Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (бесплатные полные книги TXT) 📗

– Жду вас немедленно к себе.

– Позвать сюда Шубина, – приказал он затем денщикам.

Как только Шубин появился в комнате, лицо Фока сразу просветлело.

– Итак, наш милейший друг Василий Васильевич, к великому сожалению, покинул бренный мир. Что же вы собираетесь теперь делать?

– Господин Тифонтай предусмотрел этот случай Управление всеми делами передается мне, но под мудрым контролем вашего превосходительства, – отвечал Шубин.

– Никогда не думал, чтобы он оказался столь дальновидным.

– Покойный капитан был неплохим советчиком.

– Постараюсь во всем следовать ему, за исключением оплаты моих, как вы выразились, мудрых советов. По своему генеральскому чину и положению я должен получать значительно больше, чем получал Сахаров

В цене скоро сошлись. Обсудив затем некоторые детали, оба собеседника поднялись с мест.

– Да, не думаете ли вы, милейший, что некий князь совершенно не нужен в Артуре?

– Мои мысли всегда совпадают с желаниями вашего превосходительства.

– Тем лучше, медлить не следует.

– Все будет сделано в кратчайший срок!

Шубин исчез, а на смену ему появился Рейс.

– Надо немедленно опечатать квартиру Сахарова, – с места начал Фок.

– Это уже сделано.

– …и назначить комиссию для приведения в ясность оставшихся дел и имущества. Общее руководство – за мной, но меня в нее официально не вводите.

Рейс едва успевал записывать распоряжения Фока.

– Сегодня же оформите у Стесселя этот приказ.

– Будет сделано, ваше превосходительство.

– Итак, мы теперь без всяких посторонних лиц связаны со штабом, но, конечно, не Куропаткина, – весело засмеялся Фок. – И можно действовать смелее. Вам поручается «мадам», благо вы еще мужчина в соку и вполне сохранили свой гвардейский вид, а я вплотную займусь моим старым, но, увы, безнадежно глупым другом, – весело шутил генерал, потирая от удовольствия руки.

– Кстати, следовало бы также чем-либо отметить память нашего незабвенного друга. Это бы и для нас было полезной ширмой. Надо подумать о сооружении ему памятника в Дальнем, – предложил Рейс.

– Нет, этого без разрешения японцев не сделаешь. Проще представить его к ордену, например – к Георгиевскому кресту.

– Но за что же?

– Хотя бы за то, что так хорошо сумел наладить связь с… японцами. Это ведь дело весьма рискованное. Подайте-ка эту мысль Вере Алексеевне!

Поздний звонок встревожил собравшуюся на покой Веру Алексеевну. Не желая беспокоить уже дремавшего в постели мужа, она сама вышла в приемную.

– Приношу тысячу извинений! Не будь самых срочных дел, никогда не посмел бы обеспокоить в столь поздний час, – расшаркался Рейс. – Сейчас получил известие о смерти в больнице Красного Креста капитана Сахарова.

– Василий Васильевич умер? – с ужасом воскликнула генеральша и от волнения опустилась на стул. – Какое несчастие! Неужели эти медики не могли его спасти? Два дня тому назад уверяли, что он вне опасности – и вдруг умер! Завтра же велю отслужить по нем панихиду. – И Вера Алексеевна по-настоящему всхлипнула.

– После Василия Васильевича осталось значительное имущество, различные документы, имеющие, быть может, большую государственную важность. Все это надо привести в ясность, необходимо принять сразу же экстренные меры. Я набросал тут проект приказа и хотел просить его превосходительство о подписи.

– Анатоль уже спит, завтра с утра я передам ему. Никак не могу примириться с мыслью, что бедного Василия Васильевича уже нет на свете, – печально вздохнула Вера Алексеевна. – Когда же всем этим ужасам придет конец?

– Когда это найдет нужным и возможным Анатолий Михайлович.

– Разве дело только в нем? А Фок, Смирнов, Белый, Кондратенко, адмиралы…

– Генерал Фок давно уже обдумывает этот вопрос. Вот с Кондратенко договориться труднее! Остальных не стоит и принимать в счет. В случае чего их можно и обезвредить.

– Роман Исидорович еще месяц тому назад поднимал вопрос о сдаче, но Анатоль отклонил его предложение, – проговорилась генеральша. – Только вы не выдавайте меня мужу, Виктор Александрович. Это секрет.

– Тем не менее Кондратенко проявляет самую кипучую деятельность по обороне Артура и, кроме того, очень популярен среди солдат и младших офицеров.

– Ну, тех-то никто спрашивать не станет, что делать. Прикажут – они сдадутся.

– А если нет?

Вера Алексеевна с удивлением и страхом посмотрела на своего собеседника.

– Быть этого не может, – полушепотом проговорила она.

– Я вполне уверен, что первым откажется повиноваться приказу о сдаче все тот же Кондратенко, и гарнизон его поддержит. Недавно я шутя спросил его, что он будет делать при известии о сдаче Артура. Он совершенно серьезно ответил, что арестует начальника, отдавшего такое приказание, и будет продолжать сражаться до последнего человека.

– Анатоль об этом знает?

– Я не доводил до сведения его превосходительства.

– Напрасно. Я сама расскажу ему обо всем. Спокойной ночи. – И генеральша удалилась.

– В чем там дело? – сонно справился Стессель у жены.

Вера Алексеевна передала свой разговор с Рейсом. К известию о смерти Сахарова генерал отнесся совершенно спокойно. Но награждать Сахарова все же не согласился.

– Одним жуликом в Артуре стало меньше, царство ему небесное, – пробормотал он зевая.

– Как ты можешь так говорить о покойнике? О них или не говорят, или говорят хорошо.

– В могиле все безукоризненно честны, Верунчик. А Рейс – хитрая лиса, себе на уме, вроде твоего Кондратенко. Два сапога пара. Крестов же за мошенничества пока не дают.

– Виктор Александрович всецело предан тебе и твоим интересам…

– Потому что сидеть в штабе гораздо спокойнее, чем командовать полком на позиции: больше шансов уцелеть.

– Когда ты думаешь кончить воевать, Анатоль? – спросила генеральша.

– Это вопрос сложный. Если Артур падет раньше времени, я за все буду отвечать. Выгонят меня со службы.

– У нас кое-что есть в Шанхайском банке.

– На три-четыре тысячи долго не проживешь.

– А золото, которое хранилось в Артуре?

– О нем, конечно, знают японцы и все отберут при капитуляции.

– Можно попробовать с ними договориться.

– Снявши голову, по волосам не плачут. Сдавши крепость, об условиях капитуляции не говорят.

– Тогда нужно начать переговоры заранее.

– О сдаче? – даже приподнялся на кровати генерал.

– Если Артуру суждено пасть, то надо хоть себя обеспечить в материальном отношении. Служишь ты почти сорок лет, а, в сущности, гол как сокол; нищ как церковная крыса.

– Это-то, конечно, верно, но твои планы очень опасны, – уже неуверенно проговорил Стессель.

– С точки зрения гуманности тоже не следует затягивать оборону, так как это поведет к лишним, напрасным жертвам. Ты подумай, сколько жен, матерей и детей будут за тебя молиться богу, если ты сохранишь их мужей, сыновей и отцов.

– Этот вопрос надо как следует обдумать, а за Кондратенко установить негласное наблюдение: не ведет ли он интриг против меня? Но кому это поручить?

– Конечно, Фоку. Он ведь из жандармов и хорошо знает, как это следует организовать.

– Завтра же с ним об этом переговорю.

– А заодно и о сроках обороны, – вставила Вера

Алексеевна.

В тот же вечер, когда Гантимуров возвращался домой после безуспешной попытки повидать Стесселя и пожаловаться на Фока, он был убит случайной пулей, залетевшей в город.

– Потарапливайтесь, Сергей Владимирович, – будил Рашевский заспавшегося Звонарева. – К десяти часам на форт номер два должен прибыть генерал Смирнов. Он лично хочет взорвать заложенный нами в левой галерее камуфлет [53].

Обжигаясь горячим чаем, глотая целиком куски холодной конины, прапорщик одновременно одевался. Через несколько минут он уже шагал рядом с подполковником по военной дороге. Стоял ясный, солнечный день. Японцы усиленно обстреливали все форты и тылы крепости. Русские батареи молчали