В тени богов. Императоры в мировой истории - Ливен Доминик (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗

На протяжении двухсот лет до Петра I российские цари обычно женились на девушках из уважаемых дворянских семейств. Взять в жены европейскую принцессу было сложнее, поскольку ее необходимо было убедить перейти в православие. Женитьба на российских аристократках провоцировала огромную ревность в придворной элите и повышала статус аристократического рода до опасного уровня. Гораздо безопаснее было жениться на тщательно подобранной девушке из дворян. После свадьбы ее близкие родственники вводились в придворную элиту. Часто они становились первейшими союзниками царя, связанными с ним особыми узами крови и иждивения. Петр I положил конец этой традиции. После этого Романовы почти всегда вступали в браки с представителями европейских королевских династий. Но этот обычай не сразу пустил корни. В 1727 году на трон взошел 11-летний Петр II, внук Петра Великого. Один из главных сподвижников Петра I князь Александр Меншиков, занимавший главенствующее положение во властном аппарате, сразу попытался выдать за молодого царя собственную дочь. Его попытка уцепиться за власть разозлила других значимых политических деятелей, и вскоре Меншикова сместили. Петра II обручили с княжной Екатериной Долгоруковой, семья которой непримиримо враждовала с Меншиковым и взяла бразды правления после его свержения. Долгоруковы, в отличие от Меншикова, который был возвышен Петром I несмотря на скромное происхождение, были древним княжеским родом, восходящим к Рюрику. Если бы Петр II не умер и произвел наследников, семейство Долгоруковых, вероятно, по крайней мере на одно поколение заняло бы лидирующее положение при дворе. Вполне возможно, что, если бы род Романовых пресекся – что едва не случилось в XVIII веке, – Долгоруковы даже сменили бы их на троне. Но неожиданная кончина Петра II от оспы в возрасте 14 лет расстроила их планы⁸.

На протяжении последующих 66 лет (исключая два года в рамках этого периода) Россией управляли женщины. Императрица Анна Иоанновна (1730–1740) была вдовой. Елизавета Петровна (1741–1762), дочь Петра Великого, и Екатерина II Великая [20] не состояли в официальных браках, но обе, вероятно, тайно вышли замуж за своих главных фаворитов, первая за Кирилла Разумовского, а вторая – за Григория Потемкина. Для императрицы вступление в официальный брак с мужчиной предполагало необходимость наделить его колоссальным влиянием и повысить его в статусе, тем самым сильно подорвав собственное положение и разозлив соперничающих придворных. Фавориты и их семьи часто играли при дворе примерно такую же роль, как родственники царских невест в допетровскую эпоху. Фавориты почти всегда происходили из уважаемых дворянских родов, однако не из придворной аристократии. Семьи двух главных фаворитов Елизаветы Петровны, Разумовского и Ивана Шувалова, играли первостепенные роли в политике и управлении государством. Аналогично обстояло дело с многолетними фаворитами Екатерины II, Григорием Орловым и Потемкиным. Орловы стояли в центре заговора, который в 1762 году привел Екатерину к власти после свержения ее мужа, Петра III. На протяжении последующего десятилетия, пока ее позиции оставались шаткими, они пользовались своими связями, чтобы обеспечить верность гвардейских полков. Брат Григория, Алексей, самый грозный из множества весьма способных братьев, по поручению Екатерины умертвил заточенного в тюрьму Петра III и занимал целый ряд постов в период ее правления: в частности, он командовал российским флотом, который в 1769 году потряс Европу, когда пришел из Балтийского моря в Средиземное и разбил османский флот. Величайший из всех фаворитов Екатерины, Потемкин, во второй половине ее правления служил суровым и безгранично верным императрице наместником на юге России, в том числе на территориях, недавно отвоеванных у Османов⁹.

Проникнув в постель к монарху, любовница всегда открывала путь к власти и богатству – и часто не только для себя, но и для своей семьи. В России XVIII века это правило оставалось в силе, но вместо прелестных юных девушек за внимание императрицы соперничали красивые молодые офицеры из гвардейских полков. Фавориту не всегда приходилось легко. К 1780-м годам фавориты пытались удовлетворить сексуальные и эмоциональные нужды женщины, которая годилась им в бабки, а “дядюшка” Потемкин время от времени выглядывал у них из-за плеча, разделяя любовь на троих. С другой стороны, даже краткое пребывание в статусе фаворита приносило щедрые награды. Большинство дворянских семей могло войти в ряды аристократии лишь посредством отличной службы, особенно в армии. В XVIII веке армия участвовала в достаточном количестве войн и была в необходимой степени меритократичной, чтобы некоторые выходцы из дворян обретали славу, высокие звания и иногда богатство. По этому пути прошел самый знаменитый полководец в российской истории – фельдмаршал Александр Суворов. В большинстве своем офицеры-дворяне не поднимались в звании выше майора, уходили в отставку после многолетней службы, а затем управляли своими имениями или работали чиновниками среднего звена в провинции. Для небогатых дворянских сыновей военная карьера была источником необходимого дополнительного дохода и статуса.

При этом происходящий из дворянского сословия офицер и землевладелец вносил важнейший вклад в эффективность работы государства. В 1763 году в российском правительстве насчитывалось 16500 чиновников, что было всего на тысячу больше, чем в Пруссии – стране, которая была в сто раз меньше одной лишь европейской части России. В отсутствие благородного землевладельца, которого один из императоров назвал невольным сборщиком налогов и надсмотрщиком за исполнением рекрутской повинности в деревне, царский режим не смог бы функционировать. Кроме того, состоящая преимущественно из дворян-землевладельцев армия была надежной и незаменимой силой для подавления крестьянских восстаний и поддержания в высшей степени эксплуататорской системы правления, важной и для государства, и для дворянства. Армия и ее офицеры служили опорой легитимности режима и системы правления. Офицерский мундир считался символом чести и благородства. Благодаря множеству военных побед в XVIII веке союз государства с дворянством купался в престиже и плодах успеха. Россия, как и ее европейские противники эпохи раннего Нового времени, смогла решить проблему, которая привела к гибели огромного числа династий и империй. Ее армия внушала страх иностранным врагам, но вместе с тем ее благородные офицеры были безоговорочно верны своему царю-воителю и его династии. Перевороты в России XVIII века совершались только при дворе и только при участии гвардейцев. Ни один российский генерал и не думал о том, чтобы выступить в поход на Санкт-Петербург и поддержать какого-либо кандидата из семьи Романовых, не говоря уже о том, чтобы лично захватить престол.

Когда в XVII и XVIII веках Романовы покоряли огромные новые территории, их землевладельческие элиты находили себе место в имперском порядке. Они руководили работой местных органов власти, многие их сыновья вступали в ряды императорской армии и чиновничества, становясь верными слугами монархии и империи. Иногда – особенно в случае с прекрасно образованными лютеранами-аристократами из российских владений на Балтике и других стран – они приносили с собой навыки, которых в России не хватало. Порой в их пользу играло и то, что некоторые из этих иностранцев жили вне российской аристократии и ее сетей клиентов и союзников. Знакомым для всех императоров образом они становились “их людьми”¹⁰.

Менее важной, чем землевладельцы, но все же очень значимой для государства была Русская православная церковь. В первую очередь она легитимизировала монархию своими молитвами, службами и ритуалами. Хотя Екатерина II была продуктом агностицизма эпохи Просвещения, она немало времени и сил посвящала участию в церковных службах и публичному проявлению своей верности Православной церкви и щедрости в ее адрес. Она усвоила урок, преподнесенный ее мужем Петром III, который на свою погибель периодически высмеивал церковь. Православная церковь в Византии и других местах никогда не была в той же степени независимой от королевской власти, как католическая церковь в значительной части Латинской Европы. Петр I усилил зависимость церкви от государства, упразднив патриаршество и поставив во главе церкви собранный в протестантском стиле комитет архиепископов, возглавляемых обер-прокурором. Судьба огромных земельных владений церкви кое-что говорит нам о распределении власти в императорской России. В протестантской Европе большая часть церковных земель была экспроприирована в ходе Реформации и впоследствии перешла в собственность аристократии. В католической Европе церковь, как правило, сохранила свои земли. Лишь в России монархия (при Екатерине II) экспроприировала церковные владения, забрав себе и земли, и крестьян, которые на них проживали. Среди прочего это привело к тому, что к началу XIX века около половины российского крестьянства служило не отдельным господам, а государству и семье Романовых. В XVIII веке налоги и подати, собираемые с так называемых государственных крестьян, стали главной статьей дохода казны¹¹.