Подводная лодка - Буххайм Лотар-Гюнтер (книги онлайн полные TXT, FB2) 📗

Меня поразил размер аккумуляторного отсека под плитами настила палубы. Я-то всегда представлял нашу «батарею» чем-то гораздо меньшим. Это было гигантской версией автомобильного аккумулятора, но какая его часть была еще работоспособна? Когда в носке становится больше дырок, чем ткани, он теряет свою идентичность и отправляется в корзинку для тряпья. Наши аккумуляторы должно быть сгодятся на металлолом и ничего более. Подонки превратили всю подлодку в руины.

Чье-то лицо уставилось на нас сверху. Я не мог определить, кому оно принадлежит, потому что оно висело развернутым на сто восемьдесят градусов относительно моего. Странно, как тяжело узнать перевернутое лицо.

Воздух! Почему они не подведут немного воздуха к нам вниз? Стальные ленты вокруг моей груди выжимали из меня все силы.

Стармех подал сигнал. Мы должны были выбираться наружу. Навстречу нам протянулись руки помощи. Я тяжело дышал, как собака в жаркий день.

«Хорошенькое дерьмо, а?» — произнес кто-то. Я слышал его как в тумане, как будто мои барабанные перепонки были под давлением. Я не мог собраться с дыханием, чтобы ответить утвердительно. Мои легкие продолжали накачивать воздух. К счастью, на койке Стармеха среди схем было местечко, куда я смог усесться. Чей-то голос сообщил время: 02:00. Неужели не позже?

Стармех доложил Командиру, что нам не хватает проводов. Меньше половины аккумуляторной батареи No.1 может быть соединено имеющимися перемычками. Неожиданно стало казаться, что нашей реальной проблемой было найти какое-то количество провода, а вовсе не всплыть на поверхность. Стармех издал всеобщий приказ: «Нужен провод — любой!»

Красивые сверкающие торпеды в наших аппаратах в носовом отсеке и на стеллажах стоили по 25 000 рейхсмарок за штуку, но все, что нам было сейчас нужно — это кусок старого провода за 5 рейхсмарок. У нас было множество снарядов, но не было провода. Ирония судьбы: масса боеприпасов, фугасных и зажигательных, и все же орудие теперь лежало еще глубже, чем мы сейчас. Оно отмечало точку, где наши останки лежали бы теперь, если бы Старик не сделал тот рывок на юг. Десять фугасных снарядов за десять метров провода — хорошее было бы деловое предложение.

Боцман исчез в носовом отсеке. Одни небеса знали, откуда он собирался раздобыть провод, но если он не найдет — и если поиски второго помощника, мичмана и старшины центрального поста будут равно безуспешны — что тогда?

Я услышал «демонтировать электрические цепи» и «скрутить их вместе». Это не звучало многообещающе. Провод должен быть определенного диаметра, так что же? Сплести несколько прядей вместе? Кропотливая и требующая много времени работа, которая может занять всю ночь.

Мы были теперь заметно ниже на корму. Доложили, что дейдвудная труба [49] на две трети покрыта водой. Если моторное отделение затопит, то все провода в мире не спасут нас.

Какой сегодня день? Календарь исчез с переборки — пропал. Как и мои часы. Мы существовали вне времени.

Атмосфера в кают-компании стала начинать действовать мне на нервы. Я пробрался в корму в центральный пост, обходя провалы в палубе. Каждый сустав моего тела ныл от недавнего лежания в скрюченном положении. Между моих лопаток будто возили кинжал, да и вся спина ныла. Мой зад тоже болел.

На плитах настила рядом с колодцем перископа лежал барограф. Две стороны стеклянного ящика были вдребезги разбиты. Перо было отогнуто назад, как заколка для волос, и волнистая линия, прочерченная на барабане, обрывалась вниз чернильной кляксой. Мне захотелось вынуть бумагу и спрятать ее в карман. Если когда-нибудь мы выберемся отсюда живыми, я смогу вставить бумагу в рамку и повесить ее на стену — наша судьба графически была изображена этой волнистой падающей вниз линией.

Стармех выработал систему приоритетов в своей битве с бедой: сначала первоочередные задачи, укротить огонь до того, как ветер его раздует, устранить повреждения, которые быстрее всего распространяются. Здесь, на борту лодки, каждая установка была необходима и не было ничего лишнего, но теперь, в нашем нынешнем положении, существовали тени отличия между необходимым и жизненно важным.

Командир и Стармех шепотом совещались. Из кормы появился техник машинного отделения Йоханн. Старшина центрального поста тоже принял участие — даже техник Франц был допущен внести свой вклад. Все члены старшего технического состава подводной лодки собрались в центральном посту, кроме второго механика, который был в моторном отделении. Я пришел к выводу, что работа в корме выполнялась постоянно и методично. Был достигнут определенный прогресс. Стармех возложил проблемы с аккумуляторной батареей на двоих старшин-электриков.

Собрание прервалось. Центральный пост опустел, в нем остались Айзенберг и Командир, который развалился на рундуке для карт с беззаботностью, которая не ускользнула от глаз матросов, проходивших мимо. Он сидел там, засунув руки в карманы овчинной жилетки, излучая доверие к своим специалистам.

Прошел Пилгрим и спросил разрешения присоединиться к поискам провода в носовом отсеке лодки.

«Разумеется,» — ответил Командир. «Нужен провод? Мы должны найти провод, даже если нам придется размотать его из наших основных приборов».

В этот момент в носовом дверном проеме появился боцман, сияя, как мальчишка в день рождения. В своих замасленных руках он сжимал несколько метров ржавой старой проволоки.

Командир кивнул. «Я же вам говорил. Это сгодится для начала».

Берманн пробрался через воду, которая поднялась над плитами настила в кормовой части центрального поста и пригнувшись, прошел через переборку в кубрик старшин — место, где была расположена аккумуляторная батарея No.2.

«Великолепно!» Это был голос Стармеха.

Берманн притопал назад. Он выглядел так, будто открыл Америку. Простая душа, наш боцман. Похоже, он не представлял, что нам нужно гораздо больше, чем несколько метров провода, чтобы решить все наши проблемы.

«Продолжай хорошее дело,» — сказал ему Командир. Затем он впал в молчание на добрых десять минут, потому что рядом не было никого, кто мог бы наблюдать его представление.

«Будем надеяться, что они не будут искать нас с помощью тросовых тралов,» — произнес он в конце концов.

Тросовые тралы? Я тотчас вспомнил о бретонских ловцах мидий, которые тащили свои тралы по песчаному дну, чтобы выковырять наполовину закопавшиеся мидии. Мы, похоже, лежим на скалах, а не на песке, и в этом случае тросовые тралы — если я думаю о тех же вещах — вряд ли будут подходящим инструментом для работы.

Стармех появился снова. «Как идут дела?» — спросил Командир.

«Так себе. Почти закончили, господин Командир. Осталось обвести только три банки».

Голос Командира приобрел немного более настойчивости: «А что в корме?»

«Могло быть и хуже». Возможно и так, подумал я, но не намного.

Я опустился на диван кают-компании и попытался с закрытыми глазами оценить ситуацию.

Командир отдавал приказ на продувание балластных танков лодки, пока мы падали вниз — и продували как сумасшедшие, но напрасно, потому что мы уже приняли внутрь столько воды, что ее вес не мог быть компенсирован вытеснением воды из балластных танков. U-A все еще имела отрицательную плавучесть даже после продувания всех танков. Из этого следовало, что теперь, хотя мы и были на дне, в наших балластных танках должен быть воздух — воздух продувания. Этот воздух может поднять нас на поверхность статически, но только если нам удастся уменьшить вес лодки. Это как сидеть в корзине воздушного шара, который, хотя и надут, прикован к земле избыточным балластом. Балласт должен быть выброшен из корзины до того, как воздушный шар поднимется. Да, но все это в том случае, если наши главные заслонки затопления держали воздух. Если заслонки тоже были повреждены и не были герметичны, мы могли закачивать в главные балластные танки столько воздуха, сколько захотим — до последней унции в наших воздушных баллонах — без достижения какого-либо эффекта.