Шпион по призванию - Уитли Деннис (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
4 июня месье де Рошамбо заявил Роджеру:
– Тридцатого числа я намерен дать бал. В этот день мадемуазель Атенаис исполняется восемнадцать лет, и вечером я собираюсь представить ей будущего мужа. Их величества обещали почтить меня своим присутствием на этом торжестве, и я не пожалею расходов, чтобы доставить им удовольствие. Я хочу, чтобы вы занялись этим вместе с моим мажордомом и сделали все необходимые приготовления. Каждая важная персона должна быть приглашена, поэтому составьте для меня список гостей. Я передам его их величествам для одобрения, и, когда они внесут все изменения, можете поручить вашему помощнику рассылку приглашений.
Роджер почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, и взмолился, про себя, чтобы маркиз не заметил дрожь в его голосе.
– Вы желаете, монсеньор, – спросил он, – сообщить приглашенным имя будущего мужа мадемуазель?
– Нет, – ответил маркиз. – Партия, которую я обеспечил для мадемуазель, в высшей степени достойная, и она едва ли может рассчитывать на лучшую, но это мой секрет, и я намерен сделать ей приятный сюрприз во время бала.
Хотя Роджеру была ненавистна мысль о браке Атенаис, он молился, чтобы «приятным сюрпризом» ее отца оказалось согласие на просьбу месье де ла Тур д'Овернь.
Встретившись в очередной раз с Атенаис, Роджер обнаружил, что она не получила даже намека на личность будущего мужа. Ей казалось, что отец предпочитает юного герцога де ла Рош-Эймона, который был моложе ее на восемнадцать месяцев, но с приближением дня совершеннолетия она стала надеяться, что выбор падет на очаровательного и преданного виконта.
В последующую неделю Роджер и месье Ролан часто советовались и отдавали бесчисленные распоряжения подчиненным. Особняк ходил ходуном – армия рабочих разбирала перегородки, расширяла дверные проемы и устанавливала балдахины. Главные салоны здания предназначались для ужина и игры в карты; большой внутренний двор заново выложили плитками и покрыли навесом, чтобы создать зал для тысячи танцующих. Конюшни были вычищены и превращены в столовые для гвардейцев, без которых король и его братья никогда не покидали своих дворцов. Было заказано сто новых ливрей с цветами де Рошамбо, дабы каждый лакей мог получить новую и нанятые специально на этот вечер не отличались от постоянной прислуги. Несколько дополнительных канделябров установили для освещения входа, а в оркестр наняли сорок лучших скрипачей Парижа. Шеф-повар нанял пятьдесят поварят, которые трудились несколько дней, готовя великолепные закуски, а дворецкий извлек из погребов маркиза две тысячи бутылок прекраснейших вин.
Список гостей вернулся из Версаля, и приглашения были разосланы. Они включали всех принцев крови, кроме его королевского высочества герцога Орлеанского, двадцать членов королевского совета, а также, за исключением де Роанов и их родственников, Субизов, Гизов и Лорренов, практически все знатные имена, фигурировавшие в истории Франции за прошедшие триста лет: Бирон, Бофор, Буйон, Бурбон-Конде, Вандом, Вильруа, Гемене, Грамон, Крийон, Ламбеск, Лонгвиль, Люинь, Монморанси, Монпансье, Нель, Немур, Ноай, Ришелье, Рошфуко, Суассон, Сюлли, Тремуй, Шатийон, Шуазель, Эгийон, Эпернон, Эстре и множество других, плюс весь дипломатический корпус, на данный момент аккредитованный при Версальском дворе. Месье Ролан отвечал за обслуживание гостей, а Роджер должен был от начала до конца бала находиться под рукой на случай, если он понадобится маркизу для какого-нибудь особого поручения.
Перед началом приема Атенаис со свежими цветами в напудренных волосах, в платье из кремового атласа, расшитого жемчугом, заняла место рядом с отцом на верхней площадке большой лестницы, встречая гостей. К восьми вечера они начали прибывать нескончаемым потоком, и вскоре кардиналы, герцоги, послы и маршалы Франции смешались в яркую и пеструю толпу. Без четверти девять прибыл капитан королевской гвардии взять под охрану дом именем его величества.
В девять часов оглушительно прозвучали фанфары, возвещая о прибытии королевской четы, и Атенаис с отцом спустились встретить царственных гостей. Кланяясь и приседая через каждые три шага, они пятились назад перед королем и королевой по паркетному полу, покуда не добрались до двух высоких тронов, покрытых голубым бархатом с золотыми лилиями и заранее установленных на помосте. Когда царствующие особы сели, хозяин и хозяйка дома лично предложили им закуски, после чего король и королева, соблюдая формальности, надломили маленькие пирожные на золотых блюдах и отхлебнули вино из хрустальных кубков.
Остальные гости выстроились в десять рядов с каждой стороны комнаты, склоняясь в шелках и лентах перед проходящей мимо них царственной четой, словно пшеница при порыве ветра. После этого они образовали большой полукруг, оставив свободное пространство перед тронами, справа и слева от которых разместились на обитых парчой скамеечках принцы крови и их дамы.
Король подал знак одному из своих дворян, который передал ему украшенную драгоценными камнями шкатулку, и вручил подарок Атенаис с наилучшими пожеланиями по случаю дня рождения. Внутри находилась пара изящных сережек с изумрудами, имевшими форму капли. Одна из придворных дам королевы протянула ее величеству длинную резную коробку из слоновой кости. Подозвав к себе Атенаис, королева поцеловала ее в лоб и вручила ей коробку. Там оказалось опахало, искусно изготовленное из перьев вальдшнепов. «Месье», как было принято титуловать старшего из братьев короля, подарил Атенаис пару бриллиантовых пряжек; маленький сын императора Кохинхины, находившийся с миссией при французском дворе, – красивую лакированную шкатулку; месье Симолин, русский посол, – накидку из соболей; представитель короля Георга, герцог Дорсетский, – прекрасную пару статуэток из Челси; граф де Мерси – ящик имперского токая. Более часа блистательно одетые представители ancien regime воздавали должное дню рождения и красоте хозяйки дома, сложив к ее ногам достаточно сокровищ, чтобы на год избавить от нужды тысячу бедных семей.
Когда подношение даров подошло к концу, по знаку короля оркестр заиграл менуэт. Людовик Французский поднялся с трона и повел танцевать Атенаис де Рошамбо; Мария Антуанетта положила точеные пальцы на руку маркиза, и обе пары открыли бал.
Два часа продолжались танцы; мириады свечей, заставлявших сверкать драгоценности придворных, их шелка, атлас и бархат сливались в калейдоскопе ярких красок.
Большую часть времени Роджер простоял за рядом скамеек справа от тронов, упиваясь красотой Атенаис, но не упуская из виду маркиза на случай, если тому потребуются его услуги. Время от времени к нему подходили поболтать друзья – в том числе месье де ла Тур д'Овернь, подобно Роджеру с нетерпением ожидавший решения своей судьбы, граф Луи де Нарбонн и аббат де Перигор.
Хромой аббат, облаченный в костюм из серого шелка, как обычно, вовсю наслаждался происходящим. Его хромота заставляла других мужчин вставать и предлагать ему свое место, в то время как от него никто не ожидал аналогичной любезности. В результате аббат присаживался возле хорошеньких женщин, шепча каждой на ухо забавные скабрезности, потом с явным сожалением поднимался, чтобы сообщить очередной собеседнице последние скандальные слухи.
Роджер этим вечером оказался плохим компаньоном для людей, заговаривавших с ним. Он знал программу: до полуночи – танцы, затем объявление о помолвке, перерыв на ужин, снова танцы до двух часов ночи, когда их величества должны будут удалиться, но оркестр продолжит играть до четырех, так что можно надеяться, что к пяти слуги отнесут в кареты последних застрявших в доме пьяных.
Двухчасовые танцы перед ужином казались Роджеру вечностью, и ему врезался в память лишь один эпизод. Он отошел к стене, остановился рядом с двумя мужчинами, стоявшими в стороне от толпы, и внезапно услышал, как один из них произнес по-английски:
– Я дал бы тысячу гиней, чтобы узнать, что в голове у этого парня. Если кого-то из присутствующих можно назвать интриганом, так это его.
