Кровное дело шевалье - Зевако Мишель (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
— Куда ты так торопишься, Жилло? — поинтересовалась Жаннетта.
— Сначала хотел заскочить в буфетную, поцеловать тебя.
— А потом?
— А потом дядюшка Жиль приказал привести в порядок закрытый экипаж. Им давно не пользовались, так что придется его чистить и мыть часа два, не меньше. Вот я и решил подкрепиться перед этим винцом… Сбегаю в погреб, возьму бутылочку…
— Так погреб же на замке!
— А я его тайком отпер, сейчас спущусь…
Чувствую, дверь, за которой я стою, медленно отворяется. Мельком вижу испуганное личико Жаннетты, а Жилло уже ступает на лестницу. Тут я на цыпочках крадусь по ступенькам вниз и вжимаюсь в стену подвала. Я надеялся, что Жилло схватит бутылку и поспешит наверх, но этот идиот зажег факел, тут же увидел меня и застыл с разинутым ртом. Я понял: сейчас он завопит. Я вцепился ему в горло и, как выяснилось, правильно сделал: наверху, в коридоре раздалось сердитое брюзжание. Экое, мол, безобразие, погреба нараспашку… Это был дядюшка Жиль… Жаннетта, наверное, уже унесла ноги. И господин управляющий запер дверь подвала.
— Черт побери! — крякнул Пардальян-старший. — Значит, тебя закрыли в погребе! И как же тебе удалось выбраться?
— Да уж сумел, хотя мерзавец Жиль три раза повернул ключ в -замке. Так вот, стоим мы с Жилло в подвале, я держу его за горло, чтобы он не закричал, а у него морда уже даже не красная, а лиловая. Ну, разжал я руки, а этот кретин сразу бух мне в ноги скулит:
— Сударь, забирайте все, что пожелаете, я ни слова не скажу, только не губите!
— Так он решил, что ты грабитель! — расхохотался старик.
— Вот именно! В погребе, и правда, добра было немало. Я, разумеется, не стал спорить с этим дураком, а связал его покрепче и заткнул ему рот.
— И во сколько это произошло?
— Примерно в одиннадцать утра.
— Подумать только! В это время я проделал такой же фокус с Дидье! Но об этом после. Продолжай! Значит, ты связал Жилло…
— Да, связал и положил на пол. Пролетел час, потом второй. Факел догорел и погас. Сижу я на лестнице в кромешной тьме, с пистолетом в одной руке и с кинжалом в другой и в волнении ожидаю, что какого-нибудь лакея отправят за чем-нибудь в погреб, он откроет дверь, и тогда я попробую прорваться наружу.
Но часы бегут, никто не появляется, кругом тишь и безмолвие. А в одиннадцать вечера узниц увезут неизвестно куда, и я ничем не смогу помочь им!
— Да, ситуация скверная! Но как же ты все-таки отпер дверь?
— Я не отпер. Отперла Жаннетта.
— Прелестное дитя!
— Быстрее, быстрее, — шепнула она мне. — Я стащила ключ, его вот-вот хватятся. Уже десять вечера! Уходите скорее!
У меня камень с души свалился: значит, экипаж еще не уехал! Я от всего сердца расцеловал Жаннетту и поклялся, что скоро вновь навещу ее.
Тут она вспомнила о своем женихе:
— А где Жилло?
— С ним все в порядке, — успокоил я ее. — Дремлет там, с кляпом во рту.
Жаннетта кинулась в подвал, а я выбрался в сад. Калитка была на запоре, так что я перелез через забор и обогнул дворец. У меня -уже не оставалось времени, чтобы переговорить с узницами, и я решил ждать карету у ворот особняка на углу.
Через полчаса, смотрю, ворота распахнулись. Показался экипаж. Рядом с ним лишь один всадник. У меня сразу же возник план: выстрелом из пистолета убиваю кучера, стаскиваю на землю всадника, нападаю на него и вынуждаю защищаться… Смертельно или не смертельно ранив этого дворянина, вышибаю дверцы кареты и выпускаю дам на волю…
Я выстрелил в кучера… Что было дальше, отец, вам хорошо известно, — грустно закончил Жан.
— Но ведь это события только одного дня, да и о них я начал узнавать с конца, — проговорил ветеран. — А что было раньше, сразу после того, как я уехал из города?
— Ах, батюшка! — покачал головой шевалье. — Этот день мог бы стать самым важным в моей жизни. Мне просто необходимо было попасть во дворец, ибо мою судьбу определяют судьбы двух этих дам. Я спасу их… или погибну! Вы, возможно, слышали, куда их увезли? Прошу вас, скажите!
— Увы, мальчик мой… Это мне неведомо…
— Я верю вам, батюшка! — вздохнул Жан, прощаясь с последней надеждой.
— Но ты-то можешь мне объяснить, что это за дамы, почему маршал де Данвиль держит их в заключении и причем тут ты? Кажется, ты упомянул, что они — родственницы Монморанси?
— Родственницы… Помните, батюшка, вы рассказывали о женщине, у которой много лет назад похитили ребенка? Ее имя вы тогда от меня утаили, утверждая, что это не ваш секрет…
Пардальян-старший содрогнулся и побелел.
— Так вот, это дитя — Лоиза де Пьенн, вернее, Лоиза де Монморанси… Именно ее с матерью увезли в том чертовом экипаже!
— И ты любишь ее!
— Люблю! Страстно и безответно! И не успокоюсь, пока не вызволю их из плена.
— Теперь все понятно. Ясно, почему меня держали под замком и зачем так заботились о мерах предосторожности: маршал де Данвиль опасался, что я дознаюсь, кого он скрывает у себя в доме. Если бы я докопался до правды, то сам совершил бы все то, что не сумел нынче вечером сделать ты.
— Ах, батюшка, но вы-то как попали на службу к маршалу? Сколько времени вы пробыли у него во дворце?
— Я только вчера вечером добрался до Парижа. А во дворце с меня не спускали глаз. Впрочем, господин де Данвиль заверил меня, что после полуночи я смогу располагать собой. Тогда я и хотел зайти к тебе.
Отец поведал сыну о том, как столкнулся в Пон-де-Се с маршалом де Данвилем, а юноша затем вкратце рассказал о приключениях, выпавших на его долю после отъезда Пардальяна-старшего из столицы.
Посовещавшись, наши герои решили, что ветеран отправится обратно во дворец Мем и станет пока вести себя как преданный слуга Анри де Монморанси; это была единственная возможность разузнать хоть что-то о Жанне де Пьенн.
— Во дворце же есть одна особа, которой отлично известно, куда поехала карета. Я имею в виду виконта д'Аспремона, он ведь сидел на козлах! — воскликнул старый бродяга. — И я вытяну из него все!
— А я побегу к маршалу де Монморанси, сообщу о новых кознях его братца. И давайте встретимся вечером на постоялом дворе «У ворожеи».
— Какой постоялый двор?! — подскочил ветеран. — Тогда уж лучше отправляйся прямо в Бастилию!
— Ах да, совсем из головы вылетело!
— Я устрою тебя в трактире у Като. Это моя старинная приятельница. К тому же о ее заведении идет дурная слава, так что караульные предпочитают туда не заглядывать.
— Но на постоялом дворе меня ждет друг! Не приведете ли вы его ко мне?
— Ладно, так и быть. Кто он?
— Пипо… моя собака.
XXXVII
В КОРОЛЕВСКОМ ДВОРЦЕ
Като, владелица трактира «Молот и наковальня», устроила Пардальяна-младшего в чуланчике. Здесь юноша нашел продавленный тюфяк, на котором и проспал несколько часов.
В девять утра Жан вскочил и тут же помчался к маршалу де Монморанси. Франсуа ожидал его с угрюмым нетерпением.
Целые сутки герцога терзали сомнения. То он горько сожалел, что не послушался голоса собственного сердца и не поспешил во дворец брата. То признавал правоту молодого шевалье и мысленно соглашался с тем, что действовать нужно не силой, а хитростью. То вдруг вновь изумлялся тому, что он — отец семнадцатилетней дочери, о которой еще вчера даже не подозревал, и это внезапное открытие умиляло и немного пугало его… А потом он вспоминал о муках Жанны, о ее великом материнском самоотречении — и осознавал, что любит эту женщину еще сильнее, чем прежде.
Думал Франсуа и о сложном положении, в котором оказался. При всем желании он не мог забыть, что его официальная супруга — Диана де Франс.
Он знал, что Диана уважает и ценит его. Развестись с ней значило бы тяжко оскорбить королевский дом. Конечно, когда-то папа римский расторг его брак, но вряд ли такое повторится теперь — папа никогда не выступит против короля Франции. Но Франсуа чувствовал, что больше не сможет жить без Жанны. Бедная женщина должна быть вознаграждена за свои страдания и полностью оправдана… И он, Франсуа де Монморанси, добьется этого!
