Невеста с миллионами - Мютцельбург Адольф (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Оставьте нас! — повернулся он к солдату, который тут же скрылся за дверью.
— Я пришел к вам, сэр, — начал священник, понизив голос, — чтобы утешить и вселить надежду. В последний час вы нашли покровителя и защитника. Впрочем, не стоит продолжать наш разговор по-английски: нас могут подслушивать.
Ричард сказал, что владеет французским, немецким и испанским.
— В таком случае давайте остановимся на французском, — продолжил священник уже на этом языке. — К вам меня послал Эдмон Дантес, миссионер!
— Я так и думал! — радостно воскликнул Ричард. — Но как он здесь оказался?
— Подробно вы узнаете об этом у него. Он не сомневается, что ему удастся вас спасти.
— Но, Боже мой, возможно ли это? В этом городе…
— Положитесь на него! — уверил священник. — Он удивительный человек, и с ним — Бог. В диких, далеких от цивилизованного мира странах мы с ним попадали в такие ситуации, из которых я не надеялся выйти живым. Но он преодолевал все трудности и устранял все препятствия! Ему вы можете доверять полностью! Плана, который он разработал для вашего спасения, я еще до конца не знаю: предполагаю, он предусматривает привлечение на нашу сторону офицера, которому предстоит командовать экзекуцией. Дантес сказал мне, что уверен в успехе, а если Дантес так говорит, это действительно так. Он сообщил мне, что вы невиновны, и я тоже ни минуты не сомневаюсь в этом.
— Я невиновен, святой отец! — с глубоким волнением вскричал Ричард. — И если Богу угодно будет даровать мне жизнь, я никогда не забуду, в каком положении пребывал я, невиновный, и как необходимо милосердие окружающим нас людям. Какое счастливое стечение обстоятельств, что мой благородный защитник отыскал здесь, в Провиденсе, именно вас!
— Он увидел меня случайно и тут же узнал, — ответил священник. — А я узнал его не сразу: он совершенно изменил свою внешность, чтобы следовать за вами, не боясь разоблачения. Но вскоре я понял, кто передо мной. Если бы он потребовал от меня мою жизнь, я без колебаний принес бы ее в жертву. Но здесь мне не везет. От войны и связанных с нею зверств — а с ними приходится встречаться или слышать о них на каждом шагу — у меня тяжело на душе. Но именно поэтому я считаю своим долгом терпеливо все выносить. Нужно облегчить столько страданий, сказать столько слов утешения, что мне некогда думать о себе, я думаю только о своей пастве.
— Эдмон Дантес назовет мне ваше имя, — мягко сказал Ричард, — и как только я обрету свободу и окажусь в безопасности, я всегда буду помнить сегодняшний день и попытаюсь облегчать страдания, о которых вы говорите. Пусть вашей пастве достанется благодарность, какую я не в силах проявить по отношению к вам.
Священник молча поклонился и затем сказал:
— Мой благородный друг просил вас не отчаиваться, что бы ни случилось, даже если прозвучат выстрелы. Вам нужно только не терять мужества и не закрывать глаз. Потребуйте, чтобы я провожал вас в этот якобы последний ваш путь! Я сумею выбрать удобный момент и сообщить вам дополнительные подробности о замысле моего друга.
Он протянул Ричарду руку и, пожимая протянутую в ответ руку молодого человека, промолвил:
— До свидания!
Ричард с глубокой признательностью глядел ему вслед. Ведь спаситель явился к нему в последний час! Но вдруг план, задуманный Дантесом, сорвется? Что ни говори, а до приведения приговора в исполнение оставалось совсем мало времени. Будет ли подкуплена охрана? Священник говорил, чтобы Ричард не отчаивался, даже если услышит выстрелы. Не слишком ли самонадеянно обещать такое? Впрочем, нет! Ричард верил обещаниям друзей. Он испытывал к миссионеру доверие, которое человек с трезвым умом назвал бы суеверным, однако оно проистекало лишь из убеждения, что этот сильный, решительный человек не станет обещать того, чего не в состоянии выполнить.
Ричарду принесли сносный обед, который он, заставляя себя сохранять спокойствие, съел, хотя и не испытывал такого желания. Затем он попытался немного поспать, ибо ночью почти не сомкнул глаз. Однако сон к нему не шел. Со стороны школы, находившейся поблизости, до него донесся бой часов. Удары следовали один за другим: один, два, три, четыре… Четыре часа! Казалось, время тянется бесконечно долго. Им все больше овладевала страшная мысль, что случайность может перечеркнуть планы его благородного друга. Случайность ли? Нет, может быть, судьбой ему уготовано умереть здесь.
Ричард постучал в дверь и сказал охранявшему его солдату о последнем и единственном желании: пусть на казнь его проводит священник. Потом он попросил перо и бумагу. Он посчитал необходимым на всякий случай приготовиться к смерти и оставить приемному отцу и друзьям несколько прощальных слов. Священник, подумал он, позаботится о том, чтобы они дошли до адресата. Тем временем прошел последний остававшийся у него час. Дверь отворилась, и на пороге появился офицер.
— Пойдемте со мной! Пора! — сказал он.
— Моя просьба исполнена? — спросил Ричард, вскакивая с места. — Священнику разрешили сопровождать меня?
— Разрешили, — ответил офицер с непроницаемым лицом.
— Ну что ж, я готов! — сказал Ричард, огромным усилием воли заставляя себя сохранять самообладание, и уверенными шагами вышел из комнаты. Руки ему связали за спиной.
Во дворе гостиницы его уже ожидала дюжина солдат с карабинами. Йеррес тоже был там. Он выглядел землисто-бледным, дрожал всем телом и как сумасшедший вращал глазами во все стороны.
— Я не виноват! — вопил он. — Клянусь всеми святыми, я невиновен!
Священник сразу же подошел к Ричарду и протянул ему руку. В его взгляде, в его рукопожатии молодой человек уловил надежду на благополучный исход. А может быть, это ему показалось? Ричард передал святому отцу письмо к мистеру Эверетту.
— Если не понадобится, уничтожьте! — прошептал он.
— Не теряйте надежды! — так же, едва шевеля губами, ответил тот.
Было пять часов — самое жаркое время дня. Поэтому процессию сопровождали лишь немногие любопытные, а когда офицер ледяным тоном заявил им, что на место казни их не пустят, большинство зевак отстало.
За печальной процессией следовал и Вули с выражением мрачного торжества на лице.
Священник шел рядом с Ричардом. Руки у него были молитвенно сложены, а глаза обращены к небесам. Лишь только последние дома Провиденса остались позади, Ричард услышал негромкий вопрос, заданный по-французски:
— Вы умеете плавать?
— Да, — прошептал он в ответ.
— И под водой?
— Да.
— Тогда вы спасены. Ружья солдат не заряжены — для вас! Вы падаете в воду и плывете пятьдесят шагов в направлении кустарника — под водой, разумеется. Там вы найдете того, кто вас ждет.
Ричарду было еще неясно, как следует истолковать эти слова, но сердце у него забилось чаще. Он понял, спасение все-таки возможно, а он-то до последней минуты сомневался. Юноша попытался сохранить спокойствие, и ему это удалось.
Вскоре после того, как процессия миновала городскую черту, характер местности, по которой ей предстояло двигаться дальше, заметно изменился: почва стала глинистая, со множеством ручейков и небольших речек, которые медленно несли свои воды в огромную Миссисипи, окрашивая ее в желтоватый цвет. В сезон дождей глина, тянувшаяся на много миль, превращалась в почти непреодолимое препятствие. В разгар лета, когда происходили описываемые события, она делалась, наоборот, твердой, словно камень, и при каждом шаге человека или лошади в воздух вздымались тучи мелкой пыли. Но уже в нескольких дюймах от поверхности глина вновь становилась мягкой, и если нога уходила более или менее глубоко в землю, образовавшееся углубление немедленно наполнялось мутной водой. Этого Ричард еще не знал, между тем как именно на этом явлении, нередко встречающемся в низинах, и строился весь план его спасения.
Наконец офицер приказал остановиться. Солдаты и оба осужденных находились на открытом, голом пространстве, которое с запада ограничивалось одной из упоминавшихся выше речек. Приговоренным велели встать вблизи речки, спиной к ней; берег был всего лишь на какой-то фут выше поверхности воды. Слева от них, на расстоянии приблизительно двенадцати шагов, уже начинался лес.
