Три мушкетера(изд.1977) - Дюма Александр (книги серии онлайн .txt) 📗
— С какой стати этот ветрогон вмешивается не в своё дело? — вскричал, нагибаясь к дверце, всадник, которого миледи назвала своим родственником. — Почему он не едет своей дорогой?
— Сами вы ветрогон! — отвечал д'Артаньян, в свою очередь пригибаясь к шее лошади и отвечая со стороны той дверцы, возле которой он стоял. — Я не еду своей дорогой потому, что мне угодно было остановиться здесь.
Всадник сказал своей сестре несколько слов по-английски.
— Я говорю с вами по-французски, — сказал д'Артаньян, — будьте любезны отвечать мне на том же языке. Вы брат этой дамы — отлично, пусть так, но мне вы, к счастью, не брат.
Можно было ожидать, что миледи, со свойственной её полу боязливостью, вмешается, чтобы предотвратить начинающуюся ссору и не дать ей зайти слишком далеко, но она, напротив, откинулась в глубь кареты и спокойно приказала кучеру:
— Домой.
Хорошенькая субретка метнула тревожный взгляд на д'Артаньяна, красивая внешность которого, видимо, произвела на неё впечатление.
Карета укатила и оставила мужчин друг против друга: никакое вещественное препятствие больше не разделяло их.
Всадник сделал было движение, чтобы последовать за каретой, но д'Артаньян, чей гнев вспыхнул с новой силой, ибо он узнал в незнакомце того самого англичанина, который выиграл у него в Амьене лошадь и едва не выиграл у Атоса алмаз, рванул за повод и остановил его.
— Эй, сударь, — сказал он, — вы, кажется, ещё больший ветрогон, чем я: уж не забыли ли вы, что между нами завязалась небольшая ссора?
— Ах, это вы, сударь! — сказал англичанин. — Вы, как видно, постоянно играете — не в одну игру, так в другую?
— Да. И вы напомнили мне, что я ещё должен отыграться. Посмотрим, милейший, так ли вы искусно владеете рапирой, как стаканчиком с костями!
— Вы прекрасно видите, что при мне нет шпаги, — сказал англичанин. — Или вам угодно щегольнуть своей храбростью перед безоружным человеком?
— Надеюсь, дома у вас есть шпага, — возразил д'Артаньян. — Так или иначе, у меня есть две, и, если хотите, я проиграю вам одну из них.
— Это лишнее, — сказал англичанин, — у меня имеется достаточное количество такого рода вещичек.
— Прекрасно, достопочтенный кавалер! — ответил д'Артаньян. — Выберите же самую длинную и покажите мне её сегодня вечером.
— Где вам будет угодно взглянуть на неё?
— За Люксембургским дворцом. Это прекрасное место для такого рода прогулок.
— Хорошо, я там буду.
— Когда?
— В шесть часов.
— Кстати, у вас, вероятно, найдутся один или два друга?
— У меня их трое, и все они сочтут за честь составить мне партию.
— Трое? Чудесно! Какое совпадение! — сказал д'Артаньян. — Ровно столько же и у меня.
— Теперь скажите мне, кто вы? — спросил англичанин.
— Я д'Артаньян, гасконский дворянин, гвардеец роты господина Дезэссара. А вы?
— Я лорд Винтер, барон Шеффилд.
— Отлично! Я — ваш покорный слуга, господин барон, — сказал д'Артаньян, — хотя у вас очень трудное имя.
Затем, пришпорив лошадь, он пустил её галопом и поскакал обратно в Париж.
Как всегда в таких случаях, д'Артаньян заехал прямо к Атосу.
Атос лежал на длинной кушетке и — если воспользоваться его собственным выражением — ожидал, чтобы к нему пришла его экипировка.
Д'Артаньян рассказал ему обо всём случившемся, умолчав лишь о письме к де Варду.
Атос пришёл в восторг, особенно когда узнал, что драться ему предстоит с англичанином. Мы уже упоминали, что он постоянно мечтал об этом.
Друзья сейчас же послали слуг за Портосом и Арамисом и посвятили их в то, что случилось.
Портос вынул шпагу из ножен и начал наносить удары стене, время от времени отскакивая и делая плие, как танцор. Арамис, всё ещё трудившийся над своей поэмой, заперся в кабинете Атоса и попросил не беспокоить его до часа дуэли.
Атос знаком потребовал у Гримо бутылку.
Что же касается д'Артаньяна, то он обдумывал про себя один небольшой план, осуществление которого мы увидим в дальнейшем и который, видимо, обещал ему какое-то приятное приключение, если судить по улыбке, мелькавшей на его губах и освещавшей его задумчивое лицо.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Перевод Д.Г. Лившиц (гл. I–XIII) и К.А. Ксаниной (гл. XXII–XXX)
I.
Англичане и французы
В назначенное время друзья вместе с четырьмя слугами явились на огороженный пустырь за Люксембургским дворцом, где паслись козы. Атос дал пастуху какую-то мелочь, и тот ушёл. Слугам было поручено стать на страже.
Вскоре к тому же пустырю приблизилась молчаливая группа людей, вошла внутрь и присоединилась к мушкетёрам; затем, по английскому обычаю, состоялись взаимные представления.
Англичане, люди самого высокого происхождения, не только удивились, но и встревожились, услышав странные имена своих противников.
— Это ничего не говорит нам, — сказал лорд Винтер, когда трое друзей назвали себя. — Мы всё-таки не знаем, кто вы, и не станем драться с людьми, носящими подобные имена. Это имена каких-то пастухов.
— Как вы, наверное, и сами догадываетесь, милорд, это вымышленные имена, — сказал Атос.
— А это внушает нам ещё большее желание узнать настоящие, — ответил англичанин.
— Однако вы играли с нами, не зная наших имён, — заметил Атос, — и даже выиграли у нас двух лошадей.
— Вы правы, но тогда мы рисковали только деньгами, на этот раз мы рискуем жизнью: играть можно со всяким, драться — только с равным.
— Это справедливо, — сказал Атос, и, отозвав в сторону того из четырёх англичан, с которым ему предстояло драться, он шёпотом назвал ему своё имя.
Портос и Арамис сделали то же.
— Удовлетворены ли вы, — спросил Атос своего противника, — и считаете ли вы меня достаточно знатным, чтобы оказать мне честь скрестить со мной шпагу?
— Да, сударь, — с поклоном ответил англичанин.
— Хорошо! А теперь я скажу вам одну вещь, — холодно продолжал Атос.
— Какую? — удивился англичанин.
— Лучше было вам не требовать у меня, чтобы я открыл своё имя.
— Почему же?
— Потому что меня считают умершим, потому что у меня есть причина желать, чтобы никто не знал о том, что я жив, и потому что теперь я вынужден буду убить вас, чтобы моя тайна не разнеслась по свету.
Англичанин взглянул на Атоса, думая, что тот шутит, но Атос и не думал шутить.
— Вы готовы, господа? — спросил Атос, обращаясь одновременно и к товарищам и к противникам.
— Да, — разом ответили англичане и французы.
— В таком случае, начнём!
И в тот же миг восемь шпаг блеснули в лучах заходящего солнца: поединок начался с ожесточением, вполне естественным для людей, являвшихся вдвойне врагами.
Атос дрался с таким спокойствием и с такой методичностью, словно он был в фехтовальном зале.
Портос, которого приключение в Шантильи, видимо, излечило от излишней самоуверенности, разыгрывал свою партию весьма хитро и осторожно.
Арамис, которому надо было закончить третью песнь своей поэмы, торопился, как человек, у которого очень мало времени.
Атос первый убил своего противника; он нанёс ему лишь один удар, но, как он и предупреждал, этот удар оказался смертельным: шпага пронзила сердце.
