Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Папоров Юрий Николаевич (книга жизни .txt) 📗
Де ла Крус открыл глаза и первым делом спросил:
— Хуан, где Каталина?
— Рядом. О ней не беспокойся, — и, обращаясь к Бобу: — Его немедленно следует отнести в мой лазарет.
— А я принял другое решение! — Боб Железная Рука совсем не выглядел как победитель. — Вы свой лазарет перенесете сюда!
— То есть как? — воскликнул Медико.
Ответа Боба он не услышал, поскольку пришедшая в себя Каталина бросилась к Педро с рыданием и криками:
— Педро, мой любимый! Что я наделала? Где нож? Я убью себя!
Де ла Крус оперся на руку и сел. Каталина принялась осыпать его лицо жаркими поцелуями.
Лекарь шхуны стоял с выпученными глазами, донья Кончита плакала, Боб был бледен, но владел собой. Медико, оценив обстановку, обратился к Бобу:
— Так распорядитесь, капитан. И пошлите своих людей за моим лазаретом. Я — врач. Перед нами раненый. Я не могу ничего не делать.
— Бог пожелал, чтобы все обошлось. — сказал Железная Рука. — Он не умрет. Каталина, ты будешь счастлива! Капитан де ла Крус, я отдаю вам мою сестру Каталину в обмен на вашу «Каталину»! На «Скорой Надежде» вы доберетесь до Тринидада, а я продолжу свою жалкую жизнь одинокого неудачника…
Тут на квартердек поднялся Тетю:
— Доблесть творит чудеса!
На похороны немногих убитых, перенос личных вещей экипажа «Скорой Надежды» на «Каталину» и с нее на шхуну и последующую расцепку кораблей ушел весь день. Ближе к вечеру на грот-мачте бывшего корсарского судна взвился флаг — «Веселый Роджер». Де ла Крус этого не видел. Он, после того как Медико наложил два шва на рану и свою чудодейственную мазь, полусидел, обложенный подушками, на бывшей кровати Боба. Вокруг капитана хлопотали счастливая Каталина и радостная донья Кончита, которая заявила Бобу, что поплывет вместе с Каталиной до Тринидада, а там видно будет.
Медико обработал раны Доброй Души, Меркурия, Антонио Идальго и остальных пострадавших и попросил Коко его накормить.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда Боб Железная Рука на шлюпке прибыл на борт «Скорой Надежды», чтобы попрощаться. Весь день он беседовал с Тетю, у которого выпытал все секреты управления «Каталиной» и которому рассказал, как следует вести «Скорую Надежду». Теперь Боб пожелал удачи донье Кончите, де ла Крусу и попросил у него разрешения поцеловать Каталину в лоб.
Последним, что сказал Боб, перед тем как затворить за собой дверь каюты, было:
— Тот герой, который делает другом врага своего!
В заливе Касильда на якорях стояли, подальше от «Нептуна», легкий фрегат корсара Хуана Васкеса «Марианна» и бриг «Жемчужина» корсара Франсиско Тристы. Увидев шхуну «Скорая Надежда», на бриге сыграли тревогу и забили ядрами пушки. Тетю парусами сообщил, что не представляет никакой опасности и, когда поравнялся с «Жемчужиной», попросил в рупор продвинуть бриг чуть в сторону, чтобы шхуна могла пройти до причала в устье реки Гуаурабо. Услышав выстрел из пушки дозорного, власти города тоже пришли в смятение. Губернатор Тринидада дон Херонимо Фуэнтес-Террерос и Хирон, глава святой инквизиции дон Карлос Поло де ла Вега, алькальд капитан Себастьян де Кала и городской судья дон Кристобаль де Эррера со своими людьми и во главе взвода вооруженных ополченцев двинулись к причалу. Мать Каталины донья Марсела, плохо спавшая последние ночи в ожидании возвращения «Каталины», с радостно забившимся сердцем выбежала на улицу и засеменила, как могла, за мужчинами. Ее материнское чутье не подвело. Она первой увидела свою дочь, которая стояла у борта шхуны и размахивала, как победным флагом, большой цветастой кашемировой шалью. Все присутствовавшие замерли, когда наконец, обливаясь слезами радости, обнялись мать и дочь.
Де ла Крус попытался было самостоятельно сойти на причал по трапу, однако Медико уложил его на носилки, и матросы отнесли своего капитана в дом к Андрадэ. Дон Рикардо, который уже многие месяцы не поднимался с постели, в порыве восторга приподнялся на подушках, чтобы обласкать дочь. Вечером де ла Крус официально попросил у родителей руки Каталины.
В тот день в Тринидаде никто не работал. Губернатор объявил праздник в честь возвращения капитана де ла Круса и дочери дона Рикардо де Андрадэ. В церквах звонили колокола. Вечером на площадях в небо запускались ракеты.
Через неделю Франсиско Триста уходил на своей «Жемчужине» в поход к Багамским островам. Де ла Крус просил корсара, спасенного им когда-то от гибели, зайти в Сантьяго-де-Куба, поведать Девото обо всем случившемся и попросить того как можно скорее прибыть в Тринидад, поскольку свадьба капитана и Каталины состоится через месяц. Днем де ла Крус поднялся на борт «Скорой Надежды» и произвел полный расчет с членами экипажа, в том числе поделил должным образом и ту часть жемчуга Дампье, которая осталась у него. Все члены бывшего экипажа «Каталины» оказались обеспечены до конца их дней. На шхуне, которая теперь должна была стать торговым кораблем, остались служить моряки, не имевшие на грешной земле ни кола ни двора, ни близких, ни дальних родственников. Капитан де ла Крус и Каталина, которую сразу все полюбили, были для них самыми родными людьми на свете.
Тут Медико и сообщил де ла Крусу, что еще неделя, и все члены экипажа «Нептуна» будут здоровы.
— Ты знаешь, старший помощник капитана Джордж, лекарь, цирюльник и мастер резьбы по дереву подали прошение губернатору принять их в испанское подданство и разрешить поселиться и работать в Тринидаде.
— И что губернатор? — спросил Педро, когда они уже приближались к городу.
— Говорит, что губернатор не будет возражать против появления в городе хорошего врача, парикмахера и строительного мастера. Тем более, ты знаешь, здесь уже осели пять бывших пиратов Дженнингса. Жители ими довольны.
— А Джордж?
— О, комедия! Во-первых, у Джорджа с собой и в Кингстоне есть хорошие деньги. Он знает, как их получить с Ямайки. Собирается купить небольшую шебеку и уже обещает удвоить товарооборот Тринидада. Приобретает стройматериалы для дома. Губернатор им доволен и выделил ему землю под жилой дом.
— Ну, а комедия в чем?
— Ха! Этот отпрыск одного из лучших домов Англии увидел донью Кончиту и, не моргнув глазом, сделал ей предложение. Ты знаешь, что она англичанка. Похоже, не собирается ему отказывать. И твоя Каталина рада до небес. Ведь эта сеньора, как цербер, берегла Каталину от многих неприятностей и, как добрая наставница, не позволила погибнуть юному цветку.
— Да… Прежде моя любимая была наивной девочкой, а сейчас я ее встретил как достойную молодую женщину. Говоришь, они будут строить дом. И мне следует о нем подумать…
— Есть друзья, которые уже об этом подумали. Тут недалеко. Пойдем посмотрим.
Де ла Крусу понравился продававшийся двухэтажный богатый дом с садом и фонтаном во дворике. Дом стоял на углу улиц Бока и Анимас, совсем рядом со зданием муниципального совета и собором Святой Троицы, неподалеку от дома родителей Каталины, находившегося на углу улицы Бока и площади Утешения.
Педро тут же заверил хозяина дома, собиравшегося переехать с семьей в город Санта-Клару, что через полчаса пришлет Бартоло с задатком, а завтра с утра они оформят покупку у нотариуса. Вторым нотариусом теперь был в городе еще слегка прихрамывающий Антонио Игнасио Идальго, который вчера только тайно признался Педро, что влюблен в пятнадцатилетнюю сестру Каталины.
— Так, Антонио, мой ненаглядный друг, похоже, все хорошо складывается. Вот только что нам делать с Френсисом Рейли?
— Он в камере рвет и мечет. Узнал, что ты прибыл в Тринидад вместе с Каталиной. Требует встречи с тобой!
— Подождет! Я обещал отпустить и отпущу его на все четыре стороны.
— Не так-то просто это будет сделать! Губернатор и алькальд благодарны тебе за жемчуг. Он — большое подспорье, крепкая помощь городу. Они закроют глаза. Однако святая инквизиция…
— Карлос Поло де ла Вега здесь рядом. Идем к нему!
Де ла Крус как мог убедительней изложил причину своего желания вместо передачи властям отпустить пирата Рейли на свободу.
