Секрет государственной важности - Бадигин Константин Сергеевич (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Весь день злой приморский туман держал Владивосток в плену. На восходе солнца погода стояла ясная. Потом, как всегда неожиданно, из гнилого угла выполз край кисейного полога. Постепенно расширяясь, он наступал на город, заполнял улицы, переулки, дворы. Туман заползал во все поры, в одежду, давил на человека, затруднял дыхание.
Глава пятая
«СИНИЙ ТЮЛЕНЬ» НЕОЖИДАННО ПОВОРАЧИВАЕТ К БЕРЕГУ
— Вячеслав Федорович! — усаживаясь на свое место во главе стола, сказал капитан. — На вашей вахте поворот. Когда на лаге будет восемнадцать и семь десятых, будьте добры, пошлите мне сказать… Чаю! — крикнул он, повернув голову к буфетному окошечку.
Старший механик Фомичев услужливо нажал кнопку в деревянной груше на зеленом шнурке.
Второй помощник, Вячеслав Стремницкий, застенчивый нежнокожий юноша, спеша ответить капитану, поперхнулся горячим чаем.
— Извините, господа, — смутившись, раскланялся он на обе стороны.
Направо сидел старпом Обухов, недавно женившийся сорокалетний здоровяк; налево Лидия Сергеевна Веретягина, сестра милосердия, высокая, худая, с большим красным крестом на груди, — единственная женщина на пароходе, а потому окруженная особым вниманием. Вечером ей разрешалось занимать в кают-компании место третьего помощника, уходившего с восьми часов на вахту.
— Извините, — еще раз сказал Стремницкий.
Из недр буфета выскочил бой — Федор Великанов. Вероятно, еще год-два назад он был совсем мальчишкой. У него светлые волосы и хорошее русское лицо, широкие плечи. На пароходе все звали его Федей. Он торопливо смел со скатерти на мельхиоровый совок хлебные крошки, переставил ближе к капитану пузатую сахарницу, тарелку с хлебом и масленку.
Второй раз он вышел из буфета со стаканом крепкого чая в гравированном подстаканнике.
Капитан осторожно взял чай, но тут же, нахмурившись, вернул Феде.
— Перемените стакан-с, — сухо сказал он.
Великанов мгновенно скрылся.
— Прошу, господин капитан.
Но капитан опять недоволен.
— Перемените! — еще строже повторил он, брезгливо морщась.
Недоумевая, Федя взял с полки новый стакан и налилчай совсем крепкий, коричневый.
— Я говорю русский язык: дайте чистый стакан! — услышал он в третий раз резкий капитанский голос.
Оскар Казимирович стал неправильно выговаривать русские слова. Значит, он гневается не на шутку. Старший помощник с сожалением посмотрел на опешившего юношу.
Стармех Фомичев, родной дядя Великанова, побагровел.
Вся кают-компания знала, что Федя Великанов учится в мореходном училище. Из-за стесненных материальных обстоятельств он не пошел практикантом, а поступил на «Синий тюлень» уборщиком.
«Что за черт! — ломал голову Великанов, снова очутившись в буфете. — В чем дело?» Он взял из штормового гнезда еще один стакан и машинально посмотрел на свет. На стекле ясно отпечатались кончики его пальцев. «Ах, вот что!» Федя со злостью стер полотенцем «следы преступления».
— То-то же-с, — буркнул капитан.
Великанов, оскорбленный, вернулся к себе и, присев на парусиновую раскладушку, задумался.
В буфете пахло тараканами, грязными тряпками и еще чем-то приторным и несвежим. Если считать старый пароход тараканьим царством, то в буфете наверняка была их столица.
Паровая батарея чуть слышно шипит, шуршат быстрые рыжие твари. Вначале в глаза бросались только взрослые тараканы. Они бегали взад и вперед, останавливались, шевелили длинными усиками… Но если присмотреться, то и на полу, на стенах, на столе у каждой хлебной крошки копошились сотни и сотни еле приметной белесой тараканьей мелюзги.
Федя чувствовал к ним необоримое отвращение. А тараканы, падая с потолка, нередко попадали ему за воротник.
Старик буфетчик не признавал патентованных средств. И правильно делал. Всякие порошки в нарядных банках с грозной рекламой «Смерть тараканам, блохам и клопам» мало помогали. Поэтому по всем углам буфета стояли самодельные ловушки: стеклянные банки, смазанные изнутри по краям маслом, с кусочками хлеба и сахара на дне. Тараканы, чуя съедобное, поднимались по стенкам банки, сваливались к приманке, но назад вылезти не могли из-за скользкого жирного пояса.
Надолго останется в памяти Феди Великанова шепот горячих паровых батарей, позванивание рюмок, подвешенных под потолком в буфете, шуршание противных насекомых, тошнотворный тараканий запах.
В жилых каютах этой дряни было меньше. Однако Федя всякий раз вскакивал с койки, если рыжий гуляка заползал ему под рубаху.
Конечно, юноше не нравилась его теперешняя работа, что кривить душой. Он решил посвятить свою жизнь мореплаванию, хотел быть капитаном, водить пароходы по всему земному шару. Но это когда-то! А пока… И вообще: разве мытье стаканов или уборка кают имеет отношение к судовождению? Однако Великанов понимал: если смотреть глубже, можно ответить утвердительно. На судне, в море, важна всякая работа. Это одно. Кроме того, прежде чем стать капитаном, каждый должен послужить помощником. А старший помощник распоряжается буфетчиками, поварами и уборщиками. Значит, он должен знать их дело. Разумеется, судоводителем можно стать и не побывав буфетчиком или поваром, но Федя пошел на нынешнюю должность не совсем по собственному желанию, а в порядке комсомольской дисциплины.
А это совсем другое.
Но всякий ли способен выполнять работу уборщика даже как комсомольское поручение? Совсем не просто каждый день вставать, когда еще темно, раньше всех на пароходе, убирать кают-компанию, мыть оставшуюся после ночных вахтенных посуду. Потом уборка кают: надо вынести ведро из каждого умывальника, налить свежей воды в бачки… застилать чужие постели, мыть полы и — самое неприятное — выносить ночные горшки из кают. Правда, убирать капитанскую каюту удостаивался чести только буфетчик Евграф Спиридонович. И еще уборщик всегда на побегушках у всех кают-компанейских. К вечеру юноша валился с ног от усталости. А практические задания, полученные из училища на летнее плавание?.. Их тоже нельзя забывать. И Федя ложился спать поздно, редко высыпался. А если ко всему прибавить вечную воркотню буфетчика, то можно себе представить, как жилось Великанову.
Вряд ли всем пришлась бы по плечу такая работа. Но Федя справлялся. Еще дома, с детских лет, он привык помогать матери. Он убирал комнату, мыл полы, чистил картошку, мыл столовую посуду. Мать, фельдшерица, своим трудом кормила сына. Федин отец погиб во время владивостокского восстания на флоте 1906 года.
Недаром говорят, что только тот, кто познал труд сызмала и знает, как люди в поте лица добывают свой хлеб, может по-настоящему бороться с трудностями в жизни. Такому человеку посильно любое дело. Федя привык не бояться никакой работы. Вот и сейчас, несомненно, пригодилась его закалка. Неженки и белоручки только мечтают о подвиге. Первые же трудности чаще всего отпугивают их, заставляют бросать начатое. «Когда наступит время, я сумею выполнить любое задание», — говорит белоручка. Но время для него обычно никогда не наступает…
Комсомольское поручение было первым законом для Феди. Тем более, ему сказали, что задание на «Синем тюлене» исходит от партийного центра! Это казалось Феде почти невероятным. Героические подвиги коммунистов в борьбе за Советскую власть крепко врезались в молодые сердца. А теперь такое доверие ему, комсомольцу!
Вряд ли Великанов понимал все значение партии большевиков для происходившего на Дальнем Востоке и в России. Но он с ясными глазами шел по пути отца, защищал Россию от хищных иностранцев. Он хотел справедливости для народа. Если можно так выразиться, он медленно взбирался по лестнице из мира идеального в мир реальный. Люди, с которыми он встречался, события, происходившие вокруг него, помогали ему разобраться в жизни, познать ее такой, какой она была на самом деле.
Политическая жизнь Феди Великанова началась во Владивостоке с забастовки учащихся. Воспитанники коммерческого училища потребовали удалить оскорбившего их педагога, а педагогический совет решил исключить некоторых наиболее «активных» учеников. Этот случаи стал широко известен. Многие учебные заведения Приморья поддержали исключенных. Начались собрания, стачечники выбрали свой комитет. Федя в то время учился в седьмом классе гимназии. Он тоже попал в стачком. Там он познакомился с Александром Фадеевым — белокурым, высоким восторженным юношей. Учащихся поддержала партийная организация Владивостока. Забастовали все средние учебные заведения города.
