Янтарная комната (ЛП) - Конзалик Хайнц (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Нет, он никогда этого не произнесет. Янтарную комнату украли, а новый смотритель забрал наследие Вахтеров. Всё закончилось: и прошлое, и история. В этот миг Вахтер понял, что он стал стариком. Человеком из прошлого.
Ему осталось только одно — поиски Янтарной комнаты.
Он медленно развернулся, закрыл глаза и мысленно представил настенные панели, как они висели здесь двести тридцать лет. Он даже увидел щель, которую сделал Фёдор Фёдорович, его прадед и первый смотритель Янтарной комнаты, когда 25 января 1725 года выломал из панели головку ангела, чтобы она вместе с Петром Великим отправилась в вечность.
И тут у Яны перехватило дыхание. Она не слышала шагов на лестнице и не заметила, как распахнулась дверь и кто-то вошёл. Она ошеломленно прислонилась к стене, царапая ногтями крошащуюся штукатурку. В дверях прозвучал возглас. Громкий, разрывающий сердце возглас, от которого в её жилах застыла кровь.
— Отец! Отец! О Боже — отец!
Вахтер замер и покачнулся. Стоящий в дверях человек устремился к нему, обхватил, прижал, крепко обнял, зарылся лицом в шею и опять воскликнул:
— Отец! Отец!
И за этим возгласом наконец последовал дрожащий крик старика:
— Николай! Колька! Колька! Сынок… Сынок…
Вахтер обмяк, но руки сына его удержали, он плакал, плакал, опустившись на колени, молитвенно сложил руки и воздел их к небу, слёзы катились по его лицу, текли по дрожащим губам, он хотел что-нибудь сказать, назвать сына по имени или поблагодарить Господа. Он смотрел на сына, на его повзрослевшее лицо, на короткую бороду, на белокурые волосы и голубые глаза, доставшиеся ему от матери. Его сын, его жив, не в могиле, он видит его, чувствует его руки, его дыхание. Они стояли друг перед другом на коленях на посыпанном опилками полу, крепко обнявшись, и обнимались, не находя других слов, кроме как «сынок» и «отец»…
Они всё стояли на коленях, когда Николай дрожащим голосом спросил:
— Отец, что с Яной? Ты что-нибудь слышал о ней?
Только сейчас Вахтер вспомнил, что Яна стоит за открытой дверной створкой, поднял руку и молча показал через плечо Николая. В это мгновение она оттолкнулась от стены и воскликнула дрожащим голосом:
— Николай, любимый, моя душа!
Она подбежала к нему, раскрыв объятья, и упала ему на грудь.
— Вот теперь окончательно наступил мир, — произнёс Вахтер и снова почувствовал силу в голосе. Он погладил Яну и Николая по головам, удивляясь, что его сердце ещё не взорвалось. — Теперь мы снова вместе.
— Давайте выпьем. — Николай обнял Яну и отца. — Я нашёл в подвале двадцать бутылок вина. Представьте себе. Ты будешь доволен, папа. Там стол и стулья, и твой любимый диван. Всё как прежде, если не смотреть в окно.
Вахтер во второй раз положил голову на плечо сына.
— Ты… ты теперь новый смотритель? — хрипло спросил он.
— Само собой разумеется, отец. Комната принадлежит Вахтерам! Разве может быть по-другому? Я вернулся сразу после освобождения Пушкина. Навёл порядок и везде спрашивал о вас. Все сообщали, что вы считаетесь пропавшими без вести. Но я всё же надеялся…
— Мой смелый сыночек… — Вахтер сжал губы, чтобы снова не дать волю слезам. Потом он сказал, как бы упрекая самого себя: — Я потерял Янтарную комнату. Я был с ней, пока не начался воздушный налёт. Он нас разделил, и где она сейчас, я не знаю.
— Его тогда ранило в плечо, Коля. Я доставила Михаила Игоревича в лазарет, иначе он бы умер. — Яна посмотрела на Николая, ожидая его мнения. — Может, мне надо было остаться с комнатой? Жизнь Михаила Игоревича была для меня дороже. Это моя вина.
— Ты всё сделала правильно, Яночка.
— А эти стены, — Вахтер сделал широкий жест рукой, — останутся голыми! Но есть один след, лишь один след, сыночек…
— Мы всё соберём, отец. Мы найдём Янтарную комнату. Пойдёмте, выпьем… У меня в горле пересохло. Мы выплакали всю воду.
Обнявшись за плечи, они пошли во флигель смотрителя. Здесь всё было по-прежнему: перед диваном стояла табуретка, на которую клал свои усталые ноги Вахтер, когда возвращался после обхода дворца.
— Дома, — сказал он, снял пиджак, сел на диван, вытянул ноги и положил их на табуретку. — Дети, я дома. Сейчас бы мне мою трубочку…
— Она тоже здесь. — Николай засмеялся, достал из шкафа старую изогнутую трубку и протянул её Вахтеру. — Только табак, папа, стал крепче.
Летний вечер в Пушкине… солнце, как красный шар, погрузилось в парк.
Самые лучшие планы может поменять случай.
Нельзя вытянуть из моря полную сеть рыбы, если там нет косяка; нельзя ласкать любимую женщину, если она этого не хочет; нельзя построить дом, если нет участка, на котором он должен стоять, нельзя искать в Германии Янтарную комнату, прочёсывая страну вдоль и поперёк, если государственные учреждения заняты другими, более важными делами.
В Москве создали специальную комиссию по возвращению разграбленных культурных ценностей, её филиал располагался в Ленинграде, была собрана гора документов, но она мало что делала в разрушенной стране, которую необходимо восстановить. Немцы были побеждены, они голодали, расчищали руины городов, но учреждения работали, в страну возвращалась воля к жизни. Была основана Демократическая партия, появились такие имена, как Аденауэр, Шумахер, Хундхаммер и Хойс, жизнь снова возвращалась в разрушенную Германию... Тогда как у одного из победителей, России, остались чудовищные раны, нанесённые разрушительной войной, и они не могли затянуться так быстро. Материальные и людские потери, только убитых свыше двенадцати миллионов человек, были слишком велики, а страна оказалась в изоляции, поскольку вчерашние боевые друзья стали политическими врагами.
Две общественные системы — социализм и капитализм — снова столкнулись друг с другом. Союзники в войне с гитлеровской Германией — да, но никакого совместного сосуществования с коммунизмом. Между Востоком и Западом опустился занавес, железный занавес, и Россия осталась одна на своей выжженной земле.
Михаил Вахтер, Николай и Яна ездили в Ленинград, их встретили, как героев. Бесчисленные рукопожатия с директорами музеев, депутатами городского Совета и партийными работниками, про Вахтера написали в газете, поместив его фотографию и цитату: «Я никогда не прекращу поиски Янтарной комнаты!» Однако так же быстро, как ветер сдувает пыль, о Вахтере и его короткой славе забыли.
В ленинградском отделении спецкомиссии внимательно выслушали рассказ Вахтера, составили протокол и нарисовали на карте Германии предположительный путь Янтарной комнаты: от Кёнигсберга до Берлина, от Берлина до замка Райнхардбрунн, от замка до шахты «Кайзерода» возле Меркерса в Тюрингии, от Меркерса, возможно, на Франкфурт, а дальше, около Альсфельда, след теряется. Имя Фреда Сильвермана было подчёркнуто красным карандашом, как самого важного свидетеля.
— Всё это очень интересно, товарищ Вахтеровский, — сказал председатель специальной комиссии после долгой беседы и составления маршрута.
Искусствоведа звали Павел Леонидович Агаев, он постоянно испытывал чувство голода, а пожелтевшие глазные яблоки указывали на плохое состояние его печени. Когда он произносил предложение, содержащее больше десяти слов, у него начинался кашель.
— Мы должны всё проверить. Но пока что…
— Есть какие-то трудности? — озадаченно спросил Вахтер.
— Да, дорогой Михаил Игоревич. Мы вместе выиграли войну, но с последним выстрелом дружба закончилась. — В его голосе прозвучало огорчение, и он снова закашлялся.
— Необходимо связаться с капитаном Сильверманом, — сказал Николай.
Агаев устало посмотрел на него.
— Это невозможно. Я же сказал… Дружба с американцами закончилась. Ждать от них помощи? Это утопия! Участие в поисках Янтарной комнаты? Скорее можно заставить Лену течь в Монголию! Если художественные ценности оказались в руках американской армии, они этого не выдадут ни единым словом, ни звуком. Кто отдаст такое сокровище?
