Я подарю тебе землю (ЛП) - Йоренс Чуфо (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
— Все дело в том, что я могу использовать это достижение лишь во благо людей, — признался Марти.
— Ну, если вы собираетесь использовать эту маслянистую черную жидкость лишь как источник света или топливо, думаю, вам не составит труда убедить всех, что больше она ни на что не годится. Но никому не раскрывайте тайну состава. В мире есть немало тайн, о которых человечество не должно знать, пока не достигнет необходимого уровня развития, а мой опыт подсказывает, что властители достигают зрелости и мудрости даже позже простых людей. А теперь скажите: вы уже виделись с Барухом?
— Пока нет. Вы для меня важнее. Завтра я займусь делами с Омаром. Это нельзя отложить. Судя по новостям, которые мне передал Омар, мой корабль уже отплыл с полными трюмами и указаниями, что и где продавать. Жофре — отличный моряк, мне сказали, что он тщательно отбирал команду и уложился в нужные сроки. Что может быть лучше? Я даже подумываю продать одну из мельниц в Мегории и вложить деньги в постройку еще двух кораблей. Конечно, я благодарю вас за то, что освятили мой корабль. Я чувствую, что имя «Эулалия» принесет ему удачу.
— Не стоит благодарности.
После долгого разговора оба ненадолго замолчали. У Марти пересохло во рту, стоило ему наконец перейти к главной цели своего визита.
— А теперь прошу вас, расскажите, что случилось с Лайей.
Священник поразился, с какой решимостью приступил Марти к щекотливой теме.
— Хорошо, — ответил он, — но сначала скажите: почему вы спросили об этом у меня, а не у ее отчима, что было бы намного естественней?
— Ее лицо все время стояло у меня перед глазами, пока я путешествовал. Я уже не мальчик. Если я хочу преуспеть в этом городе, то поверьте, не для того, чтобы разбогатеть. Вы давно знаете причину, почему я мечтаю стать гражданином Барселоны, а потому первым делом, сойдя на берег, я заглянул домой, чтобы переодеться, после чего сразу отправился в дом Монкузи.
— И что он вам сказал?
— Я не застал его дома. Его дворецкий сообщил, что советника в ближайшее время не будет в городе, но он велел мне передать, что в случае необходимости я могу обратиться к вам. И вот я здесь.
Падре Льобет, уже знающий от Берната о содержании письма, с величайшей осторожностью обдумывал каждое слово, прежде чем сообщить Марти ужасную правду.
— Вы правы, — вздохнул он. — В какой-то мере я выступаю в роли посредника. Но сначала позвольте спросить: получили ли вы письмо Лайи? В наше неспокойное время многие письма теряются в пути.
Марти запустил руку в потайной карман и, достав оттуда письмо, протянул его священнику.
— Получил, как видите. Прочтите его, а потом я объясню, что мне здесь показалось странным.
Священник внимательно изучил выцветший пергамент, и, прежде чем высказать своё мнение, спросил, у Марти:
— И что вас смущает?
Марти откровенно изложил свои сомнения: у него было достаточно времени поразмыслить об этом на пути домой.
— Я много об этом думал... Ясно одно — она явно что-то хотела мне сказать, вот только не знаю, что именно.
— Расскажите мне, что странного вы здесь обнаружили.
— Судите сами. Прежде Лайя всегда писала зелеными чернилами, а это письмо написано черными. Во-вторых, все письма она душила розовой водой, а это ничем не пахнет. Только не пытайтесь меня убедить, что запах просто выветрился со временем: другие письма написаны раньше, однако до сих пор пахнут розами. А значит, на этот раз она либо не смогла воспользоваться духами, либо почему-то не захотела. Наконец, обратите внимания: она всегда ставила крестик на верхнем поле — в знак того, что является доброй и благочестивой христианкой — а здесь его нет. Поверьте Эудальд, Лайя что-то хотела мне сказать, вот только я не умею читать между строк.
Внимательно выслушав доводы Марти, каноник заговорил:
— Не стану скрывать, я говорил с Монкузи. Однако мой богатый опыт работы с манускриптами подсказывает, что она хотела сказать не совсем то, что подумали вы.
— Так скажите мне наконец, что вы здесь увидели, и что, по-вашему, это означает, — взмолился Марти.
— Я думаю, что Лайя действительно отправила вам два сообщения: явное и тайное. То, что она сменила цвет чернил, может означать следующее: раньше она писала зелёными чернилами — а этот цвет, как известно, означает надежду. Теперь же чернила чёрные, и это значит, что она больше не видит для вас общего будущего. Вместе с отсутствием креста на верхнем поле это может говорить о том, что она теперь считает себя отверженной церковью. — Видя, что Марти уже открыл рот, желая возразить, священник остановил его решительным жестом. — И, наконец, отсутствие запаха розовой воды говорит о том, что не хотела ничем напоминать вам о себе, даже запахом, дабы вы поскорей ее забыли.
— Я вас не понимаю! — воскликнул Марти, с трудом сдерживая гнев. — Как могло случиться, что столь доброе и невинное создание так прогневало церковь?
Льобет понимал, что ему придется призвать на помощь все свое красноречие, чтобы выполнить возложенную на него задачу. Много дней он ломал голову над этой проблемой. В конце концов он решил не говорить пока Марти о ребенке, рассудив, что сказать о нем всегда успеет, тем более, если советник решит сам усыновить малыша.
— Вас не было почти два года, — произнес наконец священник. — За это время нивы дважды дали урожай, а розы дважды роняли лепестки и распускались снова. Вы оставили ее почти ребёнком, а теперь она стала цветущей молодой женщиной.
— Прошу вас, перестаньте говорить загадками. Скажите прямо.
— Я все вам расскажу, но сначала ответьте: вы согласны жениться на Лайе при любых обстоятельствах?
— Я готов жениться на ней хоть завтра, если она согласна, — воскликнул Марти с горящими от волнения щеками.
— В таком случае, слушайте. Случилось кое-что непредвиденное. Иными словами, человеческая природа явила миру худшие свои стороны.
Сидя на краешке стула, Марти жадно ловил каждое слово священника.
— Один женатый мужчина, чьё имя дону Бернату неизвестно, хотя он подозревает, что этот человек— сын знатного дворянина, обесчестил вашу Лайю. Ее отчим утверждает, что девушка отказывается назвать его имя. В письме, которое она вам написала, Лайя хотела сказать, что по— прежнему любит вас и признает свою ошибку, но больше не считает себя достойной вашей любви. Именно поэтому она и использовала чернила другого цвета. Она умоляет вас забыть ее, считая, что так будет лучше для вас. Она чувствует себя оскверненной и подлой изменницей, именно поэтому она не поставила крест на письме. Дон Бернат предлагает вам руку своей дочери, поскольку считает вас молодым человеком с большим будущим. При этом он понимает, что найти для неё жениха среди дворянства едва ли удастся: слишком сложно будет объяснить утраченную невинность его падчерицы.
Услышав эти слова, Марти едва не лишился дара речи. Холодный пот заструился у него по спине, а в горле застрял комок, не давая сказать ни слова.
— Я люблю Лайю, — едва выговорил он. — Она и сейчас для меня так же чиста и желанна, как в день нашего знакомства. Любовь познаётся в несчастьях и испытаниях. И если она меня ещё любит, я готов жениться на ней, пусть даже она оступилась.
Тогда Эудальд Льобет добавил:
— Я и не ожидал иного ответа от сына вашего отца. И я уважаю ваше решение. Я не сказал этого раньше, чтобы не оскорбить вас предположением, будто вас пытаются купить. Дело в том, что Монкузи хочет попросить графа сделать вас гражданином Барселоны.
— Сейчас мне совершенно неважно, каким титулом меня будут именовать. Для меня главное — быть вместе с Лайей, если не здесь, то в любом другом уголке мира. Скажите советнику, что я принимаю его предложение.
65
От прежней Лайи осталась лишь тень. Дни проходили за днями, не оставляя в памяти никакого следа. Казалось, она уже не вполне осознавала, сколь ужасное несчастье ее постигло. Мысли ее метались из мечты в реальность, словно маятник, в такие минуты она даже не слышала, когда к ней кто-то обращался. Несмотря на молодость — ведь ей не исполнилось еще и семнадцати — у Лайи начались странные провалы в памяти. Слуги шептались, что ее сразила та же болезнь, что когда-то свела в могилу ее мать.
