Амулет воинов пустыни - Шрёдер Райнер М. (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗

Искарисы согласно закивали.

— Не забудьте послать кого-нибудь в Аскалон, к Семясе. Пусть он на юге оповестит слуг нашего господина! Семяса сможет собрать до ста человек. Этого будет достаточно, чтобы напасть на след хранителей. Позаботьтесь о том, чтобы людей, похожих на хранителей Грааля, искали во всех четырех сторонах света. Я хочу, чтобы наши люди окружили Средиземное море. Посты должны быть расставлены в каждой крупной гавани, прежде всего на побережье Испании, Италии и Франции. Они должны осмотреть всех пассажиров каждого корабля! В маленьких гаванях тамплиеры не покажутся, потому что там они будут слишком заметны. В каждой деревне, в каждом постоялом дворе, в каждой портовой таверне наши люди должны будут раздобыть любую информацию о четырех молодых людях, путешествующих вместе. Но предупредите слуг Черного Князя, что они должны действовать аккуратно и незаметно. За их плохую работу отвечать придется вам!

Уракиб и Кутрил заверили благородного первого слугу в том, что его наставление будет передано ищейкам слово в слово вместе с подробными разъяснениями.

— Я отправляюсь на Кипр, чтобы руководить там поисками четверых хранителей Грааля. Будете связываться со мной через посыльных, — сказал им Зейд напоследок. — Мы должны найти рыцарей и любой ценой получить Святой Грааль!

— Хвала Черному Князю, истинному владыке мира от ночи к вечной ночи! — произнесли Уракиб и Кутрил приветствие апостолов Иуды и затем удалились.

Какое-то время Зейд стоял неподвижно и разглядывал место, где потерпел сокрушительное поражение. Внезапно он сжал кулаки, а лицо его исказила сатанинская гримаса.

— Я отниму у них Святой Грааль, сколько бы слуг ни пришлось принести ради этого в жертву! — воскликнул предводитель. — Лишь после того как мы завладеем Чашей вечной жизни, в черном аббатстве начнется великое таинство, и Князь Тьмы станет абсолютным владыкой мира, как оно и должно быть!

Часть первая

В СТЕНАХ АЛЬ-КАХИРЫ

1

Боль, пронзившая ноги, вырвала Герольта фон Вайсенфельса из кошмарного сна, и он обнаружил себя лежащим на полу в темнице эмира Тюрана эль-Шавара Сабуни. Первый луч солнца скользнул по крышам Каира, называемого арабами Аль-Кахирой. Во сне Герольт еще раз пережил страшную бурю, которая разыгралась над морем в ночь их бегства из Аккона. Кипрскую галеру «Калатрава», на которой они плыли, буря унесла далеко на юго-запад. И она стала легкой добычей боевых кораблей эмира. Сражение матросов галеры и воинов эмира было коротким и кровавым. Герольт и его товарищи остались живы лишь потому, что эмир надеялся получить за них богатый выкуп.

В сыром подземелье было еще совсем темно. Герольт приподнялся, сел и прислонился спиной к стене, а затем поправил оковы на своих ногах. Во сне он неудачно повернул ноги, и острые края оков впились в его плоть.

«Хорошо еще, что меня разбудило это проклятое железо, а не упавшая на грудь крыса», — попробовал утешить себя Герольт. Он приподнял оковы и стал растирать болевшие места на ногах.

Как и в предыдущие пять дней заточения в вонючем, переполненном насекомыми подвале дворца, первой мыслью, посетившей Герольта утром, стала мысль о Святом Граале и о товарищах-тамплиерах Тарике эль-Хариме и Мак-Айворе Коннелли. Эмир отправил могучего шотландца на рынок прямо с корабля, ибо тот сразу откровенно признался, что был отвергнут своей семьей и никакого выкупа за него получить не удастся. Тарику, к счастью, удалось бежать. Он прыгнул с палубы в Нил. Герольт и Морис теперь с полным основанием предполагали, что левантиец жив и находится на свободе. Во всяком случае, они не слышали, чтобы Тарика нашли живым или мертвым. Впрочем, много ли могли они услышать, сидя в этом подземелье? До их ушей доносились лишь оскорбления их надзирателей, Саида и Махмуда. Да еще проклятия Кафура — жирного лысого евнуха, душа которого была чернее его нубийской кожи. Кафур управлял дворцом эмира, и он не раз говорил, что лучше предать тамплиеров мучительной казни, чем за большие деньги выпустить их на свободу. И все же друзья были спокойны за Тарика. Если бы люди эмира его схватили, он, конечно, был бы брошен в эту же темницу. А если бы Тарик был убит, ни Кафур, ни Саид не отказали бы себе в удовольствии преподнести рыцарям эту весть, сопровождая ее новыми оскорблениями.

Но главный вопрос — что же произошло со Святым Граалем, который они поклялись хранить и защищать от искарисов и других врагов? Перед нападением мамелюков тамплиеры спрятали чашу в трюме «Калатравы». По-прежнему ли Святой Грааль хранился на галере, которую эмир привел в гавань Каира, дабы все могли оценить его победу? В таком случае у них еще сохранялась возможность спасти сосуд вечной жизни. Если, конечно, им удастся выбраться из этого подземелья…

Герольт с трудом заставил себя думать о других вещах. Он посмотрел на Мориса, лежавшего слева от него на куче из истлевшей соломы, опилок и пальмовых веток. В его иссиня-черных волосах запутался таракан. Лицо Мориса хоть и было вымазано грязью и кровью, но по-прежнему оставалось красивым. Длинные черные ресницы под тонкими бровями, классический нос, изящный рот и черные усы, которые он сохранил, даже будучи тамплиером, делали совершенным его благородный облик. Не удивительно, что женщины всегда вешались на Мориса, даже когда он был еще юнцом, да и сам француз питал слабость к противоположному полу. Впрочем, все это в прошлом. То ли дело прекрасная Беатриса Гранвиль, с которой молодой рыцарь познакомился в последние дни осады Аккона и которая попала вместе с ними на «Калатраву», а затем угодила в гарем эмира вместе со своей восьмилетней сестрой Элоизой. Гарем находился здесь, во дворце. Конечно, в Акконе Беатриса была сразу очарована красавцем тамплиером. А Морис! Одному Богу известно, какие нежные чувства он испытывал к ней!

Герольт повернул голову направо и взглянул на решетку противоположной темницы, от которой их отделял коридор. Там уже несколько недель находился какой-то араб, судя по всему, выходец из племени бедуинов. У этого узника были скованы ноги. Более того, его держали на короткой, вмурованной в стену цепи, поэтому он едва мог пошевелиться и тем более встать. Единственное, что рыцарям удалось узнать об этом грязном, одетом лишь в лохмотья человеке, было его имя — Джамал Салехи. В обращении с ним надзиратель Саид давал волю своим жестоким наклонностям. Например, забавы ради он мучил узника жаждой и голодом. Из зарешеченного отверстия в полотке на пол между камерами падал слабый свет, благодаря которому Герольт мог различить смутные очертания араба. Джамал Салехи, лежавший у стены, не подавал признаков жизни. Кто же он такой? Как стал врагом эмира? Почему он не сообщил им ничего, кроме своего имени? Ведь они свободно и без акцента говорят по-арабски, и Джамал знал, что он может рассчитывать на их скромную помощь.

Герольт тихо вздохнул и приподнялся, потирая руки и ноги, затекшие от сна на каменном полу. Он делал это тихо, как только мог. Но звон короткой цепи, соединявшей его ноги, разбудил Мориса. Француз поднял голову.

— Что, за нас уже принесли выкуп? — спросил он насмешливо и с размаху ударил себя по ноге, прихлопнув карабкавшегося по ней таракана. — Мне будет больно расставаться с этими роскошными покоями, с замечательными камердинерами Саидом и Махмудом, не говоря уже черном дьяволе Кафуре.

Герольт покачал головой.

— Эмир не получит от наших семей ни дирхама [18], — тихо сказал он.

Морис потрогал лоб, изображая, будто что-то вспоминает, и криво усмехнулся.

— Верно! Я и забыл о нашем обещании эмиру. Ведь мы убедили его в том, что он сможет получить за нас хороший выкуп, поэтому нас не убили и не продали в рабство. Как же у меня выпало из памяти, что каждый из нас оставил после себя на родине старших братьев, которые не дадут за наши жизни ни су?

Герольт махнул рукой так, будто хотел сказать Морису: «Избавь меня от излияний своей желчи».