Три мушкетера (ил. М.Лелуара) - Дюма Александр (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Однако, не обращая внимания на шпагу, миледи попыталась взобраться на кровать, чтобы ударить его кинжалом, и остановилась лишь тогда, когда почувствовала острие у своей груди.
Тогда она стала пытаться схватить эту шпагу руками, но д'Артаньян, мешая ей сделать это и все время приставляя шпагу то к ее глазам, то к груди, соскользнул на пол, ища возможности отступить назад, к двери, ведущей в комнату Кэтти.
Миледи между тем продолжала яростно кидаться на него, издавая при этом какое-то звериное рычание.
Это начинало походить на настоящую дуэль, и понемногу д'Артаньян пришел в себя.
— Отлично, моя красавица! Отлично! — повторял он. — Но только, ради бога, успокойтесь, не то я нарисую вторую лилию на ваших прелестных щечках.
— Подлец! Подлец! — рычала миледи.
Продолжая пятиться к двери, д'Артаньян занимал оборонительное положение.
На шум, который они производили: она — опрокидывая стулья, чтобы настигнуть его, он — прячась за них, чтобы защититься, Кэтти открыла дверь.
Д'Артаньян, все время маневрировавший таким образом, чтобы приблизиться к двери, в эту минуту был от нее не более как в трех шагах. Одним прыжком он ринулся из комнаты миледи в комнату служанки, быстрый как молния, захлопнул дверь, налегая на нее всей тяжестью, пока Кэтти запирала ее на задвижку.
Тогда миледи сделала попытку проломить перегородку, отделявшую ее спальню от комнаты служанки, — выказав при этом необычайную для женщины силу; затем, убедившись, что это невозможно, начала колоть дверь кинжалом, причем некоторые из ее ударов пробили дерево насквозь.
Каждый удар сопровождался ужасными проклятиями.
— Живо, живо, Кэтти! — вполголоса сказал д'Артаньян, когда дверь была заперта на задвижку. — Помоги мне выйти из дома. Если мы дадим ей время опомниться, она велит своим слугам убить меня.
— Но не можете же вы идти в таком виде? — сказала Кэтти. — Вы почти раздеты.
— Да — да, это правда, — сказал д'Артаньян, только теперь заметивший свой костюм. — Одень меня во что можешь, только поскорее! Пойми, это вопрос жизни и смерти…
Кэтти понимала это как нельзя лучше; она мгновенно напялила на него какое-то женское платье в цветочках, широкий капор и накидку, затем, дав ему надеть туфли на босу ногу, увлекла его вниз по лестнице. Это было как раз вовремя — миледи уже позвонила и разбудила весь дом. Привратник отворил дверь в ту самую минуту, когда миледи, тоже полунагая, крикнула, высунувшись из окна:
— Не выпускайте!
Глава 8. КАКИМ ОБРАЗОМ АТОС БЕЗ ВСЯКИХ ХЛОПОТ НАШЕЛ СВОЕ СНАРЯЖЕНИЕ
Молодой человек убежал, а она все еще грозила ему бессильным жестом.
В ту минуту, когда он скрылся из виду, миледи упала без чувств.
Д'Артаньян был так потрясен, что, не задумываясь о дальнейшей участи Кэтти, пробежал пол-Парижа и остановился лишь у дверей Атоса. Душевное расстройство, подгонявший его ужас, крики патрульных, кое-где пустившихся за ним вдогонку, гиканье редких прохожих, которые, несмотря на ранний час, уже шли по своим делам, — все это только ускоряло его бег.
Он миновал двор, поднялся на третий этаж и неистово заколотил в дверь Атоса.
Ему открыл Гримо с опухшими от сна глазами. д'Артаньян ворвался в комнату с такой стремительностью, что чуть было не сшиб его с ног.
Вопреки своей обычной немоте, на этот раз бедный малый заговорил.
— Эй, ты! — крикнул он. — Что тебе надо, бесстыдница? Куда лезешь, потаскуха?
Д'Артаньян сдвинул набок свой капор и высвободил руки из-под накидки.
Увидев усы и обнаженную шпагу, бедняга Гримо понял, что перед ним мужчина. Тогда он решил, что это убийца.
— На помощь! Спасите! На помощь! — крикнул он.
— Замолчи, дурак! — сказал молодой человек. — Я д'Артаньян. Неужели ты меня не узнал? Где твой господин?
— Вы господин д'Артаньян? Не может быть! — вскричал Гримо.
— Гримо, — сказал Атос, выходя в халате из своей спальни, — вы, кажется, позволили себе заговорить…
— Но, сударь, дело в том, что…
— Замолчите!
Гримо умолк и только показал своему господину на д'Артаньяна.
Атос узнал товарища и, несмотря на всю свою флегматичность, разразился хохотом, который вполне оправдывался причудливым маскарадным костюмом, представившимся его взору: капор набекрень, съехавшая до полу юбка, засученные рукава и торчащие усы на взволнованном лице.
— Не смейтесь, друг мой, — вскричал д'Артаньян, — во имя самого бога, не смейтесь, потому что, даю вам честное слово, тут не до смеха!
Он произнес эти слова таким серьезным тоном и с таким неподдельным ужасом, что смех Атоса оборвался.
— Вы так бледны, друг мой… — сказал он, схватив его за руки. — Уж не ранены ли вы?
— Нет, но со мной только что случилось ужасное происшествие. Вы один, Атос?
— Черт возьми, да кому же у меня быть в эту пору!
— Это хорошо.
И д'Артаньян поспешно прошел в спальню Атоса.
— Ну, рассказывайте! — сказал последний, затворяя за собой дверь и запирая ее на задвижку, чтобы никто не мог помешать им. — Уж не умер ли король? Не убили ли вы кардинала? На вас лица нет! Рассказывайте же скорее, я положительно умираю от беспокойства.
— Атос, — сказал д'Артаньян, сбросив с себя женское платье и оказавшись в одной рубашке, — приготовьтесь выслушать невероятную, неслыханную историю.
— Сначала наденьте этот халат, — предложил мушкетер.
Д'Артаньян надел халат, причем не сразу попал в рукава — до такой степени он был еще взволнован.
— Итак? — спросил Атос.
— Итак… — ответил д'Артаньян, нагибаясь к уху Атоса и понижая голос, — итак, миледи заклеймена на плече цветком лилии.
— Ах! — вскричал мушкетер, словно в сердце ему попала пуля.
— Послушайте, — сказал д'Артаньян, — вы уверены, что та женщина действительно умерла?
— Та женщина? — переспросил Атос таким глухим голосом, что д'Артаньян едва расслышал его.
— Да, та, о которой вы мне однажды рассказали в Амьене.
Атос со стоном опустил голову на руки.
— Этой лет двадцать шесть — двадцать семь, — продолжал д'Артаньян.
— У нее белокурые волосы? — спросил Атос.
— Да.
— Светлые, до странности светлые голубые глаза с черными бровями и черными ресницами?
— Да.
— Высокого роста, хорошо сложена? С левой стороны у нее недостает одного зуба рядом с глазным?
— Да.
— Цветок лилии небольшой, рыжеватого оттенка и как бы полустертый с помощью разных притираний?
— Да.
— Но ведь вы говорили, что она англичанка?
— Все называют ее миледи, но очень возможно, что она француженка.
Ведь лорд Винтер — это всего лишь брат ее мужа.
— Д'Артаньян, я хочу ее видеть!
— Берегитесь, Атос, берегитесь: вы пытались убить ее! Это такая женщина, которая способна отплатить вам тем же и не промахнуться.
— Она не посмеет что-либо рассказать — это выдало бы ее.
— Она способна на все! Приходилось вам когда-нибудь видеть ее разъяренной?
— Нет.
— Это тигрица, пантера! Ах, милый Атос, я очень боюсь, что навлек опасность ужасной мести на нас обоих…
И д'Артаньян рассказал обо всем: и о безумном гневе миледи и о ее угрозах убить его.
— Вы правы, и, клянусь душой, я не дал бы сейчас за свою жизнь и гроша, — сказал Атос. — К счастью, послезавтра мы покидаем Париж; по всей вероятности, нас пошлют к Ла-Рошели, а когда мы уедем…
— Она последует за вами на край света, Атос, если только узнает вас.
Пусть уж ее гнев падет на меня одного.
— Ах, друг мой, а что за важность, если она и убьет меня! — сказал Атос. — Уж не думаете ли вы, что я дорожу жизнью?
