Рауль, или Искатель приключений. Книга 2 - де Монтепен Ксавье (прочитать книгу txt) 📗
Рауль тоже был изнурен усталостью и умирал с голоду, потому что целых три дня почти ничего не ел и очень мало спал. Поэтому он плотно поужинал и растянулся на диване, который должен был служить ему постелью. Было уже светло, когда он проснулся, Жанна еще спала. Сладкий и живительный сон почти совершенно изгладил на лице ее следы, сделанные горестью и голодом. Молодая женщина не была уже бледна; румянец играл на ее щеках, и губы по-прежнему сияли свежестью. Рауль сел возле кровати своей возлюбленной и ожидал, когда она раскроет глаза. Это ожидание продолжалось около часа. Наконец Жанна проснулась. Когда она увидала Рауля возле себя, первым ее движением было броситься к нему не шею… Но вдруг она вспомнила все, остановилась и протянула руку, которую Рауль страстно прижал к губам.
Жанна почти совсем оправилась, и Рауль, понимая, что раньше или позже, но надо же будет поговорить с нею обо всем, что случилось, сказал себе, что гораздо лучше кончить все тотчас же. Он поспешил расспросить Жанну обо всем, и она рассказала ему, с каким ужасом узнала от Жака, что человек в черном платье, очень похожий на полицейского, приезжал за ним от регента; рассказала о посещении Антония Верди, которая объявила ей, что Рауль был уже женат, и о своем отчаянии, когда она увидала доказательство этой ужасной истины… Жанна рассказала ему и о том, как она решилась умереть, как ей пришла мысль умереть в том месте, где она родилась, и как она ушла пешком, без денег и взяв с собою только ключ от того дома, из которого хотела сделать себе могилу. Она говорила, что, дойдя ночью до Маленького Замка, она заперла за собою дверь, с твердой уверенностью, что эта дверь уже не отворится для нес живой!.. Она спрашивала себя тогда, какой род смерти выбрать ей, и так как ей казалось, что она менее оскорбит Бога, если не наложит на себя преступную руку и останется, так сказать, чуждою делу разрушения, она решилась уморить себя голодом… С трогательным суеверием оделась она в белое платье и, пока еще у ней оставались силы, обходила аллеи того сада, который был свидетелем игр ее детства. Ночью ей было страшно в темноте, и она зажигала в своей комнате маленькую лампу. На третий день утром она была так слаба, что не могла уже сойти с лестницы. Этот третий день показался ей очень печален и очень длинен, и тем печальнее и длиннее, что она начинала страдать от мучений голода. Тоска сменяла тоску, холодный пот орошал все тело, странный шум гудел в ушах, огненные искры мелькали перед глазами. Среди этих неописуемых страданий бывали минуты спокойствия. Агония вдруг прекращалась, но затем, чтобы начаться снова. Наконец настала ночь.
«Я не увижу завтрашнего рассвета», – говорила себе Жанна.
Она дотащилась до постели, закрыла глаза и ожидала смерти. Но вместо смерти явился Рауль и с ним – жизнь!..
XXXVII. Человек с галунами
Вечером в тот же день Рауль сказал Жанне, что уедет на двадцать четыре часа, но что, может быть, это отсутствие продолжится и дня два или три. В Четырехугольной башне, точно так же как в комнате Магов и в квартире на улице Круассан, было очень много разных костюмов. Рауль де ла Транблэ надел кавалерийский мундир, выбрал восемь человек самых умных и самых преданных из фальшивомонетчиков, хорошо вооруженных и на прекрасных лошадях, и отправился с ними по лесу и по проселочным дорогам, которые вели в Сен-Жермен.
Рауль и его верные спутники ехали в Париж. В час пополуночи достигли они Маленького Замка. Массивная дверь была выбита, и никто не позаботился поставить ее на место. Таким образом прохожие преспокойно могли повытаскать все из этого бедного жилища.
– Хорошо! – прошептал кавалер, отправляясь дальше. – Прекрасно!.. Как ни велик счет, но по нему легко будет расплатиться!
Маленькая группа въехала в Париж без малейшего затруднения, благодаря мундиру и эполетам Рауля. На том самом месте, где находится ныне театр Разнообразия, Рауль сошел с лошади. Он велел своим людям разойтись по разным гостиницам, которые сам им назначил, приказав соблюдать величайшую осторожность. Назначив им время и место, в котором они должны были сойтись, Рауль отправился на улицу Круассан. Все было в порядке в таинственной квартире, которую полиция регента еще не открыла…
Оставим на время кавалера и его спутников. Мы скоро узнаем, зачем они приехали в большой город.
Пробило полночь на всех часах Парижа, Антония Верди накануне ужинала в Пале-Рояле и потому располагала вознаградить ночью спокойного сна утомление прошлой ночи, проведенной без сна.
Она отослала своих горничных и в будуаре, уже нам известном, легла на диван, стоявший перед камином. Она перебирала в уме своем многочисленные и странные события, происшедшие в течение последних дней. Узнав накануне о победе Рауля и Жанны, она предполагала, точно так же как и регент, что они убежали вместе, проклинала неловкость полиции, которая не умела помешать этому двойному побегу, и внутренне насмехалась над рыцарской верой Филиппа Орлеанского слову дворянина. Бесполезность обыска в Маленьком Замке еще более увеличила раздражение бывшей мадемуазель Люцифер.
Антония Верди чувствовала к Раулю такую же глубокую и безграничную ненависть, как ту любовь, которую некогда внушил ей прекрасный кавалер. Отчего происходила эта ненависть? В чем могла Антония упрекнуть того, чьей женой она сделалась только по милости гнусного убийства Деборы?.. Антония ненавидела Рауля потому, что Рауль убил д'Авизака, которого она любила или воображала, будто любит… Она ненавидела его потому, что он ранил виконта д'Обиньи, ее покровителя в Пале-Рояле, и потому, что Жанна была причиною смерти виконта. Она ненавидела его, наконец, потому, что он сделался ее соперником в милости регента, хотел разрушить пьедестал, на котором она красовалась. Для души, такой развращенной, так глубоко порочной и злобной, какая была у Антонии Верди, не было ли во всем этом множества побудительных причин для неумолимой ненависти?..
Итак, Антония Верди размышляла… глубокие морщины прорезывались между ее черными бровями, и молнии сверкали из ее больших глаз, как из красных зрачков молодой тигрицы. Вдруг она услыхала у парадной двери звонок.
– Кто бы мог прийти в такое время? – спросила себя молодая женщина.
Но почти тотчас же она приняла опять небрежную позу, говоря:
– Какое мне дело?..
Посмотрим же, что происходило вне отеля, пока Антония Верди мечтала в своем будуаре.
Большая карста, совершенно черная и по наружности походившая на те траурные карсты, которые бывают на похоронах, медленно въехала в улицу Серизэ и остановилась шагах в пятидесяти от дома, подаренного регентом Антонии, Карета эта была запряжена парой лошадей очень дорогих и, по-видимому, неутомимых. Четверо всадников сопровождали этот мрачный экипаж, в котором сидело трос мужчин. Когда карста остановилась, трое мужчин вышли из нее. При свете фонарей, хотя и довольно слабом, можно было рассмотреть их костюм. Один был в широком синем кафтане с галунами и в шляпе, тоже обшитой позументами. Он держал в руке палку с золотым набалдашником. Двое других были в мундирах гвардейских солдат и с ружьями на плечах. Эти трое мужчин подошли к двери отеля, и человек в галунах позвонил в колокольчик.
Зная, что барыня не выйдет, и притом получив приказание не пускать к ней никого, привратник, или, как тогда говорили, швейцар, счел удобным лечь рано спать. Жан Каррэ и другие слуги тоже улеглись. С очевидной досадой спесивый швейцар, внезапно пробужденный от сладости первого сна, высунул свою голову в окно и спросил сердитым голосом:
– Что вам нужно?..
– Нам нужно говорить с вашей госпожой, синьорой Антонией Верди, – отвечал человек с галунами.
На улице было темно, и потому привратник не мог рассмотреть ни галунов, ни мундира.
– Придите завтра, – сказал он грубо.
– Мы хотим войти сейчас…
– В таком случае отворите двери сами, – с насмешкой отвечал привратник.
Человек, говоривший с ним, захлопал в ладоши. Двое всадников, находившихся возле карсты, тотчас подскакали.
