Посол Урус Шайтана(изд.1973) - Малик Владимир Кириллович (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗

— Как — что? Надо ехать в Запорожье! — высказал общую мысль Метелица.

Звенигора и сам понимал, что оставаться в осажденном городе он не может, не имеет права. Письма гетмана и воеводы Ромодановского обязывают его немедленно мчаться в Сечь. Но нельзя и Романа бросить на произвол судьбы. Где же выход?

— Друзья, — обратился он к Рожкову и Гриве, — не гневайтесь на меня. Вижу, что теперь только вы сможете помочь Роману… Вот деньги — расходуйте их по своему разумению!.. А я постараюсь поскорее вернуться. И даже если Чигирин будет обложен со всех сторон, я все равно найду возможность пробраться сюда, к вам! Прощайте! Удачи вам во всем!

Запорожцы вскочили на коней и помчались к Крымским воротам, надеясь успеть проскочить между турецкими войсками и Тясмином в направлении на Павлыш.

ОТВЕТ ЗАПОРОЖЦЕВ

Необычное известие, словно молния, мигом облетело все курени [118]: в Сечь прибыли послы турецкого султана.

— Такого еще не бывало! — воскликнул ошеломленный Метелица. — Что им тут надо, нехристям? Га? А пойдем-ка, хлопцы, посмотрим на них поближе. Может, кто из них узнает Метелицу да почешет старый шрам! Да, не одному я навсегда оставил метку своею саблей! Пошли!

Весь курень высыпал во двор. Каждому было интересно увидеть живых турок вблизи: и тем, кто никогда их не видел, и тем, кто не раз встречал их с оружием в руках на поле и в море. Только Звенигора и Спыхальский не торопились — шли не спеша, медленно приближаясь к пестрой толпе на площади.

Еще издалека, через головы запорожцев, они увидели белые тюрбаны спахиев. Турок было немного — они стояли молча, сгрудившись тесной кучкой, и напряженно, с опаской глядели на запорожцев и их крепость, слава которой разносилась далеко по всему свету.

Между турками и запорожцами образовалась узкая полоса свободного пространства. На ней стояли рослые молодцы из личной стражи кошевого.

Несмотря на необычность положения, запорожцы вели себя сдержанно, спокойно. Толпа все время передвигалась, глухо шумела, но не было слышно ни выкриков, ни ругани, ни смеха.

Раздвигая плечом запорожцев, Спыхальский пробрался вперед. За ним протиснулся и Звенигора. Теперь с расстояния в десяток шагов они могли спокойно наблюдать невиданное зрелище: турки на Сечи! Не плененные и не купцы, а воины, с саблями, пистолетами и янычарками! На это стоило посмотреть… А интересно, с чем они прибыли сюда?

Вдруг Арсена как обожгло: среди посланцев султана он узнал Гамида!

— Пан Мартын, погляди! Или я сплю, или мне наяву мерещится? Гамид!

Спыхальский оторопел; казалось, что ему перехватило дыхание.

— Пся крев! Холера ясна! Это и вправду он, Гамид! — загремел поляк. — Черт меня побери, если я ошибаюсь!.. Вот где мы с ним встретились, стонадцать дзяблов ему в глотку! — И крикнул изо всех сил: — Эй, Гамид!

Турки заволновались, что-то быстро заговорили, а Гамид, узнав Спыхальского, а потом и Звенигору, побледнел и невольно поднял руку, как бы заслоняясь от удара.

Арсен рванулся вперед, оттолкнул часового и в один миг очутился перед Гамидом. Спахия вскрикнул от испуга. Арсен же усмехнулся:

— Вот где довелось встретиться, Гамид-ага! Недаром говорится: только гора с горой не сходятся… Как живется-можется, ага? Салям!

— Салям, — растерянно пробормотал Гамид.

— Что привело тебя сюда, ага?

— Дела.

— И ты не побоялся ехать в Сечь, зная, что я жив?

— Я посол султана. Моя особа неприкосновенна, — торопливо ответил Гамид, почуяв в словах казака угрозу.

Запорожцы притихли, вслушиваясь в чужую речь. Турки тоже молчали — ведь никто из них не знал, какие кровавые отношения связывали этих двух людей. Только Спыхальский, напряженно сопя за плечами Арсена, допытывался: «Что он сказал, Арсен?» Но тот не отвечал ему, неотрывно смотрел в лицо Гамиду, бросал ему гневные слова.

— Я тоже был послом нашего кошевого, и ага знает, кем я стал в Аксу и какие невзгоды перенес, пока добрался домой… Но пусть ага не боится: мы здесь, в Запорожье, послов уважаем. И пока ага в Сечи, я его и пальцем не трону. Но в степи… — Арсен выдержал паузу, которая была красноречивее слов. — Но в степи, если пошлет такую встречу аллах, мы скрестим сабли!

— Я тоже приехал в ваши степи не для того, чтобы избегать опасности, — напыжился Гамид, поняв, что сейчас Звенигора ему не страшен.

— А не хотелось бы тебе, Гамид-ага, узнать, что стало с воеводой Младеном, Златкой и Якубом? — переменил тему разговора Арсен.

— Конечно. Хотя о Младене и без тебя догадываюсь: он погиб! — со злобой выкрикнул спахия.

— Ошибаешься, ага. Все они живы и здоровы. И не теряют надежды расквитаться с тобой за все твои злодейства!

— Вот как?! Вы все вместе и порознь уже не раз пытались сжить меня со света, но аллах бережет своего верного сына…

— А где сейчас Ненко, ага? — Арсен умышленно не назвал его Сафар-беем, чтобы спутники Гамида не поняли, о ком идет речь.

— Он в войске падишаха. Где же ему еще быть? Живой, здоровый и рвется бить гяуров!

— Не откажи, ага, в любезности, — передай Ненко привет, скажи, что мы все живы, здоровы и помним его.

В ответ Гамид пробурчал что-то невнятное. Но в это время толпа всколыхнулась, расступилась, — от войсковой канцелярии шли два куренных атамана и казначей. Увидев Звенигору, казначей поманил его пальцем к себе и сказал:

— Арсен, немедленно иди к кошевому. У него беседа будет вот с этими…

Атаманы поздоровались с турецкими посланниками.

— Привет и почтение! Честь и уважение! Кошевой атаман славного войска Низового Запорожского ждет вас, послы!

— Заходи, Арсен! — послышался голос кошевого.

Звенигора вошел и остановился у порога: за столом, что стоял в глубине большой комнаты, сидели двое — кошевой Серко и Свирид Многогрешный. «Ну и денек сегодня! — подумал запорожец. — Недоставало еще с Сафар-беем встретиться!»

Он пристально посмотрел на своего давнего знакомого. Это был уже не тот Многогрешный, которого он знал в Турции. Куда подевались тщедушность и измождение! Свирид раздобрел и вроде даже помолодел. На нем ловко сидел красный жупан из тонкого сукна, а на ногах красовались мягкие сапоги с подковками.

— Поклон тебе, батько кошевой! Поклон, дядько Свирид! Каким ветром?

Серко в ответ кивнул головой. Многогрешный важно встал и надменно поклонился:

— Поклон, казак. А прибыл попутным ветром — к батьке кошевому от князя Украины Георга Гедеона Вензика Хмельницкого с письмом, а также как провожатый посольства турецкого султана к запорожскому казачеству. Величай меня, казак, паном хорунжим, а не дядькой Свиридом.

Звенигора едва поклонился, но не мог скрыть удивления, как изменился дядька Свирид; наглая спесь, сквозившая в его глазах и самодовольно расплывшейся округлой физиономии, невольно вызвали у казака усмешку. Запорожцу было известно, что несчастный сын Богдана Хмельницкого, Юрий, после многолетних мытарств в татарском и турецком плену согласился под нажимом янычар провозгласить себя князем Украины и даже принял участие в осаде Чигирина. Правда, войско его состояло из татар, которые во главе с турецким агою Аземом не столько штурмовали Чигирин, сколько следили за тем, чтобы их «князь» не перебежал на сторону русских. И еще было у него восемьдесят казаков из тех турецких невольников, которые, спасая жизнь, согласились служить в войсках падишаха. Припомнив, что именно Многогрешный в Семибашенном замке Стамбула уговаривал невольников идти на службу к туркам, Звенигора понял, как он очутился в войске Юрия Хмельницкого. Но с чем Свирид прибыл в Сечь?

Течение мыслей Арсена нарушил Серко: кошевой, очевидно, продолжал прерванную беседу.