За Уральским Камнем - Жук Сергей Владимирович (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Выслушав перевод толмача, в качестве которого выступал Турай-ака, Перфильев ответил:
– Не дело предаваться чревоугодию, не решив дела, порученные моим государем.
– Братский народ почитает белого царя. Ему были посланы подарки и ясак из лучших бобровых и собольих шкур, а срок оплаты следующего еще не наступил. Чего же хочет всесильный на этот раз?!
– Государь всея Руси и великий князь Михаил Федорович велел передать, что доволен подарками и возвращает ваших людей, что аманатами были взяты его служилыми. А еще государь прослышал, что якуты и маньчжуры приходят войною в земли братские, и мне, слуге своему, велел за порогами вблизи улусов острог поставить, и если братские люди шерть государю дадут, то быть им защитой на вечные времена.
– Братские и так кыштымы русского царя, а в защите не нуждаются, – вяло заметил тайша. – А где острог ставить хотите?
– А вот там! Прямо напротив улусов, у самого устья Оки, – набравшись смелости, заявил атаман.
При этих словах смуглое лицо Термичей-тайши стало смертельно бледным и жестким. Это заметили все, включая Перфильева. В юрте наступила тревожная тишина. Присутствующие нойоны и казаки напряглись до предела, почуяв дуновение смерти.
– Мой народ готов дать шерть русскому царю. Но острог далее Падуна ставить нельзя, – чуть слышно, но категорично выдохнул тайша.
Все было решено, и не худшим образом для обеих сторон. А далее события пошли своим чередом. Перво-наперво передали подарки от государя. Среди них наибольшее впечатление на братских произвели зеркала, иглы, булавки и бисер. Ржаная мука, крупы, толокно тоже весьма ценились у братских. Но более всего по душе, и к удивлению Термичей-тайши, пришелся подарок от самого Турай-ад-Дина. Мудрый имам соорудил возле его юрты солнечные часы и объяснил, что это такое и для чего надо. По его словам, выходило, что для управления улусами эта вещь крайне необходима. Тайша уяснил, что теперь будут готовить обед, или будить, когда он укажет, или все, глядя на часы, будут знать, что он занят, и не будут беспокоить его. За такую услугу имам получил разрешение от тайши свободно гулять по улусу лишь в сопровождении Шарана, что оказалось даже удобнее.
Отведали братские и хмельного вина, привезенного русскими. А потом состоялся обряд принесения клятвы – шерти. Казаки расстелили медвежью шкуру, и поставили на нее захмелевшего Термичей-тайшу. Тот стоял на коленях, а над его головой зависла казачья сабля, с нанизанной на нее буханкой хлеба. Турай-ад-Дин торжественно зачитывал текст шерти, а тайша добросовестно повторял:
– Я, Термичей-тайша, даю шерть государю своему, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси самодержцу, Владимирскому, Московскому, Новгородскому, царю Казанскому, царю Астраханскому, царю Сибирскому, государю Псковскому и великому князю Смоленскому, Тверскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому и иных, государю и великому князю Новгорода, Низовской земли, Черниговскому, Рязанскому, Половецкому, Ростовскому, Ярославскому, Белозерскому, Лифляндскому, Обдорскому, Кондинскому и всего севера, повелителю и государю Карталинских и Грузинских царей, и Кабардинской земли, Черкасских и Горских князей и иных многих государств, по своей басурманской вере, на том, что быть мне, Термичею, под его государевой высокой рукою, и ему великому государю служить и прямить и добра хотеть во всем, и ясак ему, великому государю, давать во все года непременно, как и иные его государевы ясачные люди, и ему, великому государю, не изменять, и над его государевыми служилыми людьми дурна никогда не чинить и не побивать. А если мы в которых людей сведаем шатость и измену, и мне, Термичею на тех людей про то их воровство заведомо извещать государевым служилым людям, и на тех государевых изменниках стоять нам с государевыми служилыми людьми вместе, и иных своих братских людей к государевой милости призывать. Что в сей записи написано, великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси самодержцу, мы, братские люди и я, Термичей, шерть даем.
После чего священный хлеб был передан Термичей-тайше как реликвия и свидетель дачи шерти. Будет еще похмелье и осмысливание деталей, но дело было сделано.
Русские казаки съехали на следующий день, а вот Турай-ака с разрешения князя Тимофея остался. Его более всех интересовал вопрос о серебре и, пользуясь дружеским отношением тайши, с тонкостью и коварством, достойным сына Самарканда, принялся выведывать тайны.
То, что выведал он от улусных кузнецов, не удивило. Стараясь сохранить все в глубокой тайне, где-то в верховьях Оки братские уже многие годы разрабатывали серебряный рудник. Хоронясь от чужих глаз, под охраной ордена черных всадников Серебряная сопка стала главной святыней. Лишь избранные посылались туда, с правом добывать руду, умереть и быть оставленным в каменоломнях навечно.
8
Братский острог у Падуна. Июнь 1631 года.
Все вышло так, как и виделось атаману Максиму Перфильеву. Зимовали в старом, а на следующий год, как сошел снег, приступили к строительству Братского острога у Падуна. Отсюда до улусов недалече: Падун-порог да сорок верст по долине. На лошадях, что приобрели у братских, в аккурат день пути. Редкий случай, когда приходилось тащить речные суда через пороги. Да вроде оно и ни к чему! Выше порогов их накопилось предостаточно, лишь следить надо, да и построить всегда можно.
Историческая справка. 18 июня 1631 года Максим Перфильев доложил енисейскому воеводе о завершении постройки Братского острожка в двух плесах у братского порога Падуна, в Кондогоновых улусах на полднище ходу до устья Оки. По словам атамана, острожек укреплен всякими крепостьми.
Братских старались лишний раз не беспокоить. Те весьма ревностно относились к неприкосновенности своих земель и улусов. Попытка распахать по весне участок земли за Падуном чуть не привела к вооруженному столкновению. Единственно, с чем они мирились, так это с выпасом скота на их территории. Даже приглядывали за ним сами. Лишь бы русских подальше от улусов держать. Вообще братские смотрели на обряд дачи шерти по-своему. По-ихнему, заплатил ясак и – довольно, а землю, веру, обычаи, святыни – не трогай. Атаман Максим Перфильев это хорошо понимал, но и понимал другое, что острог ставится не для сбора ясака, а для утверждения на этой земле, освоения ее и приведения местных народов в полную покорность.
Вот кому был всегда рад Термичей-тайша, так это Турай-ад-Дину. Многие зимние вечера провели они за беседами. Много чудесных историй рассказал Турай-ака о великих городах Бухаре, Самарканде, Хорезме, об изобильных долинах и выжженных солнцем пустынях. Но и рассказы Термичей-тайши были не менее интересны. Ему доводилось бывать в других братских землях, в землях маньчжур и монголов. Но больше рассказывал о Байкале, и острове Ольхоне, где хоронятся главные святыни братских. Где живут их главные шаманы, хранители веры и где живет русский шаман-найон, что проповедует мир и дружбу с русским народом.
– А как имя у того русского? – полюбопытствовал имам.
– Лучше позвать шамана Буху, он был на Ольхоне и рассказал о русском шамане.
Буху оказался местным кузнецом, и то, что услышал от него Турай-ака, заставило поспешно покинуть гостеприимных хозяев и вернуться в острог у Падуна.
Строительство острога шло полным ходом. Но вот радости особой Максим Перфильев не испытывал. Он даже отписал енисейскому воеводе просьбу сменить его по окончании строительства острога. В помощь ему прибыл из Енисейска пятидесятник Василий Москвитин, который привел с собой двадцать человек, а теперь со дня на день ожидали прибытия пятидесятника Петра Ропота, что вел тридцать человек служилых. С ним должно прибыть и разрешение Максиму Перфильеву вернуться со товарищами обратно в Енисейск.
Сейчас атаман в обществе братьев Шориных обсуждал эту тему, и разговор крутился все больше вокруг серебра.
