Избранные сочинения в 9 томах. Том 4 Осада Бостона; Лоцман - Купер Джеймс Фенимор (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
— Не ударить ли нам тревогу, ваша честь? — спросил наконец часовой.
— Не стоит, Питерс! Эта морская пехота не знает, что такое благодарность и хорошее воспитание.
— Надеюсь, ваша честь будет помнить, что я выполнял свой долг и был обезоружен при исполнении приказания.
— Я ничего не помню, Питерс, кроме того, что с нами обошлись гнусно. Я еще заставлю земноводного джентльмена за это расплатиться! Запри двери и делай вид, будто ничего не случилось…
— Это не так легко, как вы изволите думать, ваша честь. На спине и плечах у меня отпечатался замок мушкета. Эти следы будут ясно видны.
— Так смотри на них, если тебе хочется, но молчи, дурак! Вот тебе крона на пластырь. Я слышал, как этот пес бросил твой мушкет на лестнице. Поди подбери его и возвращайся на свой пост. А когда придут тебя сменять, веди себя так, будто ничего не случилось. Я все беру на себя.
Солдат выполнил приказание, и, когда он снова был вооружен, Борроуклиф, в значительной мере отрезвевший после этого неожиданного приключения, проследовал в свою комнату, бормоча ругательства и проклятия по адресу всей морской пехоты, которую он назвал «земноводными тварями».
Глава XVI
Гляди, взлетели куропатки стаей!
Спустить собак, и сокол пусть летит!
Лихой погоне я отдам досуг, С меня довольно сонного покоя.
Капитан Борроуклиф провел остаток ночи в тяжелом сне, какой обычно следует за опьянением, и пробудился на следующее утро только с приходом слуги. Капитан сел на постели, протер, как водится, глаза и, повернувшись с суровым видом к слуге, сказал ему таким сердитым тоном, будто хотел обвинить именно его в том проступке, который собирался осудить:
— Что это значит, дурак? Я ведь приказал сержанту Дриллу, чтобы не смели бить в барабан, покуда мы живем под гостеприимным кровом старого полковника! Он не желает меня слушаться? Или он находит, что разносящаяся по коридорам барабанная дробь — музыка, очень подходящая для того, чтобы беречь сон здешних обитателей?
— Я думаю, сэр, — ответил слуга, — что нынче полковник Говард отдал распоряжение сержанту бить тревогу.
— Черт побери! Я вижу, старику нравится время от времени щекотать свои уши знакомыми звуками. Однако не производит ли он вместе с парадом стражи смотр своего скотного двора? Я слышу такой топот копыт, словно старый монастырь превратился в Ноев ковчег [74] и все звери с полей направляются к нам!
— Это всего лишь отряд драгун. Они въезжают во двор, и сам полковник пошел их встречать.
— Во двор? Отряд драгун? — удивленно повторил Борроуклиф. — Неужели старик считает, что моих двадцати молодцов недостаточно для защиты от привидений и северо-восточных штормов такого вороньего гнезда, как этот старый монастырь? К чему нам эта кавалерия? Хм!.. Наверно, джентльмены в ботфортах прослышали о королевской мадере.
— О нет, сэр! — воскликнул слуга. — Это отряд, за которым ночью ездил мистер Диллон, после того как вы, сэр, решили заковать трех пиратов в кандалы.
— Пиратов? В кандалы? — повторил Борроуклиф, снова протирая глаза, но теперь уже с более задумчивым видом. — Да, припоминаю, что посадил трех подозрительных бродяг под замок. Но какое дело мистеру Диллону или драгунам до моих молодцов?
— Не знаю, сэр. Но внизу говорят, сэр, будто они не то заговорщики и мятежники из колоний, не то переодетые генералы и тори. И говорят даже, что один из них — сам генерал Вашингтон. А может, это члены парламента янки, приехавшие перенимать наши добрые английские обычаи…
— Вашингтон! Члены парламента!.. Ступай, простофиля, узнай, сколько народу в этом драгунском отряде и надолго ли они сюда пожаловали… Стой! Сначала подай мне одеться… А теперь отправляйся, как я приказал тебе, и, если драгунский офицер про меня спросит, передай ему поклон и скажи, что я сейчас приду. Ступай, ступай!
Когда слуга вышел из комнаты, капитан занялся споим туалетом, рассуждая вслух обо всем, что приходило ему на ум:
— Ставлю мое жалованье против половинного жалованья прапорщика, что кто-то из этих бездельников, которым нужны четвероногие, чтобы поспеть к месту боя, пронюхал о каролинском вине! Каролинское вино! А этого земноводного офицера я вызову для объяснения через публикацию в лондонской газете. Если он честный малый, то не будет скрываться под своим инкогнито и встретится со мной. Если же из этого ничего не выйдет, тогда я, черт побери, поеду прямо в Ярмут и брошу вызов первому же попавшемуся из этого ублюдочного рода! Проклятие! Видано ли, чтобы офицеру и джентльмену было нанесено подобное оскорбление? Только бы мне узнать его фамилию! Если эта история получит огласку, я буду всеобщим посмешищем до тех пор, пока не найдется дурак почище меня. Чтобы избавиться от издевательств, мне придется биться по крайней мере на пяти дуэлях… Нет, нет, я не заикнусь в моем полку об этом глупом деле, но отплачу какому-нибудь офицеру морской пехоты — так будет более справедливо. Только бы этот негодяй Питерс не проболтался о том, как ему намяли бока его же мушкетом! И я даже не могу выпороть его… Но, если я не расправлюсь с ним при первом же случае, значит, я не знаю, как сводить полковые счеты.
К тому времени, как офицер закончил этот монолог, дающий представление о ходе его мыслей, он уже был готов спуститься во двор и лично встретить новоприбывших, как того требовал долг. У главного входа Борроуклиф нашел своего хозяина за серьезной беседой с молодым человеком в мундире кавалериста.
— Доброе утро, мой почтенный страж и защитник! — приветливо обратился к нему полковник. — У меня есть удивительные новости для вашего верноподданнического слуха: наши арестованные — по-видимому, переодетые враги короля! Капитан Борроуклиф, позвольте мне представить вам мистера Фитцджералда из *** полка легких драгун. — И, пока оба офицера раскланивались, старик продолжал: — Корнет был так любезен, что прибыл сюда со своим отрядом сопровождать этих негодяев в Лондон или в другой город, где найдется достаточно храбрых и верных офицеров, чтобы составить военный суд и приговорить их к казни как шпионов. Кристофер Диллон, мой достойный родственник Кит, с первого взгляда разгадал, кто они, в то время как вы и я, словно доверчивые юнцы, думали, что этих негодяев можно завербовать на королевскую службу. Но у Кита такой глаз и такая голова, какими немногие могут похвалиться. Вот кому бы заседать в английском суде!
— Это очень желательно, сэр, — сказал Борроуклиф с серьезным видом, вызванным главным образом желанием придать силу своему сарказму, а также воспоминаниями о ночном происшествии, которое еще предстояло объяснить. — Но на каком основании мистер Кристофер Диллон считает, что эти три моряка совсем не те, за кого они себя выдают?
— Не знаю, но, клянусь жизнью, основания у него достаточно веские! — воскликнул полковник. — Кит мастер находить основания, ведь это главное в его профессии, и он мужественно изложит свои соображения в надлежащем месте. Но вам известно, джентльмены, что юристы не всегда могут говорить так открыто и отважно, как подобает солдату, если не желают нанести вред делу, которым они занялись. Нет, нет, поверьте мне, у Кита есть свои основания, и со временем он их укажет!
— Значит, — беспечно сказал капитан, — мы не напрасно приставили к ним такую надежную охрану, полковник Говард. Вы как будто говорили мне, что окна находятся на такой высоте, что бежать через них нельзя? Поэтому я и не поставил наружного караула.
— Не беспокойтесь, мой почтенный друг! — воскликнул хозяин. — Если ваши люди не заснули на посту, значит, пленники на месте. Но, так как необходимо отправить их отсюда, прежде чем ими завладеют гражданские власти, пойдем сейчас же в задний флигель и выпустим этих собак из будок. Покуда мы будем завтракать, часть кавалеристов препроводит их в тюрьму. Не следует отдавать их в руки гражданских властей, которые редко способны оценить истинный характер преступления.
