Первый выстрел - Тушкан Георгий Павлович (читаем книги онлайн txt) 📗
— Ладно, — сказал отец. — Серьезный разговор впереди. А сейчас согрейтесь, выпейте по стакану вина, а потом вами мать займется, накормит. Поскидайте одежду, пусть у плиты посушится. — И он показал Степану здоровенный рыбацкий кулак.
Юра огляделся. В комнате сидели знакомые рыбаки, несколько матросов. С радостью он увидел и дядю Ваню с «Гаджибея».
Пока ребята медленно, по очереди пили из граненого стакана терпкое красное вино, дядя Ваня продолжал прерванный их приходом рассказ. Голова его была повязана белым бинтом, и бескозырка чудом держалась на самой макушке.
Дядя Ваня только что вернулся из-под Ростова-на-Дону, где отряд черноморцев целую неделю вел тяжёлый бой с белоказаками атамана Каледина. Еще в ноябре, по решению Черноморского флотского съезда, небольшая флотилия вышла из Севастополя на помощь ростовскому Совету.
— Вместе с ростовскими красногвардейцами бились мы с калединцами беспощадно, — говорил дядя Ваня. — Косили белое казачье сотнями. «Полосатая смерть!» — кричали казаки и поворачивали коней назад, когда наша братва в тельняшках грудью выходила на них. Мы — из Севастополя — показали белякам, что значит матрос революции! Но что поделаешь, они все на конях, а мы пешие. Против каждого нашего они выставляют десять конников. Запросили мы подкрепление. Отказали нам эти гады, меньшевистские и эсеровские управители севастопольского Совета. Пришлось взять на борт братву и красногвардейцев и отчаливать. Душа горит! — выкрикнул он и рванул на себе тельняшку.
— Интересно получается! — сказал кто-то из дальнего угла комнаты. — Матросы на всех кораблях черноморских, рабочие Севастополя — все стоят горой за власть Советов, за ленинское правительство, за большевиков! Жизней не жалеют! А в севастопольском Совете верховодят меньшевички и эсерики. Да к чертовой бабушке гнать их надо, переизбрать Совет!
Юра всмотрелся и увидел, что говорит тот молчаливый матрос с маяка на мысе Меганом, который был на заячьей охоте. Но тут пришла мать Степана и увела мальчиков сушиться.
— Почему так поздно? — строго спросила мать, когда Юра вечером явился домой.
— Заходил в гости к Степе, — ответил Юра и побежал к Лизе узнать, что задано.
Вернувшись, он застал дома бурю. Оказывается, мимо проходила их учительница Надежда Васильевна и спросила, почему сегодня Юры не было в классе, не заболел ли?
— Ты еще и врать научился?.. — бушевала Юлия Платоновна. — Кругом беда, сумятица. От отца два месяца писем не было, оказывается, он тяжело болел. А ты безобразничаешь! Вырос до потолка, а ведешь себя, как ребенок, бегаешь из гимназии. Тебя и здесь исключат! Обманщик!
Обманщик молчал, терпеливо сносил нагоняй. Но, когда Юлия Платоновна заперла берданку в шкаф и запретила охотиться, он испугался. Он просил прощения, обещал учиться только на пятерки, клялся, что никогда не будет обманывать. Лишь после этого мать установила двухнедельный испытательный срок, а до его конца берданка будет в шкафу.
2
На уроке закона божия Юра спросил отца Сергия, высокого, спокойного и добродушного старика, как понимать декрет петроградского правительства об отделении церкви от государства. Он слышал — говорят об этом.
— Вопрос не по нашей программе, но я отвечу, — сказал отец Сергий. — Во-первых, это не правительство, а самозванцы и безбожники большевики. Поход против христиан начал еще Нерон. Супостат бросал христиан львам на растерзание. Мавры продолжали эту кровавую расправу с христианами. А теперь большевики подняли руку на христианство, чтобы установить царство невежества, безбожия.
— А правда ли, — раздался дискант Сережи, — будто христиане сожгли книги Коперника на костре за его открытие, что Земля вертится? И Джордано Бруно сожгли. И Галилея священники пытали. Нам Никандр Ильич рассказывал. А ведь Земля вертится. Это теперь все знают.
Девочки зашумели, закричали:
— Ты с ума сошел! Замолчи! Как не стыдно!..
Батюшка сначала покраснел, потом степенно погладил желтыми от табака пальцами свою длинную рыжеватую бороду и произнес:
— Правда! Но то, о чем ты говоришь, — злодеяние еретиков католиков, слуг папы римского. Православные же всегда отличались терпимостью.
— А если так, — голос Сережи звенел от волнения, — то почему церковь всегда за царя была и против революции, всегда за богатых, а бедным только на небе рай обещала? И еще! Все воюющие страны, и лютеране — немцы, и французы — католики, и турки — мусульмане, и русские, — все молятся богу о ниспослании им победы. Как же бог выбирает, кому помочь? И почему, если истинно только православие, он не дал победы русскому оружию?
— Не свои слова глаголешь, отрок, а уподобляешься попугаю. А еще первый ученик! Имей свою голову на плечах.
— Вот я и считаю, что вышел справедливый декрет: все религии равны. Каждый может верить или не верить. Свобода совести! Не должно быть главной религии. И кто верит, пусть учится своему закону божию. А кто не верит, может не ходить на уроки закона божия! — сказал Сережа.
— Довольно! — прогремел бас отца Сергия. — Не позволю хулить веру, святотатствовать на уроке. Ты, Сергей, и ты, Юрий, изыдите из класса! — Перст священника указывал на дверь.
Оба встали и пошли к двери. За ними пошел и Коля.
— Вернитесь! Обратите очи ваши на икону и вместе прочтите «Отче наш»!
Сережа и Юра переглянулись.
— Или я отлучу вас от школы!
— Не имеете права! — крикнул Коля.
— Не имеете права! — повторило еще несколько голосов.
— Встать! — рявкнул священник. Все вскочили. — Все пойте!
— «Отче наш, иже еси на небесех…» — громко разнеслось по классу. К молчавшим протягивался палец священника, и те тоже начинали петь.
Когда пение закончилось, отец Сергий сказал:
— Николай, Юрий и Сергей, займите места! На первый раз прощаю. Но задумайтесь, куда вас может завести непокорство и дурномыслие. В когти к дьяволу!
— Значит, и в дьявола надо верить? — неожиданно для самого себя спросил Юра.
— Верить? — повторил озадаченный священник, и тут же загремел его бас: — Дьявол есть. Вот он! Я вижу его за твоей спиной! Он внушает тебе греховное сомнение.
Все в классе повернули головы и с интересом стали разглядывать Юру. Володя Даулинг даже приставил кулак к глазу, делая вид, что хочет получше рассмотреть дьявола за Юриной спиной.
Зазвенел звонок, отец Сергий ушел.
— Как ты смел задавать батюшке такой дурацкий вопрос? — с негодованием спросила Лиза.
— Почему дурацкий?
— Кто же сомневается в существовании дьявола?
— Я! — сказал Юра, хотя еще недавно он не сомневался.
Когда Дмитро Иванович рассказывал ему о всяких чертячьих проделках, он искренне верил в эту веселую чертовщину.
— А ты веришь, что кузнец Вакула катался на спине черта, как на аэроплане?
В класс шумно ввалились «иноверцы» — лютеране, мусульмане, католики… Им не положено было присутствовать на уроке закона божия, а они составляли половину класса.
Услышав, что класс гудит, как потревоженный улей, Франц Гут поинтересовался, в чем дело.
Девочки наперебой принялись объяснять.
— А я бы его спросил, — сказал Буся Финкельштейн, — почему, если православные так терпимы, они устраивают еврейские погромы и несут при этом иконы впереди?
— А мусульмане устраивают армянские погромы, режут маленьких детей и женщин, а перед этим просят в мечетях помощи у аллаха, — добавил Вартан Погасян.
— Потому что надо давать сдачи, — сказал Манас. — В Симферополе теперь есть еврейский батальон и погромов не бывает.
— К дьяволу чертей! Долой! — крикнул Коля.
Раздались негодующие, испуганные голоса девочек.
— Не орите! — крикнул Сережа. — Давайте по порядку. Кто хочет говорить, пусть лезет на парту.
Лиза встала на парту и затараторила:
— Бог вездесущ и справедлив! Заповеди учат нас…
— Какой бог? — крикнул Коля.
— Как — какой? — смешалась Лиза.
