Лабиринт - Мосс Кейт (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Небо уже стало бледно-голубым, цвета незабудок. Элэйс понимала, что ей давно пора домой. Но по воде плясали золотистые солнечные зайчики, дыхание ветерка гладило кожу, и ей не хотелось возвращаться на шумные улицы Каркассоны, в толкотню замка. Уверив себя, что от нескольких лишних минут беды не будет, Элэйс откинулась навзничь на траву и прикрыла глаза.
Ее разбудил птичий гомон.
Элэйс подскочила. Над ней трепетала лиственная крыша, и девушка не сразу вспомнила, где находится. Память нахлынула волной.
Элэйс в панике вскочила на ноги. Солнце стояло высоко. Облака исчезли. Нельзя было так задерживаться. Теперь ее наверняка хватились.
Торопливо собрав вещи, наскоро ополоснула в реке испачканные землей инструменты, плеснула водой на подсыхающие тряпичные пакетики с травами. Она уже уходила, когда что-то в зарослях камыша зацепило взгляд. Обрубок бревна или коряга? Элэйс прикрыла глаза от солнца, дивясь, что не заметила ее раньше.
Нет, ни бревно, ни коряга не могли бы так колыхаться в струях течения. Элэйс подошла ближе. Теперь ей стали видны клочья темной материи, распластавшиеся по воде. Элэйс замешкалась в нерешительности, но любопытство одолело осторожность, и она снова ступила в воду, прошла по отмели к глубокой и быстрой воде на середине русла. Чем дальше она заходила, тем холоднее становилась вода. Элэйс с трудом сохраняла равновесие. Ноги тонули в вязком иле, а вода поднималась выше худых белых коленок, замочив уже юбку.
Ровно на середине реки она остановилась. Сердце стучало, и ладони вдруг покрылись липким потом. Теперь она видела.
— Payre Sant!Святой отец! — невольно сорвалось с ее губ.
В воде лицом вниз лежало тело человека. Вокруг колыхалась ткань плаща. Элэйс с трудом сглотнула. Мужчина был одет в коричневый бархатный кафтан с высоким воротом, отделанным черной атласной каймой и вышитым золотой нитью. Из-под воды блеснул золотом браслет или цепочка. Голова была непокрыта, и она видела черные курчавые волосы с нитями седины. И, кажется, у него было что-то на шее — какая-то алая полоска или лента.
Элэйс сделала еще шаг. Первая мысль ее была, что человек, должно быть, сорвался в воду в темноте и захлебнулся. Она уже готова была протянуть к нему руку, когда ее что-то остановило. Какая-то странность была в том, как моталась в воде его голова. Элэйс глубоко вздохнула, не в силах оторвать взгляд от покачивающегося трупа. Ей однажды приходилось уже видеть утопленника. Тело утонувшего моряка страшно разбухло и вздулось, синеватая кожа напоминала цветом застарелый синяк. Здесь было иначе, не так.
Казалось, жизнь покинула этого человека прежде, чем он упал в воду. Его безжизненные руки были простерты вперед, словно мертвый пытался плыть. Течение протянуло левую руку прямо к ней. Яркое цветное пятно под самой поверхностью воды привлекло ее взгляд. На месте большого пальца на фоне белой кожи виднелся неровный обрубок. Она снова взглянула на его шею.
Колени у нее обмякли.
Все вокруг закачалось, как вода неспокойного моря. Неровная алая полоса, которую она приняла за ворот или ленту, оказалась страшной, глубокой раной. Разрез тянулся из-под левого уха под подбородком, почти отделив голову от тела. От раны тянулись пряди разорванной кожи, отмытые водой до зеленого оттенка. Вокруг пировали уклейки и черные раздувшиеся пиявки.
На мгновенье Элэйс почудилось, что сердце у нее остановилось. Потом на нее обрушился страх. Развернувшись, девушка бросилась бежать, с плеском разбрызгивая воду, оскальзываясь на илистом дне. Инстинктивно, не думая, она стремилась оказаться как можно дальше от трупа. Платье уже промокло до пояса, и подол путался в ногах, тянул ко дну.
Река стала вдруг вдвое шире, чем была, но Элэйс сумела выбраться на твердый берег, прежде чем к горлу подступила тошнота и ее вырвало вином, непереваренным хлебом, речной водой. Где ползком, где на четвереньках, она сумела втащить себя повыше и рухнула наземь под деревьями. Голова кружилась, в пересохшем рту стоял привкус кислятины, но оставаться было нельзя. Элэйс попробовала встать. Ноги не держали. Сдерживая слезы, она утерла рукой рот и попыталась снова, цепляясь за ствол дерева. Теперь ей удалось удержаться на ногах. Непослушными пальцами она стянула с ветки плащ, кое-как втиснула грязные ступни в туфельки, и, побросав вещи, помчалась через лес, словно за ней гнался сам дьявол.
Зной обрушился на нее, едва она выбежала из-под деревьев на открытое болото. Солнце щипало за щеки и шею, рои кусачей мошкары кишели над гнилыми прудами по сторонам тропы, и Элэйс с боем пробивалась вперед.
Измученные ноги болели до крика, дыхание стало горячим и шершавым, царапая легкие и горло, но она бежала, бежала. В сознании застряла единственная мысль: оказаться как можно дальше от мертвеца и сказать отцу.
Вместо того, чтобы возвращаться тем же путем, каким вышла, — там могло быть заперто, — Элэйс инстинктивно направилась к Сен-Венсену и воротам де Родец, связывавшим Каркассону с пригородами.
На улицах была толпа, и Элэйс приходилось проталкиваться вперед. Мир гудел и гомонил все громче по мере того, как она приближалась к городу. Хотелось заткнуть уши, но Элэйс думала только о том, чтобы пробиться к воротам, и молилась, не отказали бы ослабевшие ноги.
Какая-то женщина тронула ее за плечо.
— Что у тебя с головой, госпожа? — Голос звучал приветливо, но доносился словно издалека.
Сообразив, что волосы у нее растрепались и висят клочьями, Элэйс накинула на плечи плащ и натянула капюшон. Пальцы дрожали уже не столько от страха, сколько от изнеможения. Она постаралась запахнуть полы плаща, в надежде скрыть пятна ила, рвоты и травной зелени.
Вокруг толкались, торговались, вопили. Элэйс показалось, что она теряет сознание. Она высвободила руку, цепляясь за стену. Стражники у ворот де Родец обычно пропускали местных жителей без вопросов, зато останавливали бродяг и нищих, цыган, сарацин и евреев, допрашивая, какое у них дело в городе, и обыскивая их пожитки с избыточным рвением, пока в их руки не переходил кувшин пива или монета, после чего стражники переходили к следующей жертве.
Элэйс они пропустили не глядя.
По узким городским улочкам текла река лоточников, разносчиков, скота, солдатни, коновалов, жонглеров, проповедников… В толпе выделялись жены консулов в сопровождении слуг. Элэйс шла, склонив голову, будто навстречу пронзительному северному ветру. Она опасалась наткнуться на знакомых.
Наконец впереди открылись знакомые очертания Тур дю Мажор, а за ней — Тур дю Касарн и двойная башня Восточных ворот Шато Комталь.
Элэйс облегченно всхлипнула, горячие слезы подступили к глазам. Разозлившись на себя за такую слабость, она до крови закусила губу. Ей уже стыдно было за свой отчаянный испуг, а расплакаться на людях, слезами выдавая свидетелям недостаток отваги, было бы слишком большим унижением.
Ей просто надо было скорей найти отца.
ГЛАВА 3
Кастелян Пеллетье находился в подвальной кладовой рядом с кухней. Он только что закончил еженедельный учет хлебных припасов и с удовлетворением убедился, что ни зерно, ни мука не тронуты плесенью.
Бертран Пеллетье провел на службе у виконта Тренкавеля более восемнадцати лет. Холодной зимой 1191 года он был вызван на родину, в Каркассону, чтобы занять пост кастеляна — управителя замка — при девятилетнем Раймоне Роже, наследнике земель Тренкавелей. Он ждал этого приказа и не замедлил явиться вместе с беременной женой-француженкой и двухлетней дочерью. Холодный сырой Шартр никогда не нравился Пеллетье.
Дома он нашел мальчика, в одночасье повзрослевшего, оплакивавшего потерю родителей и всеми силами стремившегося достойно совладать с ответственностью, обрушившейся на его неокрепшие плечи. С тех пор Пеллетье неотступно был рядом с виконтом Тренкавелем: сперва в числе домочадцев опекуна и министра Раймона Роже, Бертрана де Сайссака, затем под покровительством графа де Фуа. Когда Раймон Роже достиг совершеннолетия и вернулся в Шато Комталь как законный владетель Каркассоны, Безьера и Альби, Пеллетье вернулся с ним.
