Приключения Найджела - Скотт Вальтер (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗

— Оставим это, мой друг, — сказал лорд Гленварлох. — Можешь ли ты сообщить мне, каким путем я верней всего попаду туда, где смогу увидеть короля и поговорить с ним?

— Увидеть его довольно просто, — ответил Линклейтер. — Он сейчас скачет верхом по аллеям этого парка, надеясь полюбоваться травлей оленя и нагулять себе аппетит к раннему обеду (что напоминает мне, кстати, о моих обязанностях в кухне). Поговорить же с королем не так-то легко, если только вы не повстречаете его одного, что случается крайне редко, или не дождетесь его у ворот вместе с толпой жаждущих видеть, как он сойдет с коня. А теперь прощайте, милорд, и да поможет вам бог! Если б я мог сделать для вас больше, то охотно бы сделал.

— Ты и так уже достаточно рисковал ради меня, — сказал лорд Гленварлох. — Прошу тебя, уходи и предоставь меня моей судьбе.

Честный повар все еще медлил, но приближавшиеся звуки охотничьих рогов предупредили его о необходимости поторапливаться; сказав Найджелу, что он оставит заднюю калитку на щеколде, чтобы подготовить ему путь к отступлению, повар пожелал ему счастья и простился с ним.

Доброта этого смиренного соотечественника, проистекавшая отчасти из чувства национальной солидарности, а отчасти из признательности за давнишние незначительные благодеяния, о которых оказавшие их едва ли сохранили память, — доброта эта показалась лорду Гленварлоху последним проблеском сочувствия в этом холодном мире придворных, и он понял, что отныне должен полагаться на одного себя или же безвозвратно погибнуть.

Прислушиваясь к шуму охоты, Найджел прошел по многим аллеям и повстречал королевских егерей, которые не обратили на него никакого внимания, приняв его за одного из зрителей, допускавшихся иногда в парк с разрешения офицеров дворцовой стражи. Однако ни Иакова, ни кого-либо из высших придворных по-прежнему не было видно, и Найджел начал подумывать, не вернуться ли к главным воротам и не обратиться ли там к королю при его возвращении, рискуя навлечь на себя немилость, подобную той, какую вызвала опрометчивая, выходка Ричи Мониплайза, как вдруг судьба сама сочла нужным представить ему удобный случай.

Найджел находился на одной из длинных аллей, пересекавших парк, когда он услыхал сперва отдаленный шум, затем быстро приближающийся стук копыт, от которого задрожала земля, а потом далекое улюлюканье; услыхав крики, Найджел сошел с дороги, чтобы не помешать охоте. Олень, спотыкаясь от усталости, покрытый пеной, потемневший от пота, задыхаясь и раздувая ноздри, последним рывком достиг того места, где стоял Найджел. Но прежде чем он успел повернуться к врагу, его повалили две огромные гончие той породы, какая до последнего времени высоко ценится бесстрашными охотниками за красным зверем в горах Шотландии, но была долго неизвестна в Англии. Одна собака вцепилась оленю в горло, другая клыками и острой мордой буквально вгрызлась ему в брюхо. Было бы естественно, если бы лорд Гленварлох, будучи сам преследуемой дичью, предался размышлениям Жака-меланхолика; но привычка — вещь необъяснимая, и боюсь, что в Найджеле пробудились чувства скорее завзятого охотника, чем философа. Впрочем, он не успел дать им волю, ибо произошло следующее.

Зверя преследовал одинокий всадник, под которым конь был столь покорен поводьям, что повиновался малейшему их прикосновению, как будто был великолепнейшей машиной, приводимой в движение механическим импульсом; всадник так глубоко сидел, в кавалерийском седле и так прочно был укреплен в нем, что упасть было почти невозможно и он мог без всяких опасений и колебаний увеличивать или уменьшать скорость, которая в самые азартные моменты погони редко доходила до полного галопа, так как конь шел собранным, размеренным аллюром. Предосторожности, какие всадник соблюдал, предаваясь излюбленной в те времена и обычно несколько опасной забаве, равно как и вся экипировка, показывали, что это сам король Иаков. Поблизости не было видно никого из провожатых: по правде сказать, государю часто льстили таким тонким способом, позволяя ему думать, что он оставил далеко позади всех участников травли.

— Славно, Беш, славно, Бетти! — воскликнул он, подъезжая. — Клянусь своей королевской честью, вы служите украшением холмов Бэлуитера. Подержи лошадь, любезный, — обратился он к Найджелу, даже не взглянув в его сторону. — Подержи лошадку и помоги мне вылезти из седла. Черт побери твою душу, неужели ты не можешь поторопиться, пока не подоспели эти жалкие лентяи? Держи поводья свободно, не дергай, теперь держи стремя, вот так, любезный. Ну, теперь мы на terra firma. note 132

Так и не взглянув на своего помощника, робкий король Джейми вытащил короткий острый охотничий нож (couteau de chasse) — единственный род холодного оружия, на который он мог спокойно смотреть, — и, с видимым удовлетворением перерезав горло оленю, положил конец его попыткам к сопротивлению и его мучениям. Лорд Гленварлох, знавший, чего требовал от него этикет дворцовой охоты, привязал королевского скакуна за повод к ближайшему дереву и, почтительно преклонив колена, перевернул заколотого оленя на спину и держал его в этом положении, пока король, поглощенный любимым развлечением и не замечая ничего вокруг, secundum artem note 133 погружал нож в грудь животного; сделав крестообразный надрез, чтобы определить толщину жира на груди, он воскликнул в восхищении:

— Три дюйма белого жира на грудине! Великолепный олень, это так же верно, как то, что я коронованный грешник! Хоть бы один лентяй был поблизости! Семь… восемь… Восемь отростков на рогах! Черт побери, олень с восемью отростками, да еще первый в этом сезоне! Беш, Бетти, благослови бог ваши собачьи души! Поцелуйте меня, мои детки, поцелуйте меня!

В ответ на это приглашение собаки принялись прыгать на короля, лизать его окровавленными языками и вскоре привели его в такой вид, будто кровавое насилие было совершено над помазанником божьим.

— Пошли прочь, проклятые, отвяжитесь, вот я вас! — кричал король, едва не сбитый с ног бурными ласками громадных псов. — Вы похожи на всех прочих: предложи им дюйм, они отхватят целый фут, А ты кто такой, приятель? — спросил он, удосужившись наконец увидеть то, чего он не заметил в охотничьем азарте. — Ты не из нашей свиты, любезный. Во имя неба, кто ты такой, черт тебя возьми?

— Я несчастный человек, государь, — ответил Найджел.

— Так я и знал, — сварливо проговорил король, — иначе не видать бы мне тебя здесь. Когда мои подданные счастливы, они держат это про себя, но стоит стрястись беде — они тут как тут.

— А к кому же еще нам нести свои жалобы, как не к вашему величеству, наместнику бога на земле! — сказал Найджел.

— Справедливо, любезный, превосходно сказано, — ответил король, — но и наместнику бога надо иногда хоть ненадолго предоставить на земле покой.

— Если ваше величество посмотрите на меня внимательнее (до сих пор король был так занят — сперва собаками, а затем священнодейственной процедурой «вскрытия», или, попросту говоря, взрезыванием оленя, — что уделил своему помощнику лишь мимолетный взгляд), если вы посмотрите на меня, то увидите сами, кто тот дерзкий, кого необходимость заставила воспользоваться случаем, какой, может быть, никогда больше не представится.

Король Иаков поднял глаза: вся кровь, кроме оленьей, которой замарали его собаки, отхлынула у него от лица, он выронил нож, нерешительно оглянулся назад, как будто помышлял о бегстве или искал помощи, и наконец воскликнул:

— Гленварлохид, так же верно, как то, что меня зовут Иаковом Стюартом! Вот так славная встреча! Я один и даже не верхом, — добавил он, суетясь вокруг лошади.

— Простите, что я осмелился помешать вам, государь, — сказал Найджел, становясь между королем и лошадью, — уделите мне несколько мгновений и выслушайте меня,

— Я лучше выслушаю тебя, сидя на лошади, — ответил король. — Пеший я не слышу ни слова, любезный, ни одного слова. К тому же не годится загораживать мне дорогу, да еще стоя со мной с глазу на глаз. Прочь с дороги, сэр, мы повелеваем вам, как нашему подданному. Провались они все в преисподнюю, куда они запропастились?