарелка с выведенным на ней эмалевой краской именем

Скальпель.

Портативное бюро красного дерева, которое человек, сейчас державший его в руках, сразу узнал, поскольку в прошлом оно принадлежало ему.

«Неужели мы действительно тащили все это дерьмо в лодках сотни миль? — подумал Крозье. — А до этого везли тысячи миль из Англии? О чем мы думали?» Он закрыл глаза, борясь с приступом тошноты, подкатившей к горлу.

Безмолвная дотронулась до его руки. Она почувствовала, как внутри у него все переворачивается. Он посмотрел ей в глаза, чтобы показать, что он по-прежнему здесь, хотя это было не так. Не совсем так.

Они двинулись на веслах вдоль побережья на запад, к устью реки Бака.

На вопрос, где они нашли сокровища каблуна, олеекатали-ки Икпакхуака отвечали расплывчато, даже уклончиво — несколько из них говорили о месте под названием Кинуна, которое могло являться одним из крохотных островков в проливе к югу от Кинг-Уильяма, но большинство охотников сказало, что они нашли сокровища к западу от Талойоака, в месте под названием Куглуктук, каковое слово Асиаюк перевел как «падающая вода».

Крозье решил, что речь идет о первом по счету маленьком водопаде на реке Бака, находящемся неподалеку от устья.

Они провели там неделю, занимаясь поисками. Асиаюк с женой и три охотника остались с умияком в устье реки, но Крозье и Безмолвная с детьми, по-прежнему снедаемый любопытством охотник Инупиюк и остальные охотники поднялись на каяке вверх по течению примерно на три мили, к первым низким водопадам.

Он нашел там несколько бочарных клепок. Кожаную подошву с дырками, оставшимися от гвоздей. Из-под песка и тины на берегу он извлек восьмифутовую изогнутую дубовую доску, некогда отполированную — возможно, от планширя одного из тендеров. (Олеекаталики сочли бы такую находку настоящим сокровищем.) И больше ничего.

Потерпев неудачу, они шли на веслах вниз по течению обратно к побережью, когда повстречали старика с тремя женами и четырьмя сопливыми детьми. Жены тащили на спине свернутые оленьи шкуры; по словам старика, они пришли к реке порыбачить. Он никогда прежде не видел ни одного каблуна, тем более сразу двух безъязыких повелителей духов сиксам иеа, и страшно испугался, но один из сопровождавших Крозье охотников успокоил его. Старика звали Пухтоорак, и он принадлежал к общине Кикиктаркуак из племени Настоящих Людей.

После обмена съестными припасами и добродушными шутками старик поинтересовался, что они делают так далеко от северных территорий Людей Прямоходящего Бога, и, когда один из охотников объяснил, что они ищут живых или мертвых каблуна, возможно, проходивших здесь, — или их сокровища, — Пухтоорак сказал, что никогда не слышал, чтобы каблуна проплывали по этой реке, но, прожевав и проглотив огромный кусок подаренной тюленины, добавил: «Прошлой зимой я видел большую лодку каблуна — размером с айсберг — с тремя торчащими из нее палками, вмерзшую в лед неподалеку от Утьюлика. Думаю, в ней находились мертвые каблуна. Несколько наших молодых людей вошли внутрь — им пришлось прорубить каменными топорами дыру в стенке, — но они оставили все деревянные и металлические сокровища на месте, поскольку в доме с тремя палками, сказали они, обитают призраки».

Крозье взглянул на Безмолвную. «Я правильно его понял?»

«Да», — кивнула она. Каннеюк заплакала, и Силна распахнула свою летнюю парку и дала малышке грудь.

Крозье стоял на скале и смотрел за корабль, затертый льдами. Это был британский военный корабль «Террор».

Путешествие от устья реки Бака до этой части побережья Утьюлика заняло у них восемь дней. Через охотников из общины Людей Прямоходящего Бога, понимавших язык жестов, Крозье предложил щедрое вознаграждение Пухтоораку, если он согласится взять с собой свою семью и показать путь к лодке каблуна с тремя торчащими из крыши палками, но старый кикик-таркуак не хотел иметь никакого дела с населенным призраками домом каблуна. Хотя прошлой зимой он не заходил внутрь вместе с молодыми людьми, он видел там следы разложения, оставленные пиификсааками — вредоносными духами, населявшими место.

Утьюликом на наречии инуитов называлось западное побережье полуострова, известного Крозье под именем Аделаиды. Каналы во льдах заканчивались очень далеко к западу от залива, ведущего к устью реки Бака, — сужающийся пролив там был покрыт сплошным паком, — и потому им пришлось высадиться, спрятать каяки и умияк Асиюка и продолжить путь на тяжелом каматике, запряженном шестью собаками. Пользуясь своего рода методом счисления пути, которым, Крозье знал, он никогда не овладеет, Безмолвная провела отряд через внутренний перешеек полуострова шириной миль двадцать пять к той части западного побережья, где Пухтоорак видел корабль — и даже, признался он, стоял на его палубе.

Асиаюк не хотел покидать свою удобную лодку, когда настало время двигаться по льду к суше. Если бы Силна, одна из наиболее почитаемых повелительниц духов в племени Людей Прямоходящего Бога, не выразила знаками настойчивую просьбу, чтобы он присоединился к ним (а просьба сиксам иеа являлась приказом даже для суровейшего из шаманов), Асиаюк велел бы своим охотникам отвезти его обратно домой. В конечном счете он с шиком ехал на каматике, накрывшись меховыми полостями, и даже время от времени помогал, швыряя в псов камешки и покрикивая «Хо! Хо! Хо!», когда хотел, чтобы они взяли влево, и «Но! Но! Но!», когда хотел повернуть направо. Крозье задавался вопросом, не открывает ли старый шаман для себя заново давно забытое удовольствие катиться на санях, влекомых собачьей упряжкой.