Закон парности - Соротокина Нина Матвеевна (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
— Пора, ваше сиятельство, — сказал вошедший в комнату слуга.
— Шхуна?
Слуга молча кивнул.
— А наша… э… подопечная? — барон замялся, не желая называть вслух грязную работу, предстоящую его телохранителю.
— Это недолго. Если, конечно, не будет других приказаний. Может, вы решите взять ее с собой?
Никита не стал слушать ответ Дица, надо было действовать.
— Ты у окна! — бросил он Корсаку и кинулся за угол.
Около низкой двери с двумя уходящими вниз ступенями Белова не оказалось. Может, это черный ход? Никита все-таки толкнул дверь, и она покорно отворилась. Он очутился в маленьком, продолговатом, темном помещении. Очевидно, это были сени перед входом в подвал или в кладовую. Он уже хотел выскочить на улицу, как дверь на противоположной стене распахнулась, и в проеме возник слуга, в правой руке он держал шандал о двух свечах, левая сжимала длинный, ядовито-блестящий нож. Придя со света, он не сразу увидел Никиту, а может быть, принял его за кого-то другого, потому что несколько секунд всматривался в темноту. Лязг выхваченной из ножен шпаги помог ему оценить обстановку.
— Нападай! — крикнул он истошно и с силой метнул в противника не нож, как тот ожидал, а шандал.
Никита отскочил, но шандал больно ребром ударил по плечу. Он бросился за слугой, но тот прямо перед носом захлопнул дверь и запер ее на задвижку.
— Мерзавец лопоухий! — Никита по инерции продолжал барабанить кулаком в дверь.
Его отрезвил раздавшийся снаружи голос Белова:
— Алешка, держи его! Уйдет!
Никита стремглав выскочил из дома, еще раз завернул за угол. Сколько же у этого дома углов? У сложенных штабелями дров Александр яростно бился с лакеем, а по длинному, далеко уходящему в море причалу бежал барон Диц. Непонятно, через какую дверь он выскочил, но бежавшего за ним Корсака он опередил метров на пятнадцать. Бегать барон умел, от длинного плаща и мешавшей шпаги он уже избавился, теперь содрал с головы шляпу вместе с париком и швырнул их в сторону. Пламя костра осветило на миг его взмокший на лопатках камзол и густые, светлые, щеткой стоящие на затылке волосы. Добежав до конца причала, он с ходу прыгнул в ялик. Одного рывка было достаточно, чтобы трос, завязанный правильным морским узлом, отпустил ялик на свободу. Диц бешено заработал веслами.
Когда Никита добежал до конца причала, Алексей уже целился в барона из пистолета.
— Стрелять, Никита? Да говори же! Стрелять или живым брать? — и он спустил курок.
Первый выстрел был неудачным. Никита молча поднял пистолет, прицелился. Два выстрела грохнули одновременно, и нельзя было понять, чья пуля, Алексея или Никиты, угодила барону в руку, а может и не в руку, не поймешь ни черта в этой темноте, только барон вскрикнул и, к удивлению друзей, прыгнул в воду.
— Диц, не валяйте дурака! Плывите к берегу! — крикнул Никита.
— Простуду схватишь, барон! Вода ледяная! — вторил ему Корсак. — Стреляю! — он опять поднял пистолет.
Но последнего выстрела не понадобилось. Рука Дица, державшаяся за борт ялика, разжалась, он крикнул что-то невнятное и ушел под воду. Подождали минуту, две…
— Что здесь? — крикнул, подбегая, Белов.
— Утонул.
— Самая прямая дорога в ад.
— А слуга?
— На том же пути.
Друзья медленно направились к дому. Костер догорал, стреляя в воздух последними искрами.
— Я так и не понял, живым нам надо было его брать или как? — с внезапным раздражением спросил Алексей.
— Ну что ты к нему привязался? — отозвался Белов. — Я думаю, Лядащева устроит любой вариант. Диц ведь его клиент, я прав? Только где девица?
Все трое остановились, удивленно глядя друг на друга, в пылу боя о ней забыли.
— А может быть, это был не Диц? — хмыкнул Белов. — Может быть, мы не того потопили?
— Эти шуточки твои покойницкие! — в сердцах крикнул Никита и бросился к даче.
Они искали Анну Фросс везде, буквально перерыли весь дом, обследовали каждую комнату, сенцы, поднялись на чердак, и уже когда готовы были признать, что девица либо сбежала, либо лежит где-нибудь под кустом бездыханная, как Александр заметил, что из-под кровати, куда они уселись рядком, обессилев, торчит явно живой дрожащий башмак.
— А ну вылезай!
Явившийся взору обладатель нервных башмаков оказался чрезвычайно пыльным мужчиной без возраста.
— Господа, я сторож. Я здесь служил. Я ничего не знаю, — шелестел он чуть слышно, приставшее к усам его перо из подушки трепетало в смертельном ужасе.
— Где девица?
— Девица? Пойдемте…
Он провел друзей в те самые сенцы, где Никита столкнулся со слугой, ухватился за кольцо в полу и поднял тяжелый люк. Вниз в темноту вела широкая, крепко сбитая лестница.
— Они там…
Только тут Никита решил для себя загадку. Лакей не был левшой, как предполагалось вначале. Он шел убивать, а столкнувшись с неожиданным противником, не успел поменять руки.
Втроем друзья спустились в подвал.
— Анна! — крикнул Никита в темноту, ответом ему было эхо.
Подвал был огромен, и все бочки, бочки, потом стеллажи с бутылками.
— Здесь можно заблудиться. Никита, ау! У тебя рейнвейн на столе был? Прихвачу бутылку… А бургундское? Прихвачу две…
Они нашли девицу в самом темном, углу подвала, она лежала на полу лицом вниз в луже крови.
— Не повезло ей, — сказал Корсак без всякого сожаления в голосе.
— Но зачем же лакей шел сюда с ножом? — воскликнул Никита.
Белов склонился над девицей, перевернул бесчувственное тело на бок, зачем-то макнул палец в кровь.
Корсак, ты не прав! Ей повезло. Она просто пьяна в доску!
Партизана и куртизана
Анна пришла в себя уже в дороге, принялась стонать, ворочаться под плащом. Пришлось спешиться. Поддерживаемая Никитой, она нетвердо ступила на землю, но тут же оттолкнула поддерживающую руку, сбросила плащ и отошла к березе. Там ее и вывернуло наизнанку. Отплевываясь, она пыталась ругаться, но бунтующая плоть не давала ей складно выговорить ни одного слова. Потом она длинно, с шумом вздохнула и улеглась на землю.
— Сашка, вези ее дальше ты, будь другом, — взмолился Никита. — От одного вида этой особы меня начинает мутить.
Александр буркнул что-то, но спорить не стал
— Вставай, голубица…
— Куда вы меня везете? — пробормотала Анна. — Я не хочу никуда ехать, — однако покорно дала себя запеленать в плащ и усадить на лошадь. Привалившись к плечу Белова, она опять заснула.
При входе в дом произошла малая суматоха, потому что вслед за лакеем, который обмер при виде бесчувственного тела, которое бревном внесли господа, немедленно появился Гаврила и осведомился с живым интересом:
— Батюшки, чей же сей труп?
— Это не труп. Это пьяная девица. Ее надо привести в порядок.
Гаврила призвал женскую обслугу, та сразу заквохтала вразнобой, перекрикивая их многоголосье. Никита приказал, чтоб они смолкли, смолкли немедленно, дабы не разбудить барыню. Предостережения его были напрасны. С большой лестницы уже сбегала в наспех накинутом пенье взволнованная Мелитриса.
— Ах, Никита, я места себе не находила, когда вы все втроем, вот так сразу… Куда?! — она обнимала мужа, а сама заглядывала через его плечо на сложные манипуляции женщин, протаскивающих в дверь закутанное в черное существо с растрепанными волосами. Гаврила руководил сложной операцией. От тепла девица проснулась, забормотала обиженно, пробовала даже бороться.
— Это Анна Фросс…
— О! Зачем появилась здесь эта женщина?
— Это не женщина, это преступница, насколько я понимаю, — деликатно заметил Корсак.
— Она агент Дица, — поторопился с ответом Никита. — Все кончилось благополучно, мой ангел. Потерпи до утра. Завтра я расскажу тебе все, — он осторожно дунул на выбившийся из-под чепца локон.
Голос Никиты обрел вдруг такие фиоритуры, оттенки и полутона, лицо его осветилось такой нежностью, что Белов и Корсак невольно переглянулись, а потом с глуповатым и умильным выражением, с каким говорят с детьми, стали наперебой уговаривать Мелитрису не волноваться.
