Владетель Мессиака. Двоеженец - де Монтепен Ксавье (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Да, — воскликнула она, — ты сказал правду, Жерар… это жизнь! Жизнь!
— Нельзя терять время, — перебил ее де Нойаль. — Жизнь возвращена, а вот тебе свобода!…
Он ползком дотащился до одного из углов комнаты. Рука его прижала невидимую для глаз пружину.
Внезапно отворилась потайная дверь, которая вела в темный, узкий проход.
— Это выход в сад… — прошептал он. — Беги, Хильда, спеши!…
— Бежать без тебя, — возразила маркиза. — Никогда!…
— Для меня все кончено… я умираю… прощай!…
— Ты спасаешь меня, а я тебя покину?… Никогда… Пойдем вместе… или я остаюсь…
— Ты видишь, Хильда, я не могу, я умираю… Спасайся…
— Ты будешь жить!… Я хочу, чтобы ты жил. Нам нужна жизнь: мы должны отомстить!…
Маркиза схватила Жерара за плечи и потащила его через потайную дверь.
Через час дом, служивший театром этой ужасной драмы, рухнул, объятый пламенем.
Маркиз де Салье, увидав, что все кончено, сказал своему слуге:
— Теперь я смело могу смотреть всем в глаза: моя честь спасена… Я отомщен…
Часть вторая
Глава I
ДУЭЛЬ
Прошло четыре года после рассказанных нами событий.
Вскоре после ужасной ночи маркиз де Салье предпринял путешествие заграницу в сопровождении своего верного слуги Мало; путешествие это продолжалось несколько месяцев.
По возвращении маркиз объявил, что имел несчастье лишиться своей любимой жены в Италии; поэтому случаю он даже носил глубокий траур. Все знакомые и родные поверили ему на слово, старались утешить несчастного вдовца, который, казалось, обожал свою жену. Тем дело и кончилось.
В продолжение целого года маркиз был мрачен, грустен, подавлен горем; по окончании этого срока он вдруг преобразился: стал предаваться развлечениям, удовольствиям, снова сошелся со своими прежними друзьями и стал вести ту беззаботную жизнь, которую вел до своей женитьбы. Регент Франции, любивший и уважавший маркиза, предложил ему сделаться генералом в его свите. Тот воспользовался этим благоволением.
Маркиз был еще молод и очень красив, обладал хорошим состоянием, пользовался благосклонностью регента; поэтому не одна мать семейства, имевшая взрослых дочерей, тешила себя мыслью иметь его своим зятем; но де Салье решительно отказывался от всех блестящих партий. Его друзья так приставали и надоедали ему, предлагая то одну невесту, то другую, что он объявил раз и навсегда, что если кто еще предложит ему жениться, то он вызовет того на дуэль.
— Но, любезный маркиз, объясни же, наконец, твое непреклонное желание вдовствовать? — спрашивал его раз де Сабран, которому он сказал о своем решении.
— Ничего тут нет непонятного, — ответил де Салье. — Жены, подобной первой, я не сыщу, поэтому считаю безумным искать новую…
Этот двусмысленный ответ был, конечно, перетолкован в хорошую сторону, говорящую в пользу покойной маркизы.
— Бедный де Салье, — говорил всем де Сабран, — он так любил свою жену! Он считал ее совершенством и никогда не женится в другой раз.
Толки эти пронеслись по всему городу, так что заботливые матушки перестали считать де Салье женихом.
Графиня де Сен-Жильда со своей дочерью Дианой по-прежнему жила в варенском домике. Диане минуло двадцать лет. Истекшие четыре года не отразились на девушке; она по-прежнему была девственно хороша, наивна и добра, так моложава, что ей с трудом можно было дать лет семнадцать.
Графиня же, напротив, сделалась неузнаваема: она значительно постарела. Слабая, худая, словно тень, графиня не оставляла постели; казалось, что жизнь покидала ее.
Диана в своем неведении тешила себя мыслью, что ее обожаемая мать проживет еще долгие годы. Но, увы! Не годы отделяли графиню от могилы, даже не месяцы — дни ее были сочтены…
Мать и дочь находились в бедственном положении. Воры забрались в их дом и похитили все драгоценные вещи. Браслет и деньги, посланные Хильдой, были давно прожиты. Но Диана не заботилась о будущем. Графиню же оно страшило.
«Что будет с Дианой после моей смерти? — задавала она себе вопрос в длинные, бессонные ночи. — Не придется ли мне поддаться этому искушению ради Дианы, чтобы не оставить ее в нищете, искушению, от которого я столько раз отворачивалась в ужасе, искушению, которое мне всегда казалось чудовищным? В праве ли я теперь снова удалять его? Не поступила ли я бесчеловечно, подвергая свою дочь всем лишениям жизни, когда мне стоило только сказать одно слово, и жизнь наша была бы обеспечена? Я намеревалась исполнить свой долг, но, быть может, я ошибалась… Что мне делать? Как поступить? Боже мой, наставь меня! Поддержи меня, мой Бог!»
Так думала старуха-графиня.
В одно прекрасное июльское утро 1719 года Женевьева, единственная прислуга графини, с шумом вбежала в комнату, где работала Диана.
— Барышня, — обратилась она к ней, — идите поскорее, идите!… Из сада все слышно.
— Что слышно?… — удивилась Диана.
— Бренчание оружия! Такой шум, что дрожь по телу пробирает… Прислушайтесь-ка… даже сюда доходит… Они дерутся под липами, там…
Диана бросила свою работу.
— Объяснись же, милая, я тебя не понимаю… Про кого ты говоришь?
— Да про четырех господ… — ответила Женевьева.
— Каких господ?
— Про тех, которые дерутся теперь под липами; просто страшно смотреть… Пойдемте со мною в сад, барышня, там я вам все расскажу!
Диана последовала за служанкой; она подошла к стене сада, обвитой плющом и покрытой мохом.
Услышав звон скрещивающихся шпаг, Диана побледнела. За стеной шла дуэль.
Женевьева рассказала Диане, что минут десять тому назад она стояла у калитки и видела, как четверо господ верхом, на чудных лошадях, проехали мимо нее. Вместо того, чтобы ехать прямо по дороге, они вдруг повернули направо, в поле. Из любопытства, Женевьева побежала вслед за ними. Подъехав к липам, мужчины соскочили со своих лошадей и привязали их к кустам. Двое из них сняли с себя верхнюю одежду и бросились друг на друга с обнаженными шпагами в руках; остальные двое смотрели на них. После этого испуганная Женевьева тотчас же прибежала сказать своей госпоже о всем случившемся. В то время, как крестьянка завершала свой рассказ, стук оружия смолк. Раздался глухой стон, а затем послышалось падение тела.
— Вот несчастный удар! — сказал голос за стеной.
— Действительно, несчастный, но вина не моя! — возразил другой. — Вы оба были свидетелями, что моя шутка была самая безобидная… Впрочем, надо полагать, рана маркиза не опасна и не смертельна.
— Легко говорить, а между тем, он без чувств и истекает кровью. Необходима помощь; главное, нельзя медлить.
Женевьева, услышавшая этот разговор, закричала, как сумасшедшая:
— Они убиты, барышня! Они убиты!
Диана, уговаривая ее молчать, направилась к дому. Переступив порог, девушка тут же услыхала резкий звонок у входной двери.
— Отворять ли, барышня? — спросила Женевьева, дрожа всем телом.
— Конечно, — ответила Диана, — ступай же поскорей! — Служанка повиновалась.
Диана ждала, стоя на ступеньках крыльца. Звонил молодой человек представительной наружности. Увидав Диану, он почтительно снял шляпу и подошел к ней.
— Сударыня! — сказал незнакомец, раскланиваясь. — Извините за беспокойство, но необходимость заставила меня… Мой друг ранен на дуэли; боюсь, что рана опасна; он в нескольких шагах отсюда, лежит без чувств и истекает кровью. Я пришел просить у вас помощи…
— Располагайте мною, как хотите, — ответила девушка. — Чем могу быть полезна!
— Сперва дайте мне холодной воды и бинтов для перевязки раны.
— Женевьева! Слышишь, принеси поскорее воды!…
Крестьянка поспешно скрылась.
— Не нужно ли вам еще чего? — снова обратилась Диана к незнакомцу.
— Быть может, я прибегну еще к вашему гостеприимству и попрошу позволения поместить раненого на несколько часов в вашем доме, если только его нельзя будет тотчас же перевезти в Париж.
