Собрание сочиненийв 10 томах. Том 2 - Хаггард Генри Райдер (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
— Дайте мне выпить чего-нибудь! — сказал он мне хриплым голосом.
Я налил ему вина и спросил, в чем дело.
— В чем дело? Я отправился прямо в комнаты Зорайи. Чудесные комнаты! Она сидела одна, на шелковом ложе, играя на своей лютне. Я остановился перед ней и стоял долго, пока она обратила на меня внимание, так как продолжала играть и напевать. Как хорошо она поет! Наконец она взглянула на меня и улыбнулась.
— Ты пришел? — произнесла она. — Я думала, что ты хлопочешь по делам Нилепты. У тебя всегда какие-то дела с ней, и я не сомневаюсь, что ты — верный и честный слуга!
Я поклонился и сказал, что явился по приказанию королевы.
— Да, я хотела поболтать с тобой. Садись! Мне надоедает смотреть вверх — ты так высок!
Она указала мне место подле себя и села так, чтобы видеть мое лицо.
— Мне не годится сидеть рядом с королевой! — сказал я.
— Я сказала садись! — был ее ответ. Я сел, и она принялась смотреть на меня своими темными глазами. Зорайя сидела неподвижно, тихо роняя слова, и все время смотрела на меня. Она походила на прекрасный белый цветок! Черные волосы оттеняли ее красивое бледное лицо! Наконец, не знаю от чего, от ее ли взгляда, или от благоухания ее волос, я почувствовал себя точно в гипнозе. Голова у меня начала кружиться.
Вдруг она встала.
— Инкубу, — произнесла она, — любишь ли ты власть?
Я отвечал, что все люди любят власть.
— У тебя будет эта власть! Инкубу, любишь ли ты богатство?
Я ответил, что люблю богатство, потому что оно делает человека сильным.
— У тебя будет богатство! Инкубу, любишь ли ты красоту?
На это я ответил, что люблю прекрасные статуи, прекрасные здания, картины! Она нахмурилась и замолчала. Нервы мои были так возбуждены, что я дрожал как лист. Я чувствовал, что должно случиться нечто ужасное, и был беспомощен!
— Инкубу! — произнесла она. — Хочешь ли ты быть королем? Выслушай меня. Хочешь ли ты быть королем? Чужестранец! Я хочу сделать тебя королем Зу-венди и супругом королевы Зорайи! Слушай! Никогда, ни одному мужчине не открывала я моего сердца, а тебе, иностранцу, говорю это без стыда, и готова все отдать тебе, и знаю, что тебе трудно самому говорить об этом! У твоих ног лежит корона, мой Инкубу, и женщина, которую многие желали бы назвать своей! Отвечай мне, избранник мой! Пусть слова твои ласкают мой слух!
— О Зорайя! — сказал я. — Не говори так, прошу тебя! Это невозможно! Я обручился с твоей сестрой Нилептой, Зорайя, и люблю ее, ее одну!
Пока я говорил, Зорайя закрыла лицо руками. Когда она отняла руки от лица, я отскочил назад. Это лицо было бело как мел, а глаза ее метали молнии. Она встала и, что ужаснее всего, казалась почти спокойной на вид. Один раз она взглянула на кинжал, лежавший на столе, словно собиралась убить меня, но не тронула его. Одно только слово вырвалось у нее:
— Уходи!
Я ушел, довольный, что дешево отделался. Дайте мне еще вина; вино — хороший товарищ! И скажите, что мне делать? Я покачал головой. Дело было серьезно.
— Нужно сказать обо всем Нилепте, — сказал я. — И я лучше вас расскажу ей. Она может заподозрить вас! Кто из нас будет стоять на страже сегодня ночью?
— Гуд!
— Отлично! Тем меньше шансов, что Нилепта узнает что-либо! Не глядите так удивленно! Я думаю, что Гуду надо сказать о случившемся!
— Не знаю! — сказал сэр Генри. — Это оскорбит его чувства. Бедняга! Он глубоко увлечен Зорайей!
— Это правда! Пожалуй, пока не будем говорить ему! Он скоро узнает всю правду. Теперь запомните мои слова. Зорайя соединится с Настой, и у нас будет такая война, какой давно не было здесь! Посмотрите, — я указал сэру Генри на двух придворных вестников, которые вышли из комнат Зорайи. — Идите за мной! — Я побежал по лестнице на верхнюю башню, взяв с собой зрительную трубу, и начал смотреть через стену дворца. Я увидел одного вестника, направлявшегося к храму, очевидно с посланием Зорайи к жрецу Эгону, другой сел на коня и поскакал к северу.
— Зорайя умная женщина! — сказал я. — Она сразу начала действовать. Вы оскорбили ее, мой милый, и человеческая кровь польется рекой, пока это оскорбление не смоется! Ну, я иду к Нилепте! Останьтесь здесь, мой друг, и успокойте свои нервы! Вам они будут нужны, уверяю вас, не зря же я пятьдесят лет наблюдал человеческую натуру!
Я пошел и получил аудиенцию у королевы.
Она поджидала Куртиса и не особенно обрадовалась, увидев меня.
— Что-нибудь случилось с Инкубу, Макумазан? Он болен?
Я ответил, что он здоров, и не медля рассказал ей всю историю от начала до конца. О, в какую ярость пришла она! Надо было только видеть ее!
— Как смеешь ты рассказывать мне сказки? — вскричала она. — Эта ложь. Я не верю, что мой Инкубу высказал любовь к Зорайе, моей сестре!
— Прости, королева, — ответил я, — я сказал, что Зорайя любит лорда Инкубу!
— Не шути словами! Разве это не одно и то же! Один отдает свою любовь, другой берет! Зорайя! Я ненавижу ее, хотя она — королева и моя сестра! Она не упала бы так низко, если бы он не показал ей путь! Правду говорит поэт: человек подобен змее, прикосновение к нему — ядовито!
— Замечание твое, королева, прекрасно, но ты неверно истолковала слова поэта! Нилепта, — продолжал я, — ты знаешь, что говоришь вздор, а у нас нет времени для глупостей!
— Как ты смеешь? — прервала она, топнув ногой. — Разве мой лживый Инкубу прислал тебя, чтобы ты нанес мне оскорбление? Кто ты, чужестранец, что осмеливаешься так говорить со мной, с королевой? Как ты осмелился?
— Да, осмелился. Выслушай меня, Нилепта. За эти минуты ненужного гнева ты можешь заплатить короной и нашими жизнями! Посол Зорайи поскакал к северу призвать к оружию горцев! Через три дня Наста явится сюда, как лев за добычей, и рев этого льва разнесется по всему северу. У Царицы Ночи нежный голос, и она не напрасно пела свои песни. Ее знамя поднимется над рядами войск, а воины понесутся, как пыль под ветром, и повторят ее победный клич. В каждом городе жрецы восстанут против чужестранцев и возбудят народ! Я все сказал, королева!
Нилепта была теперь почти спокойна, ее ревнивый гнев прошел. Она снова была любящей женщиной — и королевой, умной, обладающей сильной волей, думающей о своем народе.
Превращение было внезапное, но полное.
— Твои слова справедливы, Макумазан, прости мне мое безумие! О, какой королевой была бы я, если бы не имела сердца! Не иметь сердца — значит победить все и всех! Страсть подобна молнии, она прекрасна и превращает землю в небесный рай, но она ослепляет!
Ты думаешь, что моя сестра Зорайя начнет войну против меня? Пусть! У меня есть друзья и защитники! Их много, с криком «Нилепта!» они пойдут за мной, когда начнется война, когда огни заблестят на утесах гор! Я разобью ее силы и уничтожу ее войско. Вечная ночь будет уделом Зорайи! Дай мне этот пергамент и чернила. Так. Теперь пошли мне офицера из той комнаты! Это верный человек!
Я сделал то, что мне было приказано. Вошел человек, ветеран по имени Кара, и низко склонился перед королевой.
— Возьми этот пергамент! — сказала Нилепта. — Это приказ! Встань на страже у комнат моей сестры Зорайи, королевы Зу-венди, не позволяй никому выходить оттуда и входить туда! Или ты заплатишь жизнью своей за это!
Человек был, очевидно, удивлен.
— Приказание королевы будет исполнено! — сказал он и ушел. Нилепта послала за сэром Генри, который явился очень опечаленным и расстроенным. Я думал, что между ними вспыхнет ссора, но женщины — удивительный народ! Нилепта не обмолвилась ни словом о Зорайе, дружески кивнула ему головой и сказала, что послала за ним, чтобы посоветоваться о важном деле.
В то же время в ее взгляде на него, в ее обращение было что-то, что заставило меня думать, что Нилепта не забыла своего гнева, но отложила объяснение до удобного случая.
Скоро вернулся офицер и доложил, что Зорайя ушла. Птичка улетела в храм. Среди зу-венди существовал обычай, чтобы знатные дамы проводили ночь в храме, перед алтарем, размышляя и обдумывая свои дела. Мы многозначительно посмотрели друг на друга.
