ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Sabatini Rafael (электронные книги бесплатно txt) 📗
Далее следовала подробная история Торина и рассказ о тайной связи Сен-Жюста с женой незадачливого рогоносца, причём с особой настойчивостью подчёркивалось то обстоятельство, что Сен-Жюст помолвлен с сестрой Леба.
Потом шёл отчёт о награбленной сумме в полмиллиона франков и покупке обширных участков земли в Ла Босе, приобретённых Сен-Жюстом на имя родственника и посредника Бонтама. Автор обстоятельно разъяснял причины, по которым гражданину представителю понадобилось подставное лицо. Сен-Жюсту необходимо было утаить наворованные деньги. Факт воровства мог бы никогда не выплыть на свет, если бы не случайное открытие, сделанное в Блеранкуре в ходе расследования по делу гражданина Торина.
Статью завершало краткое заключение, в котором автор ловко нагнетая атмосферу, рисовал картину народных страданий, желчно обличал породившую их коррупцию и требовал голову продажного лицемера.
Де Бац прочёл заметку до конца. Его дыхание участилось, на худом лице появился румянец, глаза заблестели.
— А доказательства? Доказательства есть? — спросил он, боясь поверить в такую немыслимую удачу.
Андре-Луи показал ему папку документов, перехваченную ленточкой.
— Всё здесь. Каждое слово из этой заметки подкреплено более чем достаточным количеством доказательств. Показания сестры и кузины Торина об отношениях между женой Торина и Сен-Жюстом. Протоколы заседания комиссии и признание Бонтама, всё должным образом заверено. Документы, найденные среди бумаг Тюилье, в том числе — письмо от Сен-Жюста, с его наставлениями по поводу ареста Торина и пресечения слухов. Документы, найденные среди бумаг Бонтама, и подтверждающие данное им под присягой признание о покупке земель для Сен-Жюста на сумму в полмиллиона франков. Здесь всё. А при необходимости можно добыть ещё много свидетельств. Можно вызвать из Блеранкура сестру и кузину Торина, они подтвердят свои показания под присягой. Можно привезти сюда Тюилье и Бонтама, чтобы они дали показания перед Конвентом. Наконец, есть ещё сам Торин. Теперь его обязаны будут выслушать. Всё, дело сделано. Публикация вызовет настоящую лавину.
Де Бац дрожал от возбуждения.
— Боже мой! Это с лихвой возместит нам поражение Тулона. Да ни одна победа роялистов не могла бы принести нам такого успеха. Это чудо! Они у нас в руках. Дело Шабо ещё не остыло, а тут такое! Это конец не только Робеспьеру, это конец революции. Мы поднимем такую бурю, что Конвент разнесёт вдребезги. И как своевременно подвернулось это дело! Теперь конец народному терпению. Ты думаешь они согласятся и дальше умирать от голода ради того, чтобы сохранить власть мошенникам? Ей-богу, я должен как можно скорее собрать своих людей. Они будут работать как никогда. Если мы в ближайшие несколько дней не сведём Париж с ума, я готов признать себя последним дураком.
Он положил руку Андре-Луи на плечо и тепло улыбнулся.
— Ты справился со своей задачей, друг мой. Вернул трон законному владельцу. Всё о чём мы грезили в тот день в Гамме стало реальностью. И всё благодаря тебе, твоему уму, твоей изобретательности. По заслугам и честь, Андре. Если принцы способны хоть на какую-то благодарность, тебя ждёт великая награда.
— Да, — сказал Андре-Луи с задумчивой улыбкой. — Награда будет велика; она принесёт мне всё, к чему я стремился. Она принесёт мне Алину. Алина, наконец-то, наконец-то!
Де Бац рассмеялся как мальчишка и хлопнул друга по плечу.
— Мой дорогой романтик! — воскликнул он.
— Я вызываю у тебя насмешку, а, Жан?
— Насмешку? Нет. Удивление. — Он погрустнел. Возможно даже зависть. Если бы я вроде тебя стремился к высокому идеалу, наверное, мне тоже казались бы нелепыми все прочие амбиции. Я могу понять тебя, mon petit, хотя никогда не переживал ничего похожего. Дай Бог, чтобы твоё сердечное желание исполнилось. Ты заслужил своё счастье, и скоро настанет день, когда король Франции скажет тебе «спасибо». — Он взял связку документов, которые Андре-Луи бросил на стол. — Спрячь до утра в безопасное место. Я отправлю Тиссо к Демулену. Завтра утром покажем ему бумаги и всё обсудим.
В углу комнаты стоял изящный шкафчик, вещица в стиле рококо времён Людовика XV. С помощью тайной пружины одна из задних панелей отъезжала в сторону и открывала углубление в стене, где де Бац прятал все компрометирующие бумаги. У Андре-Луи был второй ключ от хитрого шкафчика. В нишу за ним он и положил теперь драгоценные документы.
За сим молодой человек отправился с визитом к шевалье де Помеллю на Бург-Эгалите, — но не для того, чтобы сообщить о своём успехе в Блеранкуре, как полагал де Бац. Андре-Луи погнало туда нетерпение и тревога, вызванные отсутствием прямых известий от мадемуазель де Керкадью. Он не сомневался, что за время его отсутствия кто-нибудь из курьеров его высочества побывал в Париже и привёз долгожданную весточку, о которой Андре просил Алину в последнем письме.
Де Бац отпустил его без разговоров. Возможно, барон даже составил бы другу компанию, если бы не неотложные дела, возникшие в результате успешного завершения миссии Андре-Луи в Блеранкуре. Нужно было срочно подготовить агентов к новой подстрекательской кампании, которая должна была начаться в ближайшие дни, как только взорвётся привезённая Андре-Луи бомба, и де Бац не хотел терять ни минуты.
С наступлением темноты, когда Андре-Луи вернулся, барон всё ещё был занят. Но, несмотря на увлечённость работой, которая занимала и ум, и руки барона, от него не ускользнуло необыкновенно удручённое состояние, в котором молодой человек вернулся домой. Прежний пыл, казалось, совершенно покинул Андре-Луи; от радостного возбуждения, пьянящего предчувствия близкой победы не осталось и следа.
Поначалу де Бац истолковал эти симптомы неверно.
— Ты переутомился, Андре. Надо было тебе оставить Помеля назавтра.
Андре-Луи сбросил плащ и шагнул к пылающему в камине огню. Он положил руку на каминную полку и опустил на руку голову.
— Я не устал, Жан. Я разочарован. Я спешил в Париж с такой надеждой на долгожданное письмо от Алины! К этому времени оно уже должно было бы меня ждать. А там — ничего.
— Так вот почему ты так торопился повидать Помеля!
— Это превосходит всякое разумение. Два посыльных прибыли из Гамма с тех пор, как Ланжеак отвёз туда моё письмо. И всё же от Алины — ни слова. — Андре резко повернулся к барону лицом. — Боже мой! Знаешь, Жан, я, кажется, больше не в состоянии этого вынести. Уже скоро год, как мы расстались, и за это время я не получил от неё ни строчки. Я был терпелив, я пытался занять ум тем, что должно было делать. Но в глубине души всё время жила эта боль, эта мука. — Он помолчал, потом безнадёжно махнул рукой. — Ох, разговоры тут не помогут.
Де Бац бросился утешать друга.
— Мой дорогой Андре, молчание мадемуазель де Керкадью, возможно, объясняется страхом за тебя. Подумай, если письмо попадёт не в те руки, оно может тебя выдать.
— Я думал об этом. Поэтому и просил в последнем письме хотя бы о двух строчках под её инициалами. Просил определённо, настойчиво. Алина не могла оставить без внимания такую просьбу. Это совсем на неё не похоже.
— И всё же её молчанию наверняка есть простое объяснение. А пока утешай себя тем, что мадемуазель де Керкадью здорова. Почти каждый посыльный, прибывающий из Гамма, уверяет, что у неё всё благополучно. Ланжеак видел её как раз перед своим последним приездом в Париж два месяца назад. Эта мысль должна бы немного успокаивать тебя.
— Но не успокаивает. В свете этого молчание Алины выглядит ещё более странным. — Андре-Луи отвернулся к камину и снова уткнулся лбом в руку.
— Не поддавайся хандре, малыш. Ты устал, а, уставши, мы все становимся пессимистами и начинаем бояться неведомо чего. Повторяю, ты знаешь, что у девушки всё благополучно. Пусть эта мысль тебя поддерживает. Ведь осталось совсем немного. Скоро, очень скоро ты будешь иметь счастье видеть не каракули своей невесты, а её саму. Ты услышишь всё, что она хочет тебе сказать, собственными ушами. Боже, малыш, я просто завидую радости, которая тебя ждёт. Думай о встрече. Остальное — ерунда.
