Последний римский трибун - Бульвер-Литтон Эдвард Джордж (читать книги без регистрации TXT) 📗
– Анджело, – опять заговорил Риенцо, который уже приобрел беспокойное любопытство, составляющее принадлежность непрочной власти. – Не слыхал ли ты, что говорят люди о вероятности нашего успеха против Палестрины?
– Я слышал, как начальник немцев говорил, что крепость не будет взята.
– А что сказали начальники моего римского легиона?
– Монсиньор, они говорили, что боятся не столько поражения, сколько мщения баронов, в случае их успеха.
– Принеси мне мою библию.
С благоговением принеся Риенцо священную книгу, Анджело сказал:
– Как раз перед тем, как я оставил моих товарищей, пронесся слух, что синьор Адриан Колонна арестован своим родственником.
– Я тоже это слышал и верю этому, – сказал Риенцо. – Эти бароны заковали бы собственных детей в железо, если бы можно было ожидать, что их оковы могут заржаветь от недостатка добычи.
– Я желал бы, синьор, – сказал Виллани, – чтобы наши иностранцы имели других начальников, а не этих провансальцев.
– Почему? – спросил Риенцо отрывисто.
– Разве креатуры вождя Великой Компании были когда-нибудь верны человеку, предать которого полезно для жадности или честолюбия Монреаля? Разве не был он несколько месяцев назад правой рукой Иоанна ди Вико и не продал ли он свои услуги врагу Вико, кардиналу Альборносу? Эти воины меняют людей, как скотину.
– Монреаль действительно таков: опасный и страшный человек! Но, кажется, его братья люди более мелкого и непредприимчивого характера. Однако же, Анджело, ты тронул струну, которая в эту ночь не даст мне спать.
Утром, когда Риенцо сошел в комнату, где его ждали капитаны, он заметил, что лицо мессера Бреттоне все еще было мрачным. Аримбальдо, скрывшись в углублении окна, избежал его взгляда.
– Славное утро, господа, – сказал Риенцо. – Солнце улыбается нашему предприятию. Из Рима приехали гонцы, свежие войска прибудут к нам раньше полудня.
– Я радуюсь, сенатор, – отвечал Бреттоне, – что вы имеете утешительные известия, они сгладят неприятности, которые я сообщу вам. Солдаты громко ропщут: им не выдано жалованье, и я боюсь, что без денег они не пойдут в Палестрину.
– Как хотят, – возразил Риенцо небрежно, – они получили жалованье вперед. Если они требуют больше, то Колонна и Орсини могут сделать добавку. Берите ваших солдат, господин рыцарь, и прощайте.
Лицо Бреттоне помрачилось. Целью его было все больше и больше подчинять Риенцо своей власти, и он не хотел позволить ему увеличить свою славу взятием Палестрины.
– Этого не должно быть, – сказал брат Монреаля после смущенного молчания, – мы не можем оставить вас таким образом вашим врагам; правда, солдаты требуют жалованье...
– Они получили его, – сказал Риенцо. – Я знаю этих наемников, с ними постоянно одно и то же: бунт или деньги. Я обращусь к моим римлянам и восторжествую или паду с ними.
Едва были сказаны эти слова, как в дверях показался главный из старшин наемников.
– Сенатор, – сказал он с грубым подобострастием, – ваше приказание выступать было мне передано, я старался выстроить своих людей, но...
– Я знаю, что ты хочешь сказать, мой друг, – прервал Риенцо, махнув рукой: – Мессер Бреттоне скажет тебе мой ответ. В другой раз, господин капитан – поменьше фамильярности с сенатором Рима. Вы можете уйти.
Непредвиденный тон Риенцо, исполненный достоинства, остановил и смутил старшину; он взглянул на Бреттоне; тот дал ему знак удалиться, и он ушел.
– Что надо делать?
– Господин рыцарь, – отвечал Риенцо, – давайте поймем друг друга. Хотите вы мне служить или нет? Если хотите, то вы не равный мне, а подчиненный, и должны повиноваться, а не приказывать; если не хотите, то я заплачу вам мой долг и тогда, – свет довольно просторен для нас обоих.
– Мы обещали быть верными вам, – отвечал Бреттоне, – и это должно быть исполнено.
– Прежде чем я опять приму вашу верность, – сказал Риензи медленно, – одно предостережение: для открытого врага у меня есть меч, а для изменника, – помните это, – Рим имеет топор. Первого я не боюсь; ко второму не знаю пощады.
– Эти слова не должны произноситься между друзьями, – сказал Бреттоне, побледнев от сдерживаемого волнения.
– Друзьями? Значит, вы – мои друзья! Ваши руки! Так вы друзья и докажите это! Милый Аримбальдо, ты, подобно мне, книжный человек, ученый солдат. Помнишь ли ты в римской истории один случай, когда в казне недоставало денег для солдат. Консул созвал патрициев и сказал: мы, люди начальствующие и должностные, должны первые пополнить этот недостаток. Вы слушаете меня, друзья мои? – Патриции поняли намек. Они нашли денег, и армии было заплачено. Этот пример как раз для вас. Я сделал вас предводителями моего войска, Рим осыпал вас своими почестями. Вы покажете пример щедрости, и римляне таким образом поучатся у вас этому. Не смотрите на меня, друзья мои! Я читаю в вашей благородной душе и благодарю вас наперед. Вы пользуетесь почестями и должностями. У вас есть и деньги, заплатите наемникам, заплатите.
Если бы гром разразился у ног Бреттоне, то он не был бы ошеломлен сильнее, чем при этом простом внушении Риенцо. Он посмотрел на лицо сенатора и увидел улыбку, которой научился уж бояться, несмотря на свою смелость. Он почувствовал, что попал в яму, которую вырыл для другого. По лицу сенатора он видел, что отказать, значит объявить открытую войну, а время еще не созрело для этого.
– Вы соглашаетесь, – сказал Риенцо, – и хорошо делаете.
Сенатор ударил в ладоши, вошел его телохранитель.
– Позови главных старшин.
Старшины вошли.
– Друзья мои, – сказал Риенцо, – мессер Бреттоне и мессер Аримбальдо имеют от меня поручение разделить между вами тысячу флоринов. Сегодня вечером мы станем лагерем под Палестриной.
Старшины удалились, заметно удивленные. Риенцо посмотрел на братьев, смеясь в душе; его саркастический нрав наслаждался своим торжеством:
– Вы не жалеете о вашем пожертвовании, друзья мои?
– Нет, – сказал Бреттоне, вставая, – эта сумма мало увеличивает наш долг.
– Откровенно сказано. Ваши руки еще раз! Добрый народ Тиволи ждет меня на площади. Надо сказать ему несколько слов! Прощайте до полудня.
Когда дверь затворилась за Риенцо, Бреттоне гневно ударил по рукоятке своего меча.
– Римлянин смеется над нами, – сказал он. – Но пусть только Вальтер де Монреаль явится в Риме, и гордый шут дорого заплатит нам за это.
– Тс! – сказал Аримбальдо. – У стен есть уши. Этот чертенок, молодой Виллани, кажется, постоянно ходит за нами по пятам!
Солдатам было заплачено. Армия двинулась. Красноречие сенатора увеличило войско его волонтерами из Тиволи, и беспорядочная полувооруженная толпа крестьян из Кампаньи и соседних гор присоединилась к его знамени.
Палестрину осадили. Риенцо продолжал искусно наблюдать за братьями Монреаля. Он удалил их наемных солдат под предлогом обучать итальянских волонтеров военному делу и дал им начальство над менее дисциплинированными итальянцами, которых, как он думал, они не осмелятся подстрекать. Сам он принял начальство над иностранцами. Но как охотники преследуют свою добычу на всех самых хитрых поворотах ее, так непреклонная и быстрая судьба гналась по пятам за Колой ди Риенцо.
V
ПРОИСШЕСТВИЯ ВЕДУТ К КОНЦУ
Между тем Лука ди Савелли и Стефанелло Колонна разговаривали наедине с гостем, который тайно пробрался в Палестрину накануне того дня, когда римляне разбили свои палатки под ее стенами. Этот посетитель, которому можно было дать несколько более сорока лет, сохранял еще вполне необыкновенную красоту фигуры и лица, которой он отличался в молодости. Но это был уже не тот характер красоты, который мы описывали, представляя читателю эту личность в первый раз. Почти женская нежность черт и цвета лица, аристократический лоск, грациозная приятность манер, отличавшие Вальтера Монреаля, исчезли; жизнь из превратностей и войн сделала свое дело. Его манеры были теперь отрывисты и повелительны, как у человека, привыкшего управлять дикими умами: грация убеждения заменилась теперь суровостью приказания.
