Хрустальный грот - Стюарт Мэри (чтение книг TXT) 📗

В сумерках мы тайком проникли в лагерь и отправились не в королевский штаб, а к одному из командиров, которому доверял король. Кадал находился уже в лагере, обогнав нас, и готовил грим для изменения нашей внешности. Нам оставалось ждать Ральфа из Тинтагеля, когда тот сообщит, что время пришло.

Мой план отличался простотой, служащей залогом успеха. Мы решили использовать привычку Горлуа, появившуюся у него после свадьбы, навещать свою жену ночью, возвращаясь даже из самых дальних крепостей, или Димилока. Ральф рассказал, что над влюбленным стариком начали подшучивать, и он сделал свои визиты тайными, используя потайной черный ход, куда, не зная точно его расположения, было не просто попасть. Я придумал переодеть и загримировать Утера, Ульфина и себя, чтобы проникнуть ночью в замок, если возникнут трудности, под видом Горлуа, его спутника и слуги. У потайной двери встанет на дежурство Ральф, он и проведет нас к госпоже. Игрейн удалось каким-то образом уговорить Горлуа не приезжать этой ночью, а также она отпустила всех своих дам, кроме Марции. Ральф и Кадал договорились, какую одежду нам следует надеть: во время коронации корнуолльцы покинули Лондон в такой спешке, что оставили после себя большую часть багажа. В седельных сумках мы нашли одежду с гербами Корнуолла и даже одну из всем знакомых боевых накидок Горлуа с двойной серебряной каймой.

Последнее послание Ральфа обнадеживало. Время настало, стояла черная ночь. Она спрячет нас от людей Горлуа, которые в свою очередь предпочли не выходить наружу. В полной темноте мы незамеченными выскользнули из лагеря. Определившись, мы галопом направились к Тинтагелю. Только очень уж подозрительный человек мог заметить, что это отнюдь не герцог Корнуолла со своими тремя спутниками спешит ночью к своей жене. Утеру выбелили бороду и наложили на часть лица повязку, чтобы скрыть угол его рта и оправдать изменившийся голос. Опущенный капюшон (неудивительно для ночной поездки) скрывал черты лица. Он был выше и крепче Горлуа, но это легко было изменить. Чтобы не узнали руки, принадлежавшие отнюдь не старику, он надел боевые рукавицы. Ульфин вполне сошел за Джордана, одного из слуг Горлуа, — тот был больше всего похож на Ульфина. Я переоделся под Бритаэля, друга и командира отряда войск Горлуа. Он был старше меня, но наши голоса походили один на другой, и мне нетрудно было говорить на корнийском. У меня всегда получалось подделывать голоса. Кадал не переодевался. Ему поручили ждать нас с лошадьми у замка и быть готовым передать послание.

Я подъехал к королю и сказал ему на ухо:

— До замка осталось меньше мили. Сейчас мы спустимся на берег. Там нас проводит Ральф. Я поеду вперед?

Он кивнул. Даже в кромешной тьме я заметил блеск его глаз. И добавил:

— И будь сдержанней, а то тебя никогда не примут за Горлуа, у которого такой стаж семейной жизни.

Утер рассмеялся. Я обогнал его и начал осторожно спускаться по истоптанному кроликами склону в узкую долину, спускавшуюся к морю.

Долина оказалась не более чем оврагом с небольшим ручейком на дне, бегущим к морю. Ручей был в ширину около трех шагов, и лошадь спокойно могла его перейти. В конце он спадал со скалы на галечный пляж. Мы поехали вдоль него по одному в ряд, оставив ручей слева. Справа высился крутой, заросший кустами склон. Ветер дул с юга-запада, долина же выходила на север, поэтому ее склоны защищали нас от бури. Наверху же кусты трещали под напором шквалистого ветра, вниз летели ветки и целые сучья, падая прямо перед нами. Дорога была трудной, даже если не считать погоду. Лошадям передавалось наше напряжение, — один Кадал был спокоен, как скала, — и мы с трудом их сдерживали. За четверть мили до моря мы свернули и направились через поток. Моя лошадь прижала уши и встала. Когда я пустил ее галопом вверх по тропинке, от темноты отделилась тень, испугавшись которой, лошадь опять остановилась и взвилась на дыбы, чуть не рухнув вместе со мной со скалы.

Фигура метнулась вперед и перехватила уздечку, притягивая голову лошади вниз. Животное встало, дрожа, все в поту.

— Это Бритаэль, — сказал я. — Все в порядке?

Послышалось восклицание, и человек приблизился на шаг, вглядываясь в темноту. Сзади остановился серый конь Утера. Человек неуверенно спросил:

— Мой господин Горлуа?.. Мы не ждали вас сегодня ночью. Какие-то новости?

Голос принадлежал Ральфу.

— Ну как, в темноте сойдем? — спросил я своим голосом.

Ральф перевел дыхание.

— Да, милорд. Я уж подумал, что это на самом деле Бритаэль. Да и серая лошадь... Это король?

— На сегодня это герцог Корнуолла. Все в порядке?

— Да, сэр.

— Тогда веди, у нас немного времени.

Он взял мою лошадь под уздцы и повел за собой. Я был ему благодарен за это. Тропа была по-настоящему опасной, узкой и скользкой. Она следовала за каждым изгибом берега между шелестящими кустами. Я не пожелал бы себе ехать по этой тропе на незнакомой и испуганной лошади даже днем. За нами слышался неторопливый цокот копыт лошадей Кадала и Ульфина. Сразу за мной фыркал на каждый куст серый жеребец Утера, он пытался вырваться из рук седока. Но тщетно, Утер мог укротить самого Пегаса.

Моя лошадь опять чего-то испугалась, споткнулась и слетела бы в обрыв, если бы не Ральф. Я выругался.

— Далеко еще? — спросил я его.

— Шагов двести до берега, сэр. Там мы оставим лошадей. На мыс мы заберемся пешком.

— Клянусь богами бурь, я был бы рад очутиться, наконец, под крышей. Неприятностей не было?

— Никаких, сэр, — ему приходилось кричать, чтобы я услышал. Но в такой шторм нас невозможно было услышать, находясь дальше, чем за три шага. — Моя госпожа лично сказала Феликсу — это привратник, — что она попросила герцога приехать к ней, как только войска встанут в Димилоке. Все знают, что она беременна, и поэтому неудивительно, что ей хочется быть рядом с мужем, даже когда армия короля так близко. Она предупредила Феликса, что герцог воспользуется потайным ходом, так как король мог уже разослать своих лазутчиков. Воины герцога не должны были знать, что он оставил гарнизон в Димилоке, сказала она, это могло породить ненужную тревогу, а король вряд ли окажется в Корнуолле так быстро... Феликс ничего не подозревает. Да и с какой стати?

— Привратник стоит на воротах один?

— Да, но в сторожке сидят два воина.

Ральф обрисовал помещение за потайной дверью. За небольшой дверцей в стене замка шла длинная лестница наверх, огибавшая стену справа. На полпути находилась широкая площадка с комнатой охраны сбоку. Потом лестница снова вела наверх и заканчивалась секретной дверью, выводившей в покои.

— Охрана знает? — спросил я.

Он покачал головой.

— Мы не посмели, милорд. Всех людей, оставшихся с леди Игрейн, выбирал лично герцог.

— Лестница хорошо освещена?

— Факелом. Я позаботился, чтобы он главным образом дымил.

Я оглянулся. Ко мне серым привидением приближался жеребец Утера. Ральфу приходилось перекрикивать ветер, шумевший наверху, в долине. Король, видимо, заинтересовался нашим разговором, но он хранил молчание, не нарушая его, с самого начала поездки. Похоже, он в самом деле доверился времени и судьбе. Или мне.

Я повернулся к Ральфу, наклоняясь через плечо лошади.

— Пароль есть?

— Да, милорд. Пароль — «пилигрим». И леди послала королю кольцо. Иногда его носит герцог. Вот, тропинка кончается. Начинается берег. — Он остановился, успокаивая мою лошадь. Она спрыгнула вниз, захрустев галькой. — Лошадей оставим здесь, милорд.

Я с радостью спрыгнул на землю. Мы находились в небольшой, защищенной от ветра бухте. Слева нависала большая скала. Ее выступ подтачивали морские волны, разбиваясь о нее и падая на берег белыми потоками с шумом, будто сталкивались две армии. Справа высилась другая скала, а между ними по берегу лежали черные валуны, вгрызающиеся в белую пену. Наш ручей впадал в море двумя каскадами, обрываясь на ветру тонким волосом. За всеми этими водопадами, под самой большой скалой имелось место для лошадей.