В тени богов. Императоры в мировой истории - Ливен Доминик (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
Весьма активное участие Юнчжэна в работе правительства неизбежно привело к разрастанию его личного секретариата в Запретном городе. Одна только работа с потоком докладных записок, их архивное хранение и проверка исполнения принятых императором решений требовали значительного расширения штата и систематизации методов. Когда с новой силой разразилась война с джунгарами (западными монголами), поток документов, поступающих в Запретный город, резко увеличился. В 1731 году Юнчжэн отчаянно корил себя, когда отсутствие системы и плохо организованное взаимодействие в Запретном городе привело к серьезному поражению на войне. Как всегда, нужно было найти компромисс: небольшая численность штата и неформальность секретариата Запретного города давали императору максимальную свободу действий и обеспечивали ему безоговорочную преданность со стороны ближайших чиновников, но вместе с тем осложняли обработку информации и взаимодействие в процессе принятия решений, что было жизненно необходимо для эффективного управления таким огромным правительственным аппаратом и такой гигантской империей, как Китай.
Важную роль в событиях сыграла и смерть в 1730 году главного советника и, по сути, правой руки императора – его брата принца И (Инь-сяна). Император был убит горем. Юнчжэн написал, что “не было ничего, ни большого, ни малого, что ускользало бы от внимания принца, ничего, в чем он не разбирался бы во всех деталях и с чем он не справлялся бы так хорошо, что [император] был совершенно спокоен”. Он добавил: “Чернилами не описать мое горе. Я совершенно подавлен”. Однажды Юнчжэн написал: “Одному человеку не под силу управлять империей”. Он работал с чрезвычайным усердием и чувствовал одиночество, неизбежно сопутствующее всем лидерам, не говоря уже о правителях империи, которые занимают сакральное положение, предполагающее необходимость держаться на расстоянии от своих подданных. Верный и умный брат, который был вовлечен в политику, стал для монарха компаньоном и другом, и ни один министр не мог полностью его заменить. Но смерть принца И также привела к некоторым позитивным изменениям. После нее Юнчжэн создал в Запретном городе аппарат, названный Военным советом, который не просто эффективно управлял государственными делами, но и был готов к тому дню, когда императора не станет. Факт остается фактом: от обычного монарха невозможно было требовать такого трудолюбия, как от Юнчжэна, а обычный человек не мог бы сохранять его усердие на протяжении долгого правления29.
Юнчжэн вовсе не был простым расчетливым администратором, которого интересовали лишь практические аспекты управления государством. В отличие от большинства своих братьев он никогда не хвалился умением стрелять из лука и держаться в седле. Он не был воином. Как и все цинские принцы, он получил прекрасное образование в области китайской философии и культуры. Из множества братьев он выделялся своей глубокой погруженностью в философские вопросы и знанием китайской классики, языка и истории. В детстве и отрочестве Юнчжэн был довольно эмоционален, замкнут и меланхоличен. Канси однажды отчитал его за эти слабости, и, став императором, Юнчжэн записал слова отца, чтобы поместить их у себя на рабочем столе. Вероятно, последующее погружение Юнчжэна в чань-буддизм (дзен-буддизм) с его строгой дисциплиной тихих медитаций было способом держать эмоции под контролем. Но его интерес к буддизму не ограничивался упражнениями для обретения спокойствия и самоконтроля. Юнчжэн хорошо знал и ценил конфуцианские, легистские и даосские сочинения, но главной религией для него оставался буддизм. После его смерти дворец, в котором он жил, будучи наследным принцем, стал центром тибетского буддизма в Пекине.
Как император, Юнчжэн проявлял большой интерес к работе придворных художников и ремесленников. Главные темы придворного искусства в его правление “черпались с основном из даосизма, мифологии, легенд и благоприятного символизма, и император был глубоко погружен в этот мир”. Он много высказывался о художественны произведениях в характерном для себя стиле: кратко и по делу. Тем не менее его замечания свидетельствовали об остром уме, прекрасной образованности, всесторонних интересах и глубоком знании целого ряда тем. Юнчжэн не был дилетантом. При этом его интерес к живописи, керамике и множеству других искусств и ремесел не был продиктован исключительно желанием вызвать всеобщее восхищение. У него был изысканный вкус. Один историк, знаток того, как китайский император покровительствовал искусствам, называет Юнчжэна “самым необычным и многогранным из цинских императоров”30.
Как и следовало ожидать, Юнчжэн успешно решил вопрос о престолонаследии. Он тщательно подготовил своего преемника, будущего императора Цяньлуна. Юнчжэн ввел правило, в соответствии с которым император выбирал наследника, но его имя оставалось в секрете и хранилось в запечатанной шкатулке, которая вскрывалась лишь после смерти действующего монарха. Такая система не прижилась бы при османском и могольском дворах, но у Цин она работала эффективно – при условии, что правящий император был взрослым человеком, способным самостоятельно выбирать себе преемника. Хотя Цяньлун был не столь умен, как отец и дед, он зарекомендовал себя как компетентный и добросовестный монарх, обладающий огромным чувством ответственности, свойственным его должности. Он правил 61 год и отрекся от престола в 1796 году: чтя предков, он не желал пробыть на троне дольше деда. Однако, если Карл V действительно отошел от дел, то Цяньлун отрекся лишь номинально. Он продолжал господствовать в политическом мире до самой своей смерти в 1799 году.
В некотором роде правление Цяньлуна напоминало спектакль. Он хотел стать идеальным конфуцианским и маньчжурским монархом и по возможности даже перевыполнить исторически установленные нормы успеха и добродетели. Например, император стремился стать образцом для всех интеллектуалов. Поскольку китайские конфуцианские благородные мужи писали стихи, их писал и Цяньлун – из-под его пера каждый год выходило по толстой книге довольно посредственной по большей части поэзии. Но было бы несправедливо обесценивать подобным образом все труды Цяньлуна, ведь на самом деле он был удивительным правителем, на счету которого было немало культурных и политических заслуг. Ему стоит уделить гораздо больше внимания, чем я уделяю на этих страницах, стремясь к краткости и сбалансированности повествования. Одна из знакомых нам проблем правления Цяньлуна проистекала из того, что император дожил до 88 лет. В последние годы он, разумеется, уже не был полон сил, и потому в стране нарастала коррупция. Более фундаментальная проблема состояла в том, что к 1780-м годам Китай столкнулся с трудностями, с которыми невозможно было справиться традиционными методами. На внутренней арене это было в первую очередь связано со стремительным ростом населения и неспособностью государственного аппарата расширяться и эволюционировать для служения его нуждам. На внешней – с нарастающей мощью европейских держав, особенно Британии31.
В некоторой степени в 1780-1840-е годы Китай развивался примерно по тому же сценарию, что и Османская империя. Власть оказалась децентрализована, а центр растерял часть ресурсов и авторитета. Традиционные вооруженные силы – в этом случае восьмизнаменная армия – лишились своей боевой ценности, но остались огромной обузой для казны. Это случилось в период, когда европейские страны, нарастив свое могущество, подготовились воспользоваться любой слабостью азиатских империй. Тем не менее у Цин были более уважительные, чем у Османов, причины для ослабления государства. В цинском Китае знаменная система имела первостепенное значение для обеспечения легитимности власти и организации управления, в то время как в Османской империи янычары не обладали такой же значимостью. Османы и до наступления 1768 года веками состояли в непосредственном военном и политическом противоборстве с христианской Европой. Они должны были лучше знать, в каком направлении развивается военное дело их исторических противников. Китай же вовсе не сталкивался с европейской угрозой вплоть до XIX века. Единственной европейской державой, с которой у Китая были налажены прочные политические связи, была Россия. Более века их отношения оставались мирными, и на далеком восточноазиатском фронте Россия не представляла особой угрозы. Но главное, что в конце XVIII века заклятая противница Османов – Россия – оставалась евразийской империей старого типа, как и их собственная. Катастрофическое поражение, которым в 1840-х годах обернулась для империи Цин Первая опиумная война, во многом объяснялось тем, что британская армия благодаря промышленной революции обрела беспрецедентную мощь. Британия и весь остальной мир входили в новую эпоху, и это будет время великого европейского империализма.
