Солнечный луч. По ту сторону мечты - Григорьева Юлия (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Прикрыв глаза, я облизала вдруг пересохшие губы и начала раскачиваться под звук ударов в хот. Бум. Бум. Бум.
– Беги, охотник, беги, пока не стал дичью, – прошептала я, представляя тех, кто сейчас боролся с обезумевшим ветром.
Не знаю, что говорила Белому Духу Ашит, я по-прежнему не разбирала ее слов, но мотив уловила и теперь мычала его себе под нос, всё более уходя от реальности, жившей своей таинственной жизнью за стенами лихура. Я перестала думать о людях, оставленных в царстве снега и холода, их образы скрыла от меня белая пелена. И о раненом я тоже не думала, ему принадлежали мысли шаманки. И даже к Белому Духу я не взывала, у него сейчас были иные заботы. Я просто плыла по реке из звуков, растворялась в метели, бушевавшей снаружи, таяла, как снег, занесенный на ногах в теплое жилище…
– Ашити…
Я разлепила отяжелевшие веки и короткое мгновение смотрела в пронзительные глаза, склонившегося надо мной мужчины. Губы его приоткрылись, и я услышала голос, больше похожий на шелест:
– Ашити…
И в этом мгновение я охнула, вдруг осознав, что уже однажды видела это восхитительное лицо. Я моргнула и… очнулась на полу лихура. Никого рядом не было, кроме турыма, уткнувшегося во сне носом мне в бедро. Не знаю, когда он пришел, я не слышала. Я погладила его по еще влажным кудряшкам, и Уруш, издав звук, похожий на тихий скрип, перевернулся брюхом кверху.
– Ашити. Иди ко мне, Ашити.
Это был не Дух, и не греза – меня звала шаманка. Может, и до этого тоже звала, а Создатель мне просто привиделся. Наверное, так… Но это было настолько реально, что полной уверенности так и не появилось. Однако эти мысли я откинула, потому что была нужна своей матери. И я поспешила туда, где меня ждали. А перешагнув порог единственной жилой комнаты и застыла, не в силах отвести взора от того, кто лежал на окровавленном полотнище, окутанный терпким ароматом тлевшей травы в закопченной плошке.
– Подойди, – велела Ашит. – Возьми таз с теплой водой, налей туда отвар из кувшина и возьми ткань со стола. Еще нож. Я хочу, чтобы ты срезала с него одежду и обтерла.
– Х… хорошо, – запнувшись, ответила я и ощутила, как горло сдавило спазмом.
Прикасаться к израненному телу было страшно и, не скажу, что эта мысль меня обрадовала. Смотреть на раны совсем не хотелось.
– Ашити, время уходит, помоги мне.
Я снова посмотрела на названную мать и направилась к очагу, где в подвешенном на крюк котелке, нагрелась вода. Выполнив всё, что велела шаманка, я вернулась к мужчине, чьи волосы были бы такими же белоснежными, как у меня, если бы пряди не почернели от пропитавшей их крови.
– Срежь с него одежду, – намного мягче, чем раньше, произнесла Ашит. – Срезай осторожно, но не медли. Я с трудом удерживаю его душу. Помоги мне, дочь.
И я принялась за дело. С одеждой я справилась быстро, это оказалось не так сложно, и не настолько противно, как мне думалось. Ашит вновь ударила в хот и неспешно пошла по кругу. От каждого ее шага костяные пластины, нашитые на головной убор, тихонько постукивали друг о друга, и это отвлекло от мыслей о ранах. И обмывать раненого я начала для того, чтобы избавиться от тошнотворного запаха крови. Он витал в воздухе, перебивая аромат трав. Подавлял и вселял первобытный ужас перед смертью.
Шаманка продолжала свою монотонную песнь, но, даже оказавшись рядом, я не понимала того, что она говорит. Язык был иным, и я была уверена, что он намного древней того, на котором мы разговариваем. Язык духов, так сказала однажды Ашит, когда я спросила ее, как она беседует с Создателем. И теперь я знала как.
Смочив тряпку, я коснулась ею мужского лица. Бережно провела по щеке, затем по второй и замерла, рассматривая Танияра, о котором не знала ровным счетом ничего, кроме того, что он умирал у меня на глазах. Он был молод, крепок и бледен до синевы. Невозможно было понять, хорош он собой, или нет. Мужчина тяжело дышал, хрипло и прерывисто. Казалось, еще мгновение, и его грудь замрет, больше не в силах принимать в себя воздух.
– Танияр, – прошептала я, смакуя его имя.
Веки его дрогнули, и взгляд мутных глаз остановился на мне. Я некоторое время смотрела на него, после протянула руку, поддавшись порыву, провела ладонью по щеке и охнула, когда он сжал мое запястье. Рука Танияра оказалась неожиданно сильной для того, кто стоял в шаге от края могилы. Он не позволил мне убрать ладонь, и она осталась прижатой к его лицу.
– Кто ты? – хрипло спросил мужчина.
– Ашити, – ответила я.
– Ашити… – повторил Танияр, и пальцы его разжались.
Рука, ослабев, скользнула на пол и больше не поднималась. Глаза закатились, веки смежились, и я даже вздохнула с облегчением. После этого снова смочила тряпку и продолжила свое дело, время от времени поглядывая на лицо мужчины, однако глаза его больше не открывались.
– Я поменяю воду, – сказала я шаманке, но она меня не услышала, продолжая свое пение.
Раненый так больше и не очнулся. Но кровотечение прекратилось неожиданно, и раны начали затягиваться. Вот так, прямо на моих глазах, они стали заметно меньше. Я даже помотала головой, думая, что это усталость сыграла со мной злую шутку. Однако зрение меня не обмануло. Страшные раны не стали выглядеть приятней, но ощущение, что исцеление идет, было столь явным, что не заметить его было невозможно. А к исходу ночи дыхание Танияра стало более ровным.
– Хвала Создателю, – сипло произнесла Ашит. Она опустила хот и судорожно вздохнула. – Смерть ушла.
Шаманка была измотана, и я поспешила к ней, чтобы отвести к скамье и усадить.
– Рано, – она отвела от себя мои руки. – Нужно закрыть раны.
– Что мне сделать? – спросила я.
– Я сама, – сказала Ашит и направилась к своим горшкам, в которых хранила готовые снадобья.
Она зачерпнула из одного, затем из другого и смешала буро-зеленую кашицу. После, покачиваясь, подошла к раненому и, присев, какое-то время занималась им, не позволяя помочь ей. Я стояла за ее плечом и слушала, как шаманка что-то нашептывая, смазывает рану за раной. Затем накрыла мужчину большим куском белой ткани и протянула руку, наконец, позволив приблизиться.
– Тебе плохо, мама, – с тревогой сказала я, глядя в разом осунувшееся и посеревшее лицо.
– Ушло много сил, – сказала Ашит и зевнула, не прикрыв рта, но на это я не обратила внимания. – Я стала слишком стара, а Смерть сильна, как и прежде.
– Тебе надо отдохнуть. Скажи, что делать, и я буду приглядывать за ним, пока ты спишь.
Шаманка некоторое время смотрела на меня, а затем кивнула:
– Хорошо, Ашити. Будь с ним рядом. Я расскажу, что надо делать.
А вскоре она легла и уснула, наверное, даже раньше, чем коснулась головой свернутой шкуры, заменявшей подушку. Я укрыла Ашит, поправила седую прядь, упавшую женщине на лицо, и отошла к окну. Метель уже затихала. Она не оставила ни единого следа тех, кто приходил ночью. Двор устилал ровный слой снега. А вместе с метелью отступала и ночь.
Серый сумрак разлился за стенами дома, словно кто-то выплеснул из огромного ведра грязную воду, и теперь она стекала по окошку, туманя взор. Сцедив зевок в ладонь, я поднялась со своего места, взяла еще один кусок ткани: зеленый, с затейливой вышивкой – и направилась к двери. Приоткрыв ее, я перекинула сверху ткань, дверь закрыла и вернулась к окну – это мне велела сделать Ашит, когда ветер уляжется.
– Они будут знать, что Танияр жив, – пояснила шаманка. – Им этого хватит, чтобы отнести добрую весть его брату.
И сейчас я ждала, когда появится гонец, чтобы посмотреть, вывешен ли знак, и какой. Красное полотно означало, что раненый умер, а голая дверь – исход пока неясен.
– Ашити…
Я порывисто обернулась, но никого за спиной не было.
– Создатель? – спросила я пустоту, однако ответа не было.
– Ашити…
Я отошла от окна и присела рядом с мужчиной. Его глаза были приоткрыты. Склонившись над ним, я встретилась взглядом с Танияром, и он прошептал:
– Не показалось.
