Патриоты - Кавано Джек (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Я сразу понял: ты особенная женщина.
Ее лицо тронул легкий румянец.
— Я не о том поцелуе, — исправил свою ошибку Джейкоб. — Ты рискуешь жизнью ради нашего общего дела. Почему ты не уходишь со мной?
— Не сейчас. Но вскоре.
Она отвела глаза.
— Ты же не собираешься идти на казнь? — догадался он.
Ответа не последовало.
— Абигайль, тебе не нужно помнить его таким.
— Прощай, Джейкоб. Когда доберешься до Бостона, передай Мерси и своим родителям, что пусть и недолгое время, но мы с Исавом были очень счастливы.
И она побежала по тропинке к дому.
С полчаса Джейкоб осторожно пробирался к ферме. Затем резко развернулся и пошел назад, в Нью-Йорк.
Будь у него такая возможность, для последней в своей жизни трапезы Исав выбрал бы кушанья со стола Вашингтона. Впрочем, генерал Клинтон прислал блюда, которые были много лучше привычной для Исава армейской еды. Когда-то, голодая в непролазных лесах Мэна, молодой человек пообещал себе — никаких жалоб на еду. Свое слово он сдержал.
А вот стылое сырое помещение — это разговор другой, здесь он никому ничего не обещал. Холод пронизывал его до костей, рана воспалилась. Исав был несказанно рад тому, что он может еще раз увидеть солнышко.
Для смертника Исав Морган был слишком бодр духом. На этот раз (в Таппане было иначе) он тихо радовался тому, как складно для него все обернулось. Впервые у него появилось чувство, что его жизнь имеет цель, и цель эта не эгоистична. Он и раньше ставил перед собой те или иные задачи: хотел получить образование и внести свою лепту в семейное дело, хотел, чтобы им гордился отец, мечтал о неуловимой Мерси, собирался поехать в Англию. Его жизненные проекты, как корабли без якорей и парусов, бесцельно носило по житейским волнам. И вот теперь у него есть другая цель, есть настоящий якорь. Он вносит свой вклад — и значительный — в будущее Морганов. При этом он, как Эндрю, Кристофер, Филип и его отец, остается верен традиции. Но если его предшественники даровали семье свои жизни, он дарует свою смерть. Пусть имя Джейкоба будет вписано в Библию — это всего лишь надпись чернилами. Но род Морганов продолжится благодаря его, Исава, самопожертвованию.
В Нью-Йорк был доставлен новенький американский мундир. Молодой человек с гордостью застегивал пуговицы. Хотя американский, английский — какая разница? В такой близости к Богу эти различия кажутся неуместными. Казнь назначена на полдень. Интересно, какую такую особую роль военные трибуналы отводят середине дня? Что значит середина дня для человека, готового ступить в бессмертие?
За ним пришли за четверть часа до назначенного срока. Приволакивая ногу, он поднялся по лестнице и вышел на залитую солнцем улицу. Осеннее солнце было по-доброму теплым, а воздух свежим и упоительным — особенно после затхлой промозглости погреба. По обеим сторонам улицы толпились зеваки. Бог им судья, пусть таращатся, глумятся, выкрикивают оскорбления. Он не тот, за кого его принимают; никто не знает о той великой миссии, что досталась ему на долю.
Земля была устлана листвой — золотистой, пурпурной, коричневой, алой; но деревья еще целиком не обнажились, еще полыхали множеством красок. Этот пестрый осенний маскарад одно из великолепнейших зрелищ Новой Англии. Исаву, казалось, что сам Бог выткал эту пеструю дорожку, связывающую земной мир с миром горним. В сопровождении конвоиров Исав спокойно шел по дороге; его руки были связаны за спиной.
И вот он увидел виселицу — деревянный столб с горизонтальной перекладиной, поддерживаемой распоркой. Здесь же была лошадь с телегой. На телеге с петлей в руках стоял палач с вычерненным лицом. Веревка тихонько покачивалась: палач нервничал.
Конвоиры помогли Исаву подняться на телегу. Внезапно молодого человека пробрала дрожь ужаса — он заметил то, что нарушило его душевное равновесие. Рядом с телегой на земле стоял черный гроб. Ноги обмякли; конвоирам пришлось поддержать осужденного. Вплоть до этой секунды Исав воспринимал смерть, как простой переход — что-то вроде пересечения границы. Но этот черный гроб напомнил: его ждет погребение. Живо всплыли детские страхи: быть наглухо запертым в ящике, придавленным огромной кучей земли.
Он совладал со своей слабостью, повернулся спиной к гробу и напомнил себе об их с Абигайль небесном доме… и об Андре. Какая чудесная мысль! Через несколько минут они с Джоном встретятся. Вероятно, друг в этот самый миг ждет его около небесных врат. Мужество вернулось к Исаву; он решительно смотрел на своих судей.
Пока оглашали приговор — смерть через повешение за мятежные действия против короля и государства — Исав разглядывал толпу. Знакомых лиц совсем немного. Генерала Клинтона не было. Джейкоб — рядовой шпион, и высокий военный чин не обязан присутствовать на его казни. И тут Исав увидел ее: она стояла, прислонившись к дереву, почти закрывавшему ее мощным стволом. Абигайль!
Дыхание молодого человека участилось. Ему не хотелось, чтобы она видела казнь. И все же, она была такой желанной! Светловолосый ангел, оплакивающий его. Их взгляды встретились.
Он нахмурился и покачал головой, дав понять ей, что она не должна была приходить.
Она приподняла изящную руку; ее жест говорил — я все поняла.
— Я просто хотела увидеть тебя еще раз, — неслышно, одними губами проговорила она.
— Мой брат? — тоже одними губами спросил Исав.
— Дома.
Исав улыбнулся и кивнул.
— Я люблю тебя, — беззвучно зашевелились ее губы. — Я люблю тебя! — Потом она повернулась и побежала. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока мог ее видеть.
— Подсудимый! Ваше последнее слово?
Исав вздрогнул и очнулся.
— Я молюсь, — сказал он, прокашлявшись, — чтобы когда-нибудь обо мне сказали: его смерть придала смысл его жизни. С твердым сердцем отдаю свою жизнь в руки Господни, верую, что Его обещание небесной жизни истинно. Слава тебе, Господи.
Кивком головы он дал понять палачу, что речь закончена. Тот согласно кивнул в ответ, проверил, крепко ли завязаны руки осужденного, и трясущимися руками накинул петлю ему на шею.
— Завязать глаза? — Голос палача тоже дрожал.
— Да.
Очевидно, палач потерял повязку — он обыскал телегу, затем спрыгнул с нее и начал копаться в каких-то ящиках и мешках.
Исав стоял с петлей на шее и ждал. Внезапно он увидел, как к толпе зевак присоседился английский генерал на белой лошади. Это был Арнольд.
Арнольд натянул поводья и, чтобы ему было лучше видно, приподнялся в седле. Знакомые пронзительные серые глаза ощупали лицо Исава; на минуту обреченный на смерть человек забыл, кем ему полагается быть. Перед его мысленным взором промелькнул большой отрезок его жизни: их первая встреча в Кембридже, дикие леса Мэна, госпиталь около Квебека, Саратога, Филадельфия.
Телега качнулась. В нее забрался палач.
Взгляд Арнольда приобрел озадаченное выражение. Внезапно его в глазах мелькнула догадка. Последним, кого увидел Исав перед тем, как черная повязка обвила его голову, был Арнольд, внезапно вскинувший руку и направивший коня к виселице.
— Лучше бы вам поторопиться, друг мой, — шепнул Исав палачу. — Не заставляйте меня страдать дольше, чем необходимо.
Ухом молодой человек улавливал какое-то волнение в толпе. Там, где находился генерал. Телегу тряхнуло — это спрыгнул палач.
— Быстрее, пожалуйста, быстрее, — шептал Исав.
— Стой! — крикнул Арнольд, — Отстав…
Последнее, что слышал Исав в этой жизни, был голос палача, понукающего лошадь. Арнольд не успел его спасти.
Человек, разительно похожий на того, что болтался в петле, стоял, спрятавшись в глубокую тень. Он прижимал к груди Библию и плакал.
Джейкоб до последней секунды не верил, что Исав пойдет до конца. Он убедил себя, что это какая-то хитрость, что как только он уедет, брат убедит всех, что он — Исав Морган и его освободят. А потом уплывет за океан и начнет новую и счастливую жизнь — в то время как его семья будет считать его святым мучеником.
