Пират - Скотт Вальтер (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
— Но, юный мой друг, — воскликнул поэт, — я не могу допустить, чтобы ты так тратился на меня! Правда, безделушка эта удивительно напоминает мне табакерку достославного Джона, из которой я имел честь взять понюшку в «Кофейне талантов», почему я до сих пор отношусь с большим уважением к указательному и большому пальцам правой руки, чем к каким-либо другим частям моего тела. Позволь же мне считать себя твоим должником и рассчитаться с тобой тогда, когда рыба моя из Эркастера пойдет на рынок.
— Ну, договаривайтесь между собой как там хотите, — сказал коробейник, беря деньги Мордонта, — а вещь продана и оплачена.
— Как ты смеешь снова продавать то, что уже продал мне? — неожиданно вмешался Кливленд.
Всех поразил этот резкий окрик и заметное волнение капитана, когда он, отойдя от миссис Йеллоули, неожиданно заметил, что именно продает Брайс Снейлсфут. На запальчивый вопрос капитана разносчик, боявшийся противоречить столь щедрому покупателю, ответил, запинаясь:
— Что вы, что вы, помилуйте, видит Бог, я и не думал вас обидеть.
— То есть как это, сэр, не думали обидеть, когда распоряжаетесь моею собственностью? — воскликнул моряк, протягивая руку одновременно к табакерке и к четкам. — Сейчас же верни молодому человеку его деньги и постарайся впредь держать курс по меридиану честности.
Смущенный и испуганный разносчик достал свой кожаный кошель, чтобы вернуть Мордонту деньги, которые он успел уже спрятать, но юношу не так-то легко было улестить.
— Эти вещи, — сказал он, — проданы, и за них заплачено, таковы были твои собственные слова, Брайс Снейлсфут, их слышал также мейстер Холкро, и я не позволю ни тебе, ни кому бы то ни было отнять у меня принадлежащую мне собственность.
— Вашу собственность, молодой человек? — переспросил Кливленд. — Но смею вас уверить, что это моя собственность, а не ваша. Я договорился об этих вещах с Брайсом за минуту до того, как отошел от стола.
— Я… я… я не совсем ясно это расслышал, — забормотал Брайс, явно не желая обидеть ни одну из сторон.
— Ну, ну, не стоит ссориться из-за таких безделок, — вмешался юдаллер, — к тому же пора отправляться в такелажную, — так называл он помещение, предназначенное для танцев, — а там все должны быть веселы. Оставьте пока эти вещи у Брайса, а завтра я сам решу, кому они должны достаться.
Приказания юдаллера в его собственном доме были так же непреложны, как законы мидян, и оба молодых человека, смерив друг друга неожиданно враждебными взглядами, разошлись в разные стороны.
Редко бывает, чтобы второй день праздника прошел так же оживленно, как первый. Гости, утомленные и духом, и телом, не в состоянии уже были ни проявлять прежнее одушевление, ни расходовать такие же силы, и молодежь танцевала поэтому далеко не так весело, как накануне. До полуночи оставался еще целый час, когда даже сам не поддающийся усталости Магнус Тройл, пожалев о нынешних упадочных временах и о том, что не может поделиться с современной хиалтландской молодежью могучим духом, который до сих пор поддерживал его собственную плоть, признал необходимым подать сигнал для всеобщей отправки на покой.
В это мгновение Клод Холкро, отведя Мордонта в сторону, сказал, что имеет к нему поручение от капитана Кливленда.
— Поручение от Кливленда? — повторил Мордонт, и сердце его учащенно забилось. — Вызов, я полагаю?
— Какой там вызов! — воскликнул Холкро. — Ну кто когда-либо слышал о вызове на наших мирных островах? Неужели я похож на посланца, приносящего вызов, да еще не кому иному, как тебе? Ну нет, я не из тех безумных драчунов, как называл их достославный Джон. И то, что я должен сказать тебе, собственно говоря, даже не поручение. Видишь ли, дело в том, что капитану Кливленду, как я понял, чрезвычайно хочется иметь облюбованные тобой безделушки.
— Клянусь, что он их не получит! — воскликнул Мордонт Мертон.
— Да ты только выслушай меня, — продолжал Холкро. — Оказывается, по каким-то знакам или гербам на них он узнал, что они ему когда-то принадлежали. Кроме того, если ты подаришь табакерку мне, как обещал, то, честно говоря, я верну ее настоящему владельцу.
«И Бренда может поступить так же», — подумал Мордонт и тотчас же произнес вслух:
— Хорошо, я передумал, мой друг. Капитан Кливленд получит безделки, которых так добивался, но с одним условием.
— Ты все только испортишь своими условиями, — сказал Клод Холкро,
— ибо, как говорил достославный Джон, условия…
— Выслушайте меня, прошу вас, до конца. Мое условие состоит вот в чем: пусть он оставит себе эти безделушки в обмен на ружье, которое я согласился взять у него. Тогда по крайней мере мы будем квиты.
— Вижу, куда ты клонишь, точь-в-точь Себастьян и Доракс! Ну вот и хорошо: так ты, значит, скажешь разносчику, чтобы он отдал эти вещи Кливленду — бедняга прямо с ума сходит, только бы получить их обратно, — а я сообщу ему твое условие, а то как бы наш честный Брайс не положил себе в карман двойную плату, от чего совесть его, по правде говоря, ничуть не пострадает.
С этими словами Холкро отправился разыскивать Кливленда, а Мордонт, заметив Снейлсфута, который, как лицо, обладающее известными привилегиями, стоял в толпе, в глубине танцевального сарая, подошел к нему и велел при первой же возможности передать спорные вещи Кливленду.
— Правильно делаете, мейстер Мордонт, — сказал разносчик, — вы, как я вижу, человек осторожный и разумный; правду говорят, что «спокойный ответ отводит беду»; я сам рад был бы послужить вам по мере своих ничтожных сил в каком-нибудь пустяковом деле, а только как попадешь между нашим юдаллером из Боро-Уестры и капитаном Кливлендом, так это все одно, что оказаться между дьяволом и морской пучиной! А ведь похоже, что в конце концов юдаллер встал бы на вашу сторону, потому как он любит правду.
— До которой тебе, Брайс Снейлсфут, видимо, очень мало дела, — сказал Мордонт, — иначе не возникло бы никакого спора, ибо справедливость совершенно ясно была на моей стороне и тебе достаточно было только сказать, как именно обстояло дело.
— Мейстер Мордонт, — ответил коробейник, — оно точно, правда-то вроде как была на вашей стороне. Да ведь я больше придерживаюсь правды по своей, торговой части, чтоб аршин, к примеру сказать, был правильной длины; надо сознаться, что аршин-то мой малость поистерся, а как ему не истереться, коли я в тяжелом да долгом пути то и дело на него опираюсь? И покупаю я и продаю всегда по правильному весу и мере, по двадцать четыре мерка в лиспанде. А уж судить там, кто прав, кто виноват, так я не фоуд и не судья при лотинге стародавних времен.
