Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Папоров Юрий Николаевич (книга жизни .txt) 📗
— Надрезать фок и грот ножами!
Не прошло и минуты, как главные паруса корабля превратились в лоскуты жалкого отрепья. Оказавшись всецело в руках стихии, фрегат погружался в пучину, но упрямо выныривал из нее и стремительно летел вперед, словно бы подгоняемый феерическими ударами молний и смерчами, низвергаемыми с неба в виде гигантских хоботов цвета воронова крыла. У штурвала, приторочив себя ремнями к перилам мостика, трудились сразу трое рулевых. Хорхе неустанно следил за их работой. Педро, не отдававший ни одной ошибочной команды, как и все остальные, с ног до головы обдаваемый морской водой, стоял на мостике, как одухотворенное изваяние, и нет-нет, да и улыбался, непременно вспоминая добрым словом мастерство французских кораблестроителей. Душой, сознанием своим он знал, что выстоит и улыбкой отвечал рассвирепевшей стихии. Хорхе подумалось, что если на сцене театра следовало бы представить Духа моря, появившегося из пучины, чтобы сразиться с разбушевавшейся природой, то Педро это бы блестяще удалось. Хорхе гордился, что у него был такой бравый капитан и верный друг.
Де ла Крусу не менее, чем кому-либо другому, было хорошо известно, что подобные ураганы на море в тех широтах свирепствуют не более нескольких часов кряду. И незначительное снижение силы громовых ударов и небольшое просветление в туче, висевшей плотным черным шатром над судном, порадовали капитана. Вместе с тем, хоть «Андрес II» и оставил уже позади опаснейшие рифы Сан-Фелипе, соприкосновение с которыми при такой погоде непременно бы разнесло фрегат в щепы, угроза быть вынесенным на песчаные отмели полуострова Гуанаакабибес оставалась.
Всеобщий вздох облегчения наступил, и даже раздались отдельные крики ура, когда, прежде словно впивавшийся в судно, черный хобот смерча отвернулся, ушел на север. Сразу посветлело, и немедленно прозвучала команда:
— Полный лево руля!
Фрегат несло на Голландский мыс, а до выхода в Юкатанский пролив оставалось еще миль семь. Совсем стало легко на сердце корсара, когда на траверзе по правому борту показались уступы мыса Сан-Антонио, а в небе сквозь тучу — проблески света. Чтобы привести в более или менее достойный порядок судно, потребовалась авральная работа семи вахт. Помимо прочего урона, экипаж потерял трех матросов и одну из ретирадных пушек, которая, сорвавшись с крепления, разнесла часть борта юта и нырнула в пучину.
«Андрес II», как бы стряхнувший с себя тяжесть, принесенную внезапным ураганом, бодро шел к порту Веракрус. Пройдя Юкатанский пролив, фрегат повстречал двухмачтовую шхуну, капитан которой попросил помощи. На шхуне имелись тяжелораненые, которым Медико и лекарь оказали помощь. Ранним утром шхуна, которая везла из Гаваны в Панаму для дальнейшей транспортировки в Перу бочки с ромом, подверглась нападению пиратского брига «Отважный». Экипаж шхуны не был в состоянии оказать сопротивление американским пиратам, и все же, требуя выдачи всех наличных денег и драгоценностей, пираты кое-кого подстрелили и поранили ножами. Забрав все, что им понравилось, они вынудили матросов шхуны перегрузить на свой бриг все двести бочек рома и ушли.
— Я знаю их повадки! И я укажу, где их следует искать, — уверенно заявил Добрая Душа. — Впереди, совсем неподалеку есть островок Перес. Они укрылись в одном из его заливчиков и пьянствуют. Лопни моя печень, если это не так!
— Ну что? — спросил де ла Крус капитана шхуны. — Пойдете с нами? Если найдем пиратов, все, что у вас отняли, и все еще не распитые бочки с ромом вернем на шхуну.
Однако груз был застрахован, а найти пиратов было проблематично, и потому капитан решил возвратиться в Гавану. Фрегат корсара поспешил к островку Перес. Добрая Душа, как обычно, не ошибся. Уже солнце приближалось к горизонту, когда впередсмотрящий обнаружил пиратский бриг, стоявший на якорях в небольшом заливчике. Фрегат подошел к бригу без единого выстрела. На пиратской посудине обнаружили его присутствие, только когда на ее борт полетели абордажные крючья. Впрочем, ни один из пиратов не был в состоянии оказать какое-либо сопротивление. Многие спали, кто в кубрике, в своих гамаках, а кто и прямо вповалку на палубе. Те же, кто еще продолжал веселиться, еле держались на ногах и мало что соображали. В стошестидесятилитровой бочке рома оставалось «напитка счастья» на самом дне. Экипаж же на бриге состоял из более чем сотни человек. Капитаном его был Кристофер Муди. На флагштоке его брига ветер полоскал черный флаг с изображением черепа и под ним дикого кабана, да еще с крылышками. Кабан в представлении пиратов почему-то считался символом времени. Крылышки, должно быть, по мысли американского англичанина Муди, означали, что его время летит вперед и нет ему остановки.
Довольно неопрятный и давно не мытый капитан подал знак, и тут же старший боцман вылил своему шефу на голову ведро морской воды.
— Все обезоружены и загнаны в свои кубрики, — доложил Добрая Душа.
На палубе «Отважного» остались капитан, его помощник и старший боцман. Все они плохо соображали, но еще держались на ногах. Старший боцман у пиратов формально был третьим после капитана и его помощника, однако довольно часто играл на корабле не меньшую роль, чем сам капитан, и члены экипажа подчинялись боцману с большей охотой.
— Ну, так что, Кристофер, судьба подвела или присущая тебе глупость? Однако время твое остановилось! Пора снимать с мачты порожденный бестолковым воображением флажок, — начал разговор де ла Крус. — Да вот только некому даже его и снять. Люди твои утратили, утопили в роме разум. Добрая Душа, распорядись!
Боцман ловко стянул вымпел с черепом и кабаном с крылышками, сорвал его с веревок и поджег.
— Сгорело твое время, капитан! — заключил де ла Крус. — И нет возможности ничего начать сначала.
— Плохим время не бывает, а вот — ик — человек! Он и делает время. У меня оно было неплохим!
— Все в этом мире зависит от интеллекта, и время человека в том числе. Оно разное у разных людей! А ты обязан знать, Кристофер, — в разговор вступил Хорхе, — что время справедливо и обязательно ставит все на свои места. Вот и ты обрел свое — решетка, тюрьма. И хорошо, если не виселица!
— Подождем, увидим! Зато я пожил! И пожил в свое удовольствие. Глуп я только в том, что не поверил цыганке из Джексонвилля. Говорила она мне: «Эти полгода не встречайся с испанцами. Большую беду принесут тебе!» Не поверил. Сам виноват, что время мое приостановилось. Но вы, королевские служаки, черви, что знаете вы в этой жизни? А я пожил!
— И кончил жизнь благодаря беспутной, разгульной, дикой страсти.
— Поведете в Веракрус? Тут, пожалуй, по пути не встретить собрата. — И капитан Муди вынужден был наклониться через борт.
— Отдай необходимые распоряжения, Добрая Душа. Ночь проведем здесь. Завтра на заре поднимем паруса, — заключил де ла Крус.
Тысячи флибустьеров и еще большее число пиратов преждевременно окончили свои жизни из-за пристрастия к вину. Общеизвестен факт: захватив Панаму, пираты там обнаружили несметные запасы спиртного. Испанские отряды были рядом, и положение спас Генри Морган, сообщив своим людям, что по приказу испанского губернатора в каждую бочку был подсыпан яд.
В действительности главным врагом флибустьеров и пиратства был алкоголь. Позднейшие исследователи без спора пришли к общему выводу, что членов корпорации Береговых Братьев в большем количестве на тот свет отправил алкоголь, чем их истинные противники.
Солнце уже заходило за горизонт, когда де ла Крус направился на свой фрегат. Однако прежде Педро предложил:
— Капитан, прикажите вашему боцману вручить мне его дудку!
Де ла Крус знал, что дудка у Доброй Души была отменной, но ту, что висела на одной из петель куртки старшего боцмана пиратского брига на золотой цепочке, видно, отделывал отменный мастер и из чистого серебра. Педро трижды перехватывал внимательный взгляд Доброй Души, обращенный на эту диковинку, потому и забрал пиратскую дудку с собой. На фрегате, перед тем как пожелать всем спокойной ночи, Педро подарил шедевр Доброй Душе.
